Творения Великих.Связанные
Шрифт:
– Гриш, – вывела я парня из задумчивости.
– А? Да я просто мимо шел, – промямлил он. – Вот и решил... зайти.
Я с удивлением подняла брови. В девять утра? Мимо?
– Уже ухожу, – смущенно улыбнулся Гриша.
– Давай, отдыхай, – закивала я, отпирая дверь магазинчика. – Ты и так меня здорово выручил на прошлой неделе.
– Ага, – вяло согласился друг, попрощался и был таков.
Я с облегчением выдохнула, когда его курчавая темноволосая макушка исчезла из виду.
Наши с Гришей отношения так и норовили переползти через черту, дозволенную дружбой. И это не давало покоя, тревожа все сильнее.
***
Рита сердилась из-за ночного звонка, но любопытство все же взяло верх. Поэтому ближе к обеду она заявилась и потребовала полного отчета о моих очередных приключениях.
Утаивать я ничего не стала, знала, что Ритка поймет меня правильно и уж точно сумасшедшей не сочтет. Закончив красочное описание нашей с Дракулой битвы в парке и странного сна, я задала подруге тот же вопрос, что и себе:
– Рит, может, я экстрасенс?
Маргарита уставилась на меня круглыми от удивления глазами.
– Не знаю… У тебя раньше проявлялся дар?
– Нет, – протянула я, силясь вспомнить. – Кажется, никогда подобного не случалось.
Рита задумалась.
– Тогда, может быть, ты этого и не осознала, но твой мозг зафиксировал цвет глаз Велора, а во сне, когда ты расслабилась, выдал тебе эту информацию? – изрекла она, ковыряя ноготком подбородок. – Я где-то читала, что такое бывает.
С восхищением уставившись на подругу, я покачала головой.
Вот так да! Маргарита только на первый взгляд кажется глупенькой блондинкой. На самом деле, под шкурой невинной овечки скрывался умный и расчетливый стратег. Введя в заблуждение противника, ему было под силу выиграть любую войну.
– Может, ты и права, – задумчиво согласилась я. – Другого объяснения у меня все равно нет.
Рита светло улыбнулась.
– Ой, как я рада, что сумела помочь!
«Стратег» стремительно скрылся где-то в глубине, а со мной вновь разговаривала моя Марго.
– Что на вечер планируешь? – неожиданно сменила она тему. – Может, сходим куда-нибудь? Говорят, в центре новый бар открыли. Пока цены демократичные, надо бы сходить.
– Не выйдет, – скисла я. – Папа арест наложил. Буду, телевизор теперь по вечерам смотреть. Дай бог не до самых седин.
Маргарита хохотнула, но тут же сокрушенно вздохнула. Знала, что с моим отцом спорить – себе дороже.
***
По окончании рабочего дня, я, не без тревоги, вышла из магазина и заперла дверь. Озираясь по сторонам, словно воришка, скоро добралась до остановки.
Идти пешком я так и не решилась. Вдруг этому Велору снова придет в голову меня караулить?
Забираясь в автобус, усиленно соображала. Неужели Дракула меня вчера весь день перед книжным поджидал? А следом всплыл совершенно закономерный вопрос: зачем? Не из-за рубашки же такие жертвы, право слово!
С головой погрузившись в раздумья, я даже не заметила, как проехала свою остановку. Пришлось водителя просить, чтобы остановился и выпустил горе-пассажира. Но лишь оказавшись на пороге родительской квартиры, с облегчением выдохнула.
Хоть я и пыталась списать странные ощущения на разыгравшуюся фантазию, на улице чувствовала себя крайне неуютно. Словно все время находилась под чьим-то пристальным наблюдением.
Приняв душ и поужинав, только уселась перед телевизором, бездумно переключая каналы, но отец вернулся с работы. Уселся рядом со мной и захрустел чипсами, и так как к спортивным матчам я особой любви никогда не питала, пришлось уступить.
В попытке занять себя хоть чем-то, вернулась в свою комнату и принялась наводить порядок на письменном столе. К моему стыду сейчас он представлял собой свалку из конфетных фантиков, музыкальных дисков, тетрадей, рисунков и прочей ерунды.
Подивившись серьезной запущенности рабочего места, я как ярая сторонница чистоты и порядка, принялась за уборку. Настроение поднималось по мере заполнения мусорного пакета ненужным барахлом.
Добравшись до своих художеств, неожиданно для себя, обнаружила старые портреты Макса, нарисованные мной. Замерла. По сердцу словно ножом полосонуло, а из глаз вот-вот норовили выплеснуться горькие слезы.
Не раздумывая, я схватила рисунки и принялась с остервенением их мять. Но этого мне показалось мало.
Разорвав листы на крохотные кусочки и посетовав, что не в в силах разложить их на молекулы, я запихала обрывки в пакет с прочим хламом. Связала концы покрепче, словно в надежде, что узлы удержат мое прошлое и больше никогда не позволят ему вырваться наружу, и вынесла мусор в контейнер рядом с домом.
На душе было горько, а долгожданное облегчение так и не наступало.
Потоптавшись еще пару минут на улице, я вздохнула, вытерла тыльной стороной ладони мокрые глаза и зашла в подъезд.
Лишь оказавшись дома, вспомнила, что забыла захватить приготовленный на выброс куль с костюмом ведьмы. Но возвращаться в комнату, в которой по моим ощущениям до сих пор витал «призрак» бывшего, совсем не хотелось. Поэтому, обнаружив в родительской спальне маму, вооруженную толстенной книгой, я бесцеремонно завалилась к ней под бок.
– Что с тобой происходит в последнее время, Лиззи? – спросила она, наверняка чуя мое смятение.
Что ответить, я не знала. Поэтому просто пожала плечами.
– Поговорить не хочешь, милая? – вновь, но с особой осторожностью спросила мама.
Я снова пожала плечами.
Поговорить жуть как хотелось. Хотелось перемыть косточки Максу, восторженно рассказать о Леонарде, попытаться понять поведение Велора… Но вместо всего этого удалось выдавить только:
– Мам, я тебя люблю.
Мама легко потрепала меня по голове и светло улыбнулась.
– Родная, и я тебя люблю!
Чувствуя себя наконец защищенной, я не заметила, как забылась крепким сном.