Твоё настоящее лицо
Шрифт:
– Я не соврал ни в едином слове, – негромко произнёс Лео. – Она примет решение сама… Ну да, да! Согласен. Я родился слишком давно, и законы тогда были другие. Я имею право мстить. За тебя… Мы сначала свернём Князю шею, а уже потом я отправлю весть Воронцовым и расскажу всё до конца.
Часть II (1)
Утро началось с того, что весь класс оторопело и подозрительно глядел на Антона, как-то слишком уж весёлого и довольного жизнью. Вдобавок то, что с утра не прибежала Тамара Борисовна и не стала новичка отчитывать за прогул, означало – отсутствовал он вчера если не с разрешения классной, то с ведома отца как минимум. Парень, негромко насвистывая себе под нос незнакомый Полине мотивчик, занял место рядом с девушкой. И тихонько, одними губами и так, чтобы услышала лишь она, шепнул:
– Я бы пока пересаживаться не советовал.
В это время в класс вошла Зина. Торопливо, пока её прежняя парта не занята, села на прежнее место в первом ряду. Следом вошёл Денис и тоже занял своё обычное место. Смотреть, как поникли плечи у оставшейся в одиночестве подруги, было больно, словно ты порезалась листом бумаги, и теперь рука донельзя неприятно саднит. Но тут Полина перехватила нехорошую ухмылку Дениса и брошенный в её сторону взгляд, полный какого-то предвкушения, и сразу захотелось согласиться с Антоном. Ей и в самом деле пока лучше побыть рядом с ним в изоляции от остального класса. А с Зиной можно будет встретиться отдельно, всё обсудить и всё объяснить у неё дома. К тому же так будет, наверное, лучше и для самой Зины. Обозвав Юлю «Медузой Горгоной», с прозвищем Антон более чем угадал. Ещё со средней школы Юлька обожала вместе с подружками устраивать травлю своим противницам. Например, если главная роль на каком-нибудь выступлении класса на празднике вдруг доставалась не ей. При этом, когда во главе своих приятельниц она смотрела на жертву, чувствовалось во взгляде у Юли нечто такое, парализующее. И если Полина с какого-то момента научилась не реагировать, вырвалась из-под этой «магии страха», то у Зины на Юлины придирки никогда не находилось достойного ответа.
Первым уроком была литература, на которой учительница заодно решила пробежаться по поэзии Серебряного века. Пусть этот раздел изучали в прошлом году, но, дескать, ученики должны его помнить как фундамент программы одиннадцатого класса. Антон умудрился опять всех удивить, с ходу процитировав по памяти стихи чуть ли не всех поэтов школьной программы… При этом у Полины с чего-то было стойкое ощущение, что сосед на самом деле не помнит эти стихи наизусть, а повторяет по чьей-то подсказке. Именно потому, что она сидела рядом и совсем близко, девушке и показалось – говорит Антон очередную строфу с небольшой задержкой. Услышать, осознать и произнести вслух. Но сразу же Полина убедила себя: ей именно почудилось. Рядом никто не шептал – она бы услышала, никаких наушников и гарнитур у Антона тоже не было. Да и затеял он всё, похоже, исключительно позлить Дениса, у которого на глазах утекала сквозь пальцы слава лучшего ученика класса.
Следующей была физкультура. Полина невольно улыбнулась, глядя на одноклассников. Вроде бы и страшно находиться рядом с теми, кому Денис объявил войну, и хочется отодвинуться – и нельзя, ведь парни и девушки из раздевалки на улицу идут строем в две колонны, строго затылок в затылок. Зато на стадионе, пока учитель оказался занят и куда-то отошёл, все тут же разбились на группки, не забывая встать подальше от «зачумлённых». Антон и тут удивил. Не стал чесать языком или прохлаждаться, а начал самостоятельно разминку. Сначала никто не заметил, потом один за другим разговоры прекратились и послышались смешки. Полина услышала, как недалеко кто-то начал подсмеиваться, рассуждая, мол, дохляк делает какие-то странные упражнения: то ли в циркачи хочет, то ли выпендривается после… После чего именно услышать Полина не успела. Антон закончил разминку.
