Твой демон зла. Поединок
Шрифт:
Ничего удивительного не обнаружил я и в том, что девушка занималась медицинским приборостроением, было бы смешно, если бы вдруг она оказалась продавщицей или бухгалтером. Пашутин, рассказывая мне историю своих вчерашних приключений, хотел обойти финал, но я, про себя усмехнувшись: «За все надо платить, милый друг!», заставил Игоря выложить все.
Дальше было так: Пашутин с Настей поднялись в квартиру, где пили чай и разговаривали. Разговор сам собой зашел о работе, о новинках электроники, о компьютерах, и тут уж Пашутин ну никак не мог не похвастаться, что у него в комнате стоит шикарный «пентюх», с
– И что же было потом? – ехидно спросил я. Пашутин опустил глаза:
– Я понимаю – я должен рассказать все, но я не буду рассказывать об ЭТОМ. Она – удивительная девушка.
– Ага. – кивнул я головой: – Очень удивительная. Да пойми ты, дурень, она – «подставка». И вся эта история с грабителями – тьфу, розыгрыш. А ты купился и повелся, как ребенок. Ох, и вдует тебе твой шеф… И Урусов в придачу! Теперь быстро вспоминай – были у тебя на столе или в компьютере какие-нибудь расчеты, данные или материалы, связанные с Прибором?
Пашутин покачал головой и выдавил из себя:
– Кажется, нет… А может… Нет, по-моему, не было.
– «По-моему, по-моему…» – передразнил я Игоря, постаравшись как можно более похоже изобразив манеру Пашутина говорить, слегка причмокивая тонкими, оттопыренными губами: – А точно ты вспомнить не можешь? Ладно, хрен с ним, после разберемся… Когда она ушла? И вообще, кроме как трахаться, о чем вы еще говорили?
Пашутин покраснел:
– Больше ни о чем… Она обещала позвонить. В четверг… А потом она сказала, что у нее в семь утра электричка, и ей надо пораньше встать – она не москвичка, из Коломны, должна была ночевать у подруги, она звонила ей, говорила, что не придет… Ну, я и поставил будильник, а когда проснулся, я тебе уже рассказывал – ее не было, а потом… в меня стреляли. Сергей, я боюсь. Я уволюсь к чертовой матери и уеду к Насте, в Коломну…
Тут уж я искренне удивился и выпучил на Пашутина глаза:
– Ты что, охренел?! Значит, и об этом вы «разговаривали»? Что молчишь? Эх ты, молодой гений. Купился, как пацан, да еще и поверил «покупке»…
Пашутин выглядел уничтоженным, и мне, искоса поглядывающему на него, вдруг стало жалко этого, в сущности уже не первой молодости уже, мужика, у которого и женщин-то в жизни было от силы – три, а может, и того меньше. А если учесть, что подставная «Настя» в плане секса была явной профессионалкой, легко представить, какие нежные чувства испытывал к ней сейчас Пашутин.
«Небось думает, дурак, о том, как ее найти и вырвать из лап банды злодеев, заставивших бедную девушку, невинного ангелочка, пойти на такое», – пронеслось