Твоими глазами
Шрифт:
– Угу, посмотреть, чем это мы тут занимаемся, – серьезно поддакнул оборотень.
– Эй! – засмеялась Фир. – Я тут, между прочим, пытаюсь быть оптимисткой!
Ллариг шутливо толкнула мужчину в плечо. Он поймал тонкую женскую руку и потерся подбородком о длинные пальцы. Фир подтянула к себе любимого и начала целовать шрамы на щеках.
– А чем это вы тут занимаетесь? – Женский голос, неприлично бодрый для раннего утра, прокатился по комнате.
– С добрым утром, Оллин! – Так же бодро отрапортовал Эккарт в ответ.
– Угу, – буркнула Фир.
У ведьмы был просто талант
– Ты вовремя, – заявил оборотень. – У нас к тебе разговор.
Фир приподняла бровь, выражая недоумение. А потом поняла, что хотел сказать ее любимый. И, естественно, поддержала:
– Тебе не пора отпуск взять, девочка моя?
– Зачем? – Недоуменно моргнула ведьмочка. – Я вполне хорошо себя чувствую, работы мало, практика в иностранных языках… Не нужен мне отпуск!
– Нам нужно поговорить. Со всеми, кто живет в доме, – загадочно продолжил оборотень. – Ты не разбудишь Ану и старейшину пикси?
Ольга подозрительно посмотрела на парочку, удобно устроившуюся у камина. Не найдя ни следа веселья в выражениях их лиц, брюнетка кивнула и направилась наверх.
– И Беленуса с Аили позвать не забудь! – Крикнула ей вдогонку Фир.
В ответ донесся полный страдания стон и замечание, что будить всех в шесть утра, это очень здорово и, наверняка, благодарности не будет предела…
***
Кожаный диван прогнулся под двойным весом Эккарта и Фир. Оборотень вдохнул запах своей женщины и обнял ее, прижав покрепче. Все-таки он был ужасным собственником не только по меркам сидхе, но и самих волков. За сотни лет, проведенных рядом с Фир, его чувства не поблекли, а даже становились сильнее с каждым годом. И черт его знает, говорил ли в нем волк, выбравший себе самку на всю жизнь, или фейри, для большинства которых любовь и влюбленность были даром Богини, который следовало трепетно хранить все время, отпущенное на существование…
Эккарт задумался, автоматически поглаживая Фир по плечу. В этом прикосновении не было ничего возбуждающего. Для волка внутри Ллариг была не только партнером по сексу, она была его парой. Продолжением самого себя, дающим и принимающим. Кроме того, как и у всех здоровых оборотней, у Эккарта существовала сильная потребность в прикосновении. У нормальных веров вообще не было внутренних блоков, обычно испытываемых людьми к прикосновениям. Объятия не обязательно были действием только сексуального характера. Они являлись способом выразить поддержку, заботу, нежность или просто поделиться теплом, и мужчина был рад, что Фир всегда понимает его действия верно.
Вервольф зарылся лицом в рыжие кудряшки своей партнерши. Возле самых корней, под запахом шампуня его зверь ощутил истинный аромат Ллариг. Удовлетворенный выдох взметнул ее волосы, прокатившись по коже горячей волной дыхания. Девушка засмеялась тепло и мягко, позволив любимому ощутить вибрацию от смеха, зародившегося в груди. Если бы он мог, то прижал бы ее еще теснее, но
– Господин Моралист собственной персоной, – прошептал оборотень на ухо своей Geliebte. И уже в полный голос заявил, – Если ты завидуешь, зеленый человек[16], то делай это молча.
Беленус снова хмыкнул, явно сдерживая смех. Не смотря на тараканов в голове, бывший бог плодородия очень нравился Эккарту. От него пахло солнцем, зеленой листвой, зерном и сексом. Точно так же как и от Аили, стоящей прямо за спиной мужа. Когда-то давно, по словам Фир он был слаб и являлся куклой в играх других сидхе. Но встретив свою жену, разительно переменился, показав силу и ум достойные истинного Дитя Дану.
Однако даже сейчас волк внутри Эккарта не чувствовал, что Беленус равен ему по силе. По крайней мере, физически. Темноволосый не был вожаком, не был альфой и не стремился к власти и именно поэтому прекрасно уживался с оборотнем. С другой стороны Эккарт прекрасно понимал, что в интеллектуальном отношении Беленус намного его превосходит. Но это было совершенно не обидно. Бывший бог совершенно не кичился своим умом, но и, казалось, немного стеснялся своих способностей.
– Я-то гадал, почему домовой требует купить другой стол в кухню! – Наконец рассмеялся он, – а это вы там ужинали. Или, скорее, завтракали?
Аили обожала мужа. Беленус был единственным, с кем никогда не спорила эта миниатюрная, но очень властная женщина. Впрочем, командовать самим Эккартом она не пыталась, источая тонкий горьковатый запах страха, когда он приближался слишком близко. И, в принципе, оборотня это устраивало. Не хватало еще, чтобы этот маленький вечный двигатель включил его в свои планы! Порой волк не сомневался – если эти двое решат завоевать мир, Беленус спланирует, а Аили будет исполнителем – у них все пройдет как по маслу. Мужчина улыбнулся своим мыслям. Конечно же, он преувеличил. Наверное. По крайней мере, вервольф на это очень надеялся.
Подошедшая парочка заняла широкое кресло, приняв свою любимую позу – Беленус в кресле, эффектно положив ногу на ногу, а Аили на подлокотнике, поглаживая роскошные волосы мужа. Нет, Эккарт не мог этого видеть. Он просто слышал скрип кожи, когда сидхе рассаживались местам. И помнил рассказы Фир, которая частенько описывала ему все, что видела сама, чтобы оборотень мог представить происходящее, увидев ее глазами.
Ану вошла в окружении аромата, присущего только ей. Ну и Дарену, пожалуй. Хотя запах мужчины был отягощен тяжелым, сладко-металлическим привкусом крови. За все прошедшие годы Эккарт мог сравнить этот аромат лишь с запахом, который он почувствовал во сне. Ароматом Богини. Резкая, одурманивающая розовая нота и непонятные вкусовые оттенки, будто погружаешься во все, что тебе нравится, и, в то же время, не чувствуешь никаких запахов вообще. Единственное, что волк мог утверждать наверняка – ничего приятнее он в жизни не нюхал. От Ану пахло примерно так же, только тоньше, слабее. Будто не сам аромат, а его послевкусие. Такое, как у хороших дорогих духов.