Твое сердце будет разбито. Книга 1
Шрифт:
— Отпусти! — ради приличия потребовала я.
— Не хочу.
— Тогда неси до самого дома!
— Вот ты наглая! — поразился Дима.
— А ты как думал? Тащи меня домой! — приказала я и крепче в него вцепилась — чтобы не вздумал отпустить.
— Ты что, мешок картошки? — заржал он.
— Эй, я твоя единственная и неповторимая!
Мы дурачились до самого дома — конечно же, Дима меня отпустил, но я начала убегать от него, а он ловил меня и снова кружил в воздухе. Было смешно, а прохожие оборачивались на нас. Многие улыбались, а какие-то девчонки из средней школы украдкой сняли нас
Во дворе нас ждали. Их было двое, оба были одеты в спортивные костюмы и кроссовки, оба с неприветливыми лицами, и у обоих была походка вразвалочку. Таких ребят обычно называют гопниками.
Они выросли перед нами так неожиданно, что мне стало не по себе. Я сразу поняла, что эти взрослые парни, которые явно давно закончили школу, не случайно появились рядом с нами. Им что-то было нужно.
Барс тоже это понял. Остановился и закрыл меня спиной. Напрягся.
— Что надо? — спросил он совершенно другим голосом — холодным и дерзким. Я даже отвыкла от того, что Дима может быть таким. Опасным.
— Ты хозяин этой тарахтелки? — кивнул на байк, припаркованный неподалеку, один из гопников.
— Допустим, я. И что дальше? — ответил Дима.
— Поговорить бы надо, малой, — сказал второй гопник.
— О чем ты со мной разговаривать собрался?
— А малец дерзкий, — они переглянулись и хмыкнули. Один из них шагнул ближе и положил Диме руку на плечо. Тот сразу же ее сбросил.
— Я спросила — что надо?
— Че-то ты реально больно резкий, малой. Некультурно себя ведешь.
— Так мы и не в театре, чтобы я культурно себя вел, — ухмыльнулся Барс. — Скорее, в цирке с вами, клоуны.
— Я тебе щас в табло пропишу, придурок! — заорал один из гопников. — А ну иди сюда, гаденыш!
Он попытался дотянуться до Барса, но тот уверенно ушел от удара, сделал подсечку, и гопник без посторонней помощи полетел на землю.
— Убью, тварина! — зашипел тот.
— Полина, иди домой, быстро, — не оборачиваясь ко мне, тихо сказал Дима.
— Я тебя не оставлю, — прошептала я. Было страшно, но я действительно не могла убежать и оставить его одного.
— Быстро, я сказал. Опасно.
Вместо того, чтобы послушаться Диму и убежать, я вытащила телефон и дрожащими пальцами включила видеозапись. Барсов тихо выругался.
— Я все на камеру снимаю! — выкрикнула я. — Если вы моего друга хоть пальцем тронете, сразу же в полицию сообщу! И во дворе у нас тоже камеры есть! Мы несовершеннолетние, так что вас и посадить могут!
Гопники уставились на нас с опаской.
— Еще одна дура, — сплюнул один из них, помогая второму подняться. — Откуда в школоте столько наглости, а? Эй, малой, в натуре, мы по-хорошему поговорить пришли. Передать тебе кое-что хотим.
— Что? — процедил сквозь зубы Дима.
— Да есть уж кое-что, малой. Должок за тобой.
— Я бы тебе табло в кровь разбил, но нам велено тебе передать кое-что, — раздраженно добавил тот, кто упал.
— Полина, уйди к своему подъезду, — попросил Дима. — Пожалуйста, уйди. Если что, забегай внутрь. Я тебя прошу.
В его голосе было что-то такое, что заставило мое сердце дрогнуть. Страх. Вот что в нем было. Я почувствовала этот страх — не за себя,
Они разговаривали пару минут, не больше. Вернее, говорили гопники, а Дима молча слушал, не сводя с них недоброго взгляда. Кажется, они хоть и были старше, но в глаза его смотреть не хотели. То ли опасались, то ли взгляда выдержать не могли. Слава богу, гопники не тронули его. Просто ушли, сказав то, что хотели. А я полетела к нему, не понимая, что происходит.
— Дима! Кто это? Что они хотели?! — воскликнула я.
— Фигня, — поморщился он. — Я у одного типа тачку поцарапал. Бабки теперь хочет.
— Много? — выдохнула я.
— Неа, ерунда, — отмахнулся Дима. — У меня есть, отдам.
— А этих зачем послал?
— Сам приходить побоялся, — рассмеялся он. — Решил корешей отправить. Придурки. Думали на понт взять, что ли?
Дима обнял меня, и я прильнула к нему, понимая, что мои пальцы все еще дрожат, а сердце колотиться, как после бега. Я действительно испугалась.
— И что, ты правда отдашь? — спросила я, обнимая его за спину.
— Надо бы. Не переживай, малышка, — прошептал он мне в волосы. — Я все решу.
И я поверила.
На дачу мы поехали в пятницу, после уроков — вшестером, как и договаривались.
Мама отпустила меня, но с условием, что я постоянно буду на связи. Еще и Диме позвонила — попросила присматривать за мной. А вот Дилару родители отпускать категорически не хотели, и ей действительно пришлось врать, что она будет ночевать у меня.
У парней, конечно же, таких проблем не возникло. Единственно, отец Вала, который дал разрешение потусоваться на даче, поставил условие — никакого алкоголя. И сказал, что попросил соседа, который жил в доме напротив, присматривать за нами. «Хоть одно замечание от него — и я сразу приеду», — сказал отец Вала, и тот всю дорогу негодовал. Его девушка успокаивала подруга — веселая брюнетка с пышными формами и громким смехом. Ее звали Рита, и она училась в соседней школе.
На дачу мы поехали на электричке. Я сидела у окна, и всю дорогу пялилась в него, рассматривая сначала пригород, а потом природу — она почти ничем не отличалась от природы в родном городе, разве что лесов было меньше, а полей — больше. Деревья вдоль железной дороги стояли красивые — золотые и багряные, и в их кронах играло октябрьское солнце. А я снимала их на камеру, думая, что это, наверное, самая лучшая осень в моей жизни. Тепло Димы, сидевшего рядом, было тому подтверждение.
Путь до нужной станции занял около сорока минут. И когда мы оказались на платформе, первое, что я почувствовала чудесный аромат хвои и смолы. Оказывается, дачный поселок находился по соседству с сосновым бором — чтобы попасть к домам, нужно было пройти по нему. Мы шагали по гравийной дороже — изредка под ноги попадались шишки. Разговаривали, шутили и смеялись. А на душе было тепло и легко. Впрочем, не только душе было легко, телу — тоже, ибо все вещи тащили парни. А мы с девчонками шли впереди и делали селфи. Как сказала Рита, селфи на фоне вьючных животных, подразумевая парней. Вал услышал и обиделся. Они с Ритой поругались, но почти сразу же помирились.