Творения Великих.Пришлая
Шрифт:
Я нахмурилась и поплотнее закуталась в камзол Юджина. Так и проводила ночь за ночью на палубе, дрожа от холода.
В те короткие минуты, которые и сном-то назвать можно с натяжкой, я видела то Сореса, в облике огромного ворона кружащего надо мной. Верхом на птице, ко всему прочему, сидел Ксандер Ридд, размахивающий мечом, то дом и родных.
Как всегда улыбчивая мама сидела рядом и гладила меня по спине теплой ладонью. Я поглядела в ее светлые, такие родные глаза.
– Как же я тебя люблю, мам, – прошептала, а мама засмеялась таким знакомым смехом.
– Нет, – покачала она головой. – Не любишь.
Все вокруг закружилось, завихрилось, но я изо всех сил пыталась удержать сон.
– Люблю! Очень люблю! – воскликнула я.
Но мама снова покачала головой.
– Не любишь. Ведь ты умерла, Лиза. Ты причинила мне столько боли.
Голубые мамины глаза подернулись сероватой дымкой. Она вдруг вцепилась в мое плечо.
– Ты умерла, Лиза. Слышишь? Ты меня совсем не любишь!
Я попыталась вырваться, но мама крепко держала меня и кричала, меняясь в лице: «Ты умерла, слышишь? Слышишь?!»
– Эй, парень! Слышишь?
Дернувшись, я очнулась и тут же попыталась вскочить на ноги. Кто-то усердно меня тормошил.
– Просыпайся. Приехали, – недовольно проворчал Гастус. – Авэль. Будь он неладен.
Протерев глаза, я попыталась разглядеть хоть что-то. Утро было хмурым, даже солнце еще толком не проснулось. Чего уж говорить обо мне?
– Мы ведь еще далеко, – перевалилась я через перила, вглядываясь в малюсенькую зеленую точку на горизонте.
– Мы не станем входить в Уноэссо, это слишком опасно. Видишь те горы? – ткнул пальцем Гастус вдаль. – Они защищают остров. Перебраться через них можно лишь минуя тот узкий пролив, называемый «вратами». Но Уноэссо бушует, и если «Рыбень» напорется на камни… – моряк цвиркнул сквозь зубы, – пиши пропало. Так что ты уж сам как-нибудь дальше.
Понятно. Гастус не мог позволить себе рисковать своим кораблем и командой ради меня.
Отлично утро началось. Я уныло поглядела в море.
Подле корабля оно было спокойным, не волновалось. Зато вдали, за узким, окруженным острыми серыми камнями проливом вода словно кипела. Даже цвет у нее то и дело менялся! Становился то алым, то нежно лиловым, то вообще темнел до пугающей черноты.
– Но не вплавь же мне пускаться! – взмолилась я, глядя как команда «Рыбня» в полном составе, зевая и потягиваясь, высыпала на палубу. – А лодки у вас случайно нет?
Гастус лишь плечами пожал.
– Есть. Но не отдам же я ее тебе просто так.
– Тогда продайте! – бросилась я к своему мешку. – У меня тут два золотых гарто и один серебряный… еще пара медяков есть!
Глаза у Дерга жадно заблестели при виде монет. Но Гастус не проявил никакой заинтересованности.
– Хорошо, – просто отозвался он. – Золотой и лодка твоя.
– Капитан! – возмутился Дерг.
– Новую лодку можно и за три серебряника соорудить. Так что мы даже в выигрыше остаемся. Давайте парни, – скомандовал моряк, – спускаем лодку и отправляемся дальше! Некогда болтать.
Лысый глянул, как я прячу оставшиеся деньги в суму, и потопал вместе с Колином и Треном выполнять приказ. Только Икар забеспокоился. Кок забавно сложил ручки на животе и спросил:
– А почему мы высаживаем Авана посреди моря?
Но Гастус ему не ответил. Сделал вид, что не слышит. Я тоже поспешила убраться подальше от Икара. Лишние вопросы мне ни к чему.
Немного погодя, я забралась в лодку, и Колин с Дергом принялись аккуратно спускать ее на воду. Я все беспокоилась, что они нарочно опрокинут меня, но напрасно. Авторитет капитана был непоколебим, и раз он поручился за меня, значит, и вредить мне никто больше не смел.
– Надо было побольше взять с пацана, – проворчал Дерг, осторожно приспуская канат. – Он же и знать не знает, сколько новая лодка стоит. Прогадали вы, кэп.
Гастус на это ничего не ответил, только нахмурился.
Оказавшись на воде, я уселась в лодке поудобнее и принялась, неумело подгребая веслами, двигаться к острову.
Бросив прощальный взгляд на «Рыбня», я кивнула Икару, неловко махнувшему мне рукой. Остальные члены команды уже давно отошли от борта, вернулись к своим делам, и только кок еще долго, с нескрываемым беспокойством глядел мне вслед.
***
Грести оказалось тяжело. То и дело приходилось оборачиваться, чтобы проверить, не сбилась ли с курса.
– Да сколько еще плыть-то? – ругалась я.
На деле же даже еще не вошла в воды Единого моря. Хотя, по правде говоря, мне в них и входить-то не шибко хотелось. Страшно. Таких странных волн я еще никогда не видела.
«Не справлюсь с лодчонкой, и перевернусь, – со страхом думала я. – Как говорится, сон в руку!»
Грести я тут же перестала и в ужасе сглотнула. Вспомнилось, как мама во сне обвиняла меня в моей же смерти.
– Ну нет! – вскочила я и пересела лицом к острову. – К черту этот Авэль! К черту все! Я хочу домой! Вернусь на «Рыбень», а там уже решу, что делать дальше, – и изо всех сил налегла на весла.
Вот только догнать быстроходное судно Гастуса, разумеется, мне было не под силу.
Окончательно выбившись из сил, я вскочила на ноги и принялась кричать и размахивать руками, чтобы меня заметили и вернулись. Безуспешно. «Рыбень» с натянутыми от ветра парусами удалялся и удалялся, и вскоре вовсе стал похож на точку.
– Э-эй! – заорала я от отчаяния, срывая горло. – Кто-нибудь! Помогите!
Вокруг только вода.
Меня охватил панический ужас. Наверное, подобное чувство знакомо клаустрофобам. Вот только я задыхалась от необъятности.
– Кто-нибудь, – стонала я, обхватив голову руками и обливаясь крокодильими слезами. – Сорес, – вдруг прошептала я, – помогите…
Но небеса не разверзлись, и бог морока и тени не соизволил спуститься ко мне.
Осознав, что помощи ждать неоткуда, я решительно вытерла слезы и ухватилась за весла.