Первым делом он начал упражнения на брусьях. С подскоком красивые элементы, когда после очередного маха тело застывает на руках, а ноги замирают параллельно земле. Сальто на брусьях. Обороты и упоры стоя, когда человек вниз головой как натянутая струна стоит, опираясь руками на брусья. Дальше, сделав красивый соскок, Антон перебрался на турник. В лёгкую, будто это совсем не тот человек, который пару недель назад с турника свалился, Антон сначала два десятка раз подтянулся, затем крутанул «солнышко». И второй раз. Третье солнышко он закончил тем, что оказавшись в нижней точке соскочил на лету. И уже направился было к кольцам, когда в тишине раздались хлопки учителя:
– Браво, молодой человек. Вы меня удивили. Особенно учитывая…
– Первое занятие, – улыбнулся Антон. – Я в Москве серьёзно занимался гимнастикой. Тут болел, если честно. Перед самым переездом. А на первом уроке не до конца восстановился, но тут как до снарядов добрался... Дома-то ещё ничего нет, и зал надо искать.
– Молодец. Но в следующий раз лучше предупреждай, что болеешь, чем вот так себя ломай. Хотя, – вздохнул физкультурник, – зная таких как ты, иначе вы не можете. Ведь будешь ломаться, выжимать себя до крови, но всё равно заниматься. Ладно, – голос загромыхал над стадионом, – чего уставились? Цирк закончен. В две шеренги построились. Разминку начали.
И опять Полина поймала взгляд Дениса, полный злобы. Антон его старательно злил: что на литературе, что сейчас представление было рассчитано на конкретного зрителя. Нет, и на массовку тоже, но чтобы эта массовка тоже злила одного-единственного главного зрителя. Вон как даже Юля невольно глядела на гимнастические упражнения, затаив дыхание. Зачем? И почему у Полины с каждой секундой крепло ощущение, что, как и с «гопником», Антон именно играл роль? Только теперь умницы, спортсмена и мечты любой девчонки? И заодно вопрос: о чём Антон и Егор шептались после физкультуры и при этом старались так, чтобы их никто вместе не видел?
А на уроке биологии Денис попробовал взять реванш. Как раз по плану был семинар-обсуждение, завершающий тему «Эволюция. Дарвин. Происхождение человека».
– Эволюционное учение, по словам К.А. Тимирязева – это философия биологии, путеводная звезда биолога, «когда, отрывая свой взгляд от ближайших узких задач своего ежедневного труда, он пожелает окинуть взором всю совокупность биологического целого», – закончила свою вводную речь учитель и предложила начать обсуждение.
– На необратимость эволюции указал именно Дарвин, не случайно он впервые чётко сформулировал принцип необратимости эволюции, – тут же отбарабанила по учебнику Юля.
– Ага, то-то у нас некоторые обратно в обезьяну превратились.
– А это потому что теория Дарвина противоречит сотворению человека «по образу и подобию».
Полина напряглась, внутри словно начала сжиматься пружина. Все, кто уже высказался, были либо из прихлебал Дениса, либо из самых запуганных, которые слепо выполнят любой его приказ. Какую игру он опять ведёт?
– Глупость и мракобесие, – тут же вступил в разговор Денис. – Никакого «образа и подобия» в человеке нет. Человек – это разновидность животного. Сколько нам болтают: не убий, не укради? Вспомните историю. Хоть когда так поступали? Надо и можешь – отбери. Вон, читал, в США в семидесятых в крупном городе свет отключился на всю ночь. Ни полиции, никого. И всё, жители сразу как животные. Грабь, дави слабого. Если бы человека создал Бог по своему подобию, а потом дал эти самые заповеди, человек не был бы такой порочный.
– А разве животных можно назвать порочными? – словно пробный шар бросила вопрос Полина.
Раз уж речь пошла о Боге и религии – удар будет, скорее всего, по ней. Никто другой открыто в классе крестик не носил. И лучше тогда встретить опасность лицом к лицу, чем отсиживаться в уголке. Если уж она не испугалась инопланетян, то этого мелкого школьного пакостника тем более не испугается.
– В том то и дело. Порок чисто человеческое определение, причём скорее оправдание своей слабости. Попытка отклонение сделать нормой. Для животных подобное поведение не пороки, это норма существования. Как и любой биологический организм, в нормальном состоянии человек пользуется так называемыми пороками для выживания и расширения ареала своего обитания, – настаивал Денис.