Творение Мастеров
Шрифт:
– Все может быть, - серьезно ответил Даймон и нахохлился.
Она устала. Она чудовищно устала от воздействия непонятной магии лорелай, от хождения по трубам, от затхлого холодного воздуха, от непонятности. Вдобавок разболелись ноги. Чувство времени и места пропало окончательно.
Наконец пришли Влад и Феба. Лорелея мгновенно схватила девушку в охапку.
– Все хорошо? Ryufliese не превратил тебе мозги в кашицу?
Мария отрицательно мотнула головой. Она не знала, что имеет в виду Феба, но от упоминания жидкостей ей захотелось пить
– У, да ты замерзла! Как ты до сих пор жива, с таким-то хрупким тельцем, - ни к селу, ни к городу ляпнула лорелея, тормоша Марию.
– Ну ничего, нам дали разрешение...
– Не выдумывай!
– тут же возмутился Влад.
– Дагн никуда вас не отпускал, ему еще надо эту мелюзгу изучить!
– Заткнись, - ласково посоветовала ему Феба, - пока я тебе твою рожу не разбила.
– Ты этого не сделаешь.
– Хочешь это проверить?
Влад замешкался. Феба победно хохотнула и хлопнула Марию по плечу.
– Вот и я о том же. Ладно, пошли уже...
Теперь она сидела рядом с Даймоном на койке, ожидая, когда вернется Феба, и тряслась от сырости и холода. Даймон же как будто не замерз и, в конечном итоге, отдал ей свой сюртук. Попытку слабого протеста он проигнорировал, как и сама Мария - ее окоченевшее тело возмутилось таким кощунством и вцепилось в сюртук мертвой хваткой.
– Монна Мария, можно задать бестактный вопрос?
– поинтересовался Даймон, пока она снимала свою мокрую пелерину.
– Да, конечно, задавайте, - устало ответила девушка, застегивая сюртук.
– Это даже не вопрос, а, скорее, просьба. Какой была ваша жизнь до погрома?..
Он имеет право знать. Да и не такая уж это тайна. Мы и так одной веревкой повязаны...
Горло у нее пересохло, но Мария была рада возможности отвлечься. Слова как безумные скакали в ее голове, толкаясь и спеша вывалиться на свет, так что она то и дело запиналась.
Мой отец, казалось бы, простой мастер по изготовлению кукол... Но в этом-то и кроется один из секретов: мой отец - колдун, Кукольник, приписанный к Хэйльской Инквизиции. Девушка со стальными руками, пытавшаяся меня забрать, на самом деле моя родная сестра. Но... наверное, я начну с самого начала?
Мой дед тоже мастерил кукол и готовил моего отца к тому, чтобы тот продолжил семейное дело, но как раз в это время выяснилось, что мальчик не так-то прост... когда отец узнал о своем умении, он очень испугался и невольно выдал себя инквизиторам. Его пытались арестовать, но вмешались еретики: сам Лживый заинтересовался его способностями.
Отец не сказал, куда его увезли, но он прожил там несколько лет, выполняя приказы Лживого и учась контролировать силу. Тогда же он и познакомился с мамой. Их судьбы были схожи: она была девчонкой украдена еретиками из приюта и насильно обращена в лживую веру, наверное, поэтому еще могла сопротивляться...
Может быть, глупо, может, банально, но всего лишь влюбленность смогла сломать оковы разума, которые накладывает Лживый на своих последователей. Мои родители выбрали момент и сумели сбежать. Некоторое время они странствовали, потом, решив, что погони нет, остановились
Года два мы беспорядочно бегали по стране, нигде не оставаясь надолго. Мне подходило время идти в школу, но о какой школе могла идти речь? В полицию обращаться было нельзя, к инквизиторам - тем более... В конце концов родители остались здесь, в Хэйле. Я пошла в школу, но Клариче уже нет - нашу семью разрушил погром.
Тот год вообще был тревожный, назревала та война, которая вроде как дозревает сейчас, и по всему Хэйлу работали подвальные убежища. Когда начался этот проклятый погром, мы все сидели в одном таком. Я, как сейчас помню, сидела на полу возле стены, рядом со мной Клариче. Отец укутал ее в свое пальто как в одеяло...
Мария тяжело вздохнула и замолчала. Даймон, догадываясь, что она ответит, все же спросил:
– И... что было дальше?
– Еретикам удалось сломать дверь.
Уже потом, со слов отца, я узнала, что мама пропала, а его, избитого, на улице подобрали инквизиторы. Нас с Клариче неделю держали в каком-то подвале и поили всякой химической гадостью, как подопытных крыс. Тогда же я и потеряла один глаз. У меня его просто... вытащили. Клариче прекратила свое существование как полноценный человек, мне же повезло намного больше... если потерю глаза можно назвать везением по сравнению с искалеченным телом.
Воспоминаний у меня почти не осталось - воздействие тех препаратов, думаю. Как бы то ни было, Клариче повезло намного меньше. Не знаю, по каким причинам, да и знать не хочу, но ее искромсали и буквально выпотрошили. Она чудом осталась жива. Отец никогда не рассказывал про то, как нас спасли, потому что не знал этого. Он нашел нас уже в инквизиторском лазарете. Клариче выжила, я тоже... но у него на попечении оказались два искалеченных ребенка. И поэтому он, уже забрав нас домой, решился применить свои способности, о которых все это время старался даже не вспоминать.
Лицо у нее почти не пострадало, а вот глаза... в них закапывали какую-то гадость. Повредить не повредили, но теперь Клариче не различает цветов. Руки у нее оказались поражены гнилью, поэтому пришлось их отнять. Отец смастерил ей руки из стали. Убедившись, что она может ими владеть, он решился провести более масштабную операцию и переделал ее практически всю, превратив в наполовину куклу. Как он теперь считает, перестарался... С тех пор для всех окружающих один мой глаз ничего не видит, а Клариче - калека, вынужденная из-за беспомощности сидеть взаперти и не показываться посторонним на глаза, а если и показывается, то притворяется одной из сделанных отцом кукол. Он по-прежнему работает в лавке, несмотря на то, что теперь за нами следит Инквизиция. Я кое-как окончила школу, Клариче же со мной научилась только читать и считать. Писать она не может: ее руки плохо выполняют тонкую работу.