Творя божественное зло

Сапожников Борис Владимирович

К схватке присоединился Гопломах, тесня Богоборца своими щитами, лишая того главного преимущества — маневренности, ведь когда на тебя наседает боевая машина с парой щитов высотой по десять метров и весом больше тонны каждый, уклоняться от вражеских атак становится сложновато. Даже такому невероятно быстрому роботу, как Богоборец. В этот момент Франц поверил в возможность победы — с тремя роботами рыцарского класса не справиться никому.

Вот только соляриане допустили классическую ошибку бойцов, обладающих более развитой технологией и прошедших лучшую подготовку, чем их враги. Они, даже обычно рассудительный Страцки, недооценили противника.

Монтилья

поразился тому с какой лёгкостью один солярианский робот разделался с ним и его напарником. Казалось ещё минуту назад они азартно кромсают цепными мечами щиты неуклюжего Гопломаха, а тот и не пытается особо сопротивляться — только закрывается от сыплющихся на него атак, и вот уже Димахер с разворачивается к ним, с издевательской лёгкостью срезая Крестоносца Агирре — тот не успел даже развернуться в сторону опасности. Димахер двигался слишком быстро. Его роторная пушка зажужжала, выплюнув длинную очередь снарядов, прошивших броню Крестоносца. От кабины робота остались лишь исходящие жирным дымом сгоревшей электроники обломки. На экране командирской машины Монтильи погас значок напарника.

Однако бесславная смерть дала самому капитану шанс. Он отступил назад, одновременно разворачивая робота в поясе, чтобы подставить под следующую очередь лобовую броню. И Димахер не разочаровал его — двадцатимиллиметровые снаряды вскрыли её, будто она была бумажной. По экранам побежала рябь, прицел спаренной пушки левой руки уплыл куда-то в сторону, сообщения о многочисленных повреждениях посыпались одно за другим. Паладин Монтильи шагнул, покачнувшись, будто пьяный, ему хватило одного сильно толчка от Гопломаха, чтобы повалиться на пол рядом с Крестоносцем покойника Агирре. Экраны погасли, и Монтилья оказался в темноте, запертый в парализованном роботе.

Он прижался спиной к спинке не слишком комфортного кресла, сидеть из-за того, что Паладин лежал на боку, было совсем неудобно. Пока ему оставалось только ждать — ведь его боевой робот был далеко не простой моделью, хотя с виду не отличался от других машин того же класса. Инженеры, говорящие с заметным шеватским акцентом, улучшили пускай и не все, но многие боевые машины пиратов. Откуда они взялись в Волчьем логове, Монтилья даже гадать не хотел, но отчего-то был уверен, что тут не обошлось без Сигурда Йарро. Бывший телохранитель наследника престола был очень непрост, и в его тайны лучше нос не совать.

Прошла, наверное, самая долгая минута в жизни Монтильи, прежде чем экраны загорелись вновь. Паладин медленно, но верно оживал. Строчки на информационном экране сообщали о выходе из строя мотора цепного меча правой руки, о нарушении калибровки прицела спаренной пушки. Лобовая броня превратилась в настоящее решето, кабину уже ничего не защищало. Но Монтилье и не нужна была защита — он видел гибель Симбакки, и сам не собирался пережить этот штурм. Как и покойный капитан абордажников, семьёй Монтилья обременён не был, и дрался с полной отдачей, не думая об эвакуации. Это был его последний бой.

Он рывком поднял Паладина на ноги — машину всё ещё вело, снаряды роторной пушки угодили во многие важные узлы, но всё это не имело значения. Шатающейся походкой он сделал пару шагов, напоминая пьяницу — правда пьяницу ростом в дюжину шарлей и весом два десятка канов. Стоявший ближе всех к нему Гопломах обернулся, вскинул один из своих щитов, которыми только что теснил Богоборца. Паладин сделал ложный выпад цепным мечом, Монтилья несколько раз с силой нажал на гашетку, запускающую его мотор. Тот взрыкнул, зубья дёрнулись, заставив врага рефлекторно закрыться от оружия

ближнего боя. Но бесполезный цепной меч лишь бессильно скользнул по щиту, когда Паладин навалился на Гопломаха. И в этот момент Бройер понял, что угодил в ловушку.

Его робот и близко не был омниботом, однако он прошёл за его рычагами столько схваток, что давно уже стал чувствовать машину как собственное тело. И сейчас Бройер ощущал как в живот Гопломаху упираются стволы спаренной пушки Паладина. Два раза по два выстрела в упор превратили броню Гопломаха в обломки. На большее Паладина после экстренного перезапуска не хватило, но роботу Бройера оказалось довольного и этого. Обе боевые машины повалились на пол, исходя дымом, словно кровью из ран.

В этот момент Франц понял, что удача отвернулась от них окончательно. Грёбанный пиратский робот сумел уделать Гопломаха, и они со Страцки лишились преимущества, что давали его десятиметровые щиты. Когда же отчётливо звякнул грузовой лифт, поднявшийся неизвестно из каких глубин, и оттуда вышли ещё два вражеских робота, причём явно не серийных, Франц стиснул зубы — что ему ещё оставалось. Он рывком надел на лицо респиратор, открыл клапан и глубоко вдохнул. Драйв вошёл в его лёгкие и заполнил всю кабину багровым.

Франц не знал, что значит берсерк, но это было последнее слово, что он услышал от Страцки, прежде чем потеряться в багровом тумане боевого наркотика. Юноша забыл себя, полностью отдавшись схватке.

Фей сумел сдержать безумный натиск Скиссора, который словно взбесился после того, как Монтилья сумел повалить Гопломаха. Димахер старался не отставать от товарища, не уступая тому в скорости. Его странный цепной меч — с гибким полотном, больше похожим на широкий кнут, бил казалось беспорядочно, и лишь рефлексы спасали Фея от серьёзных повреждений. Он давно уже стал Богоборцем, и плечи саднило от десятка порезов нанесённых цепным мечом Димахера, а в боку наливалась болью рана от когтей. Но уходить в оборону Фей не собирался — без щитов Гопломаха противники потеряли преимущество, они не успели загнать его в угол, лишить манёвра.

Фей не заметил, как на поле боя прибыли на лифте Цитан с Максом. Не рассчитывая ещё на их помощь, он бросился в атаку на обезумевшего Скиссора. Уклонился от его клешни, поднырнув под неё, перехватил левой рукой у самого основания, не давая опуститься, и несколько раз врезал кулаком по месту соединения тяжёлой руки с клешнёй и корпуса Скиссора. Тут же развернулся на месте, отпуская противника, так что спина Богоборца проскрежетала бронёй по груди Скиссора. Ответный удар врага встретил лишь пустоту, а Фей продолжил движение и врезал Скиссору ногой по голове. Едва не пропустил удар когтей Димахера — не успей Макс перехватить блок стволов своим кнутом, не давая когтям впиться в уже повреждённый бок Богоборца, и Фей рисковал бы получить серьёзную травму. Такую, что вывела бы его робота из строя, пускай и на считанные мгновения, но в бою это слишком долго.

Цитан запустил двигатели Фафнира, заставив семнадцатишарлевую боевую машину стремительно рвануться к врагу. Усиленный импульсом движения удар ногой отбросил Димахера от Богоборца. Солярианский робот покатился по полу и остановился, врезавшись в сцепившихся намертво Гопломаха с Паладином. Страцки заставил своего Димахера вскочить на ноги с такой скоростью, будто марионетку за дёрнули за все нитки разом. Цепной меч его описал широкую дугу, не давая Фафниру приблизиться на расстояние удара рукой. Цитан остановился на секунду, отдавая инициативу врагу, и оба робота замерли, ожидая действий противника.