Твое место на зоне
Шрифт:
Путь до Магадана занял целый месяц. По Транссибирской магистрали до бухты Ванино, откуда этап шел по морю. Полторы недели в «столыпине» показались Матвею легкой, развлекательной прогулкой по сравнению с морским путешествием. Убогий пароходик шатало так, что арестантов выворачивало наизнанку. Блевотина волнами каталась по полу трюма. За бортом тридцать градусов, да еще сам трюм располагался по соседству с машинным отделением. Жар от старинных угольных котлов вызывал жуткое сравнение с преисподней в аду, а кочегары казались чертями. За счастье было получить тепловой удар и уйти в отключку, тогда конвой вытаскивал
Наконец, проклятый пароход прибыл к месту. Жизнь на «строгой» зоне не сахар, но Матвей радовался прибытию так, будто его ждал санаторий.
Масть на зоне держал вор, который хорошо знал Босого. Малява с воли опередила Матвея, поэтому смотрящий принял его как родного. Но расслабляться было рано. Матвей должен был доказать, что человек он правильный и достойный воровской короны. И он доказывал.
Через год он был поставлен смотрящим по отряду, а через два объявлен положенцем. До высшего воровского титула осталось совсем чуть-чуть…
Его час пробил на четвертом году отсидки. Смотрящий зоны пробовал поднять зону на бунт, но из этого ничего не вышло. «Кум» вовремя просек фишку и задавил бузу в самом зародыше. Смотрящего перевели на Тулунскую спецзону, а его место занял Матвей. Он оправдал высокое доверие – расшатал и разморозил зону. Ментам даже пришлось вводить войска, чтобы утихомирить заключенных.
Зачинщиков бунта раскидали по разным зонам. Матвей тоже ушел на этап. Но покидал он зону в ранге законного вора. Все-таки он добился своего…
Даша в изнеможении лежала на спине – волосы разметаны по подушке, руки разбросаны в стороны, высокая грудь вздымается в такт глубокому дыханию. Простыня отброшена, и все ее прелести как на ладони – упругие мячики грудей, плоский животик, в меру широкие бедра, стройные сильные ноги. Нежная матовая кожа пахнет розовым маслом, волосы пропитаны ароматом луговых трав. И это при том, что на дворе лишь апрель и еще рано выезжать за город на прогулку. Она всегда так пахнет. И ее запах присутствует в его памяти всегда…
Ей уже двадцать, она студентка третьего курса мединститута. Умница, отличница. После занятий сразу идет домой, ну иногда заскочит к Оксане Соломиной – они же подруги. Оксана даже в консерваторию поступать не захотела. Даша в медицинский, и она туда же поступила. Подозрительных знакомств не водит, на студенческих вечеринках не пропадает. Словом, честно ждет Сергея. А он ходил в увольнение раз в неделю – в субботу или воскресенье. И все свое время посвящал Даше.
Первый раз это произошло у них, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Сергей так волновался – и даже не потому, что ему не терпелось познать любимую девушку. Его тревожила мысль, что Даша уже зналась с кем-то до него. Но нет, он взял ее девочкой. И с тех пор у них это в порядке вещей. Зачастую инициатором становилась Даша. И, хотя в Стране Советов официально секса не было, ей очень понравилось им заниматься. Само собой, Сергей только рад был забраться с ней под одеяло. И был бы счастлив, если бы в ней зародилась новая жизнь.
Но Даша не зря училась в медицинском. Народ в темной своей массе и не подозревал о существовании иных
– Тебе уже пора? – не открывая глаз, спросила она.
Сегодня он был в ударе и угодил ей по всем статьям. И она сама старалась. После бурной сцены не хотелось подниматься с постели, одеваться, ехать в казарму. Но делать нечего.
– Пора… – уныло вздохнул Сергей.
– Ты что-то хотел сказать? – предвосхитила его слова Даша.
– Хотел… Мы уже четыре года вместе. Не пора ли узаконить наши отношения?
На протяжении последних двух лет он постоянно предлагал ей руку и сердце, но Даша увиливала от прямого ответа. Вроде бы и не «против», но и не «за»…
– Семейным хочешь быть? В увольнительные на ночь ходить? Нехорошо, товарищ старшина, прятаться под женской юбкой от тягот и лишений.
Вот и сейчас она отшутилась. Да, действительно, семейные курсанты имели право каждую ночь ходить к жене под бочок. Тогда как неженатые курсанты могли ходить в увольнительные только по выходным, ну на четвертом курсе – каждый день, но лишь после самоподготовки и до отбоя. Но Сергей и без обручального кольца на пальце мог позволить себе роскошь ночевать дома каждый день. Только какой в этом смысл? Они же не живут с Дашей вместе. Она живет со своими родителями, он – со своими. Ее мама позволяет Даше приходить к нему домой, его родители не имеют ничего против того, чтобы они запирались в его комнате. Но на ночь они там остаться не могут. Они же не оформили свои отношения. А одному ночевать дома резону нет. Вставать рано утром, ехать на троллейбусе через весь город…
– Ну я же не говорю, что мы должны пожениться прямо сейчас. Летом у меня выпуск, офицерские погоны, диплом. Давай сразу после выпуска распишемся…
– Нет, – достаточно твердо сказала она.
Медленно поднялась с постели, сорвала со стула халат, набросила на себя. Открыла окно, полной грудью вдохнула свежий воздух.
– Почему нет?
Ему не нравилась ее категоричность. И то, что Даша нервничает, тоже не нравилось…
– Потому что… Олег тебе привет передавал…
Она не смотрела ему в глаза.
– При чем здесь Олег?
Олег жил с родителями. Врачи ничем не смогли помочь ему – он так и остался инвалидом. Отец купил ему дорогую импортную коляску на электрической тяге, чтобы он свободно перемещался и по квартире, и по улице. Но разве ж это жизнь…
– При том, что ему жить неохота. Молодой, с образованием, а прикован к инвалидной коляске. И это до конца жизни.
– Олег – мой друг. И я его люблю, как лучшего друга. Но я тебя замуж зову, а ты про него вдруг вспомнила… Что ты этим хочешь сказать?
– А то, что я не только к Оксане хожу. Я и с ним много общаюсь. Он… Я не должна была тебе этого говорить. Это он так думает, что не должна. А я думаю, что должна. Он сделал мне предложение…
– Кто?! Олег?!. Да, я знаю, ты ему очень нравишься. И он тебе нравился. Когда-то…
Сергея уже трясло от волнения. В голове шумело, перед глазами расплывались мутные круги.
– Почему когда-то? – с вызовом, но в то же время испуганно посмотрела ему в глаза Даша. – Он мне и сейчас нравится. И не меньше, чем ты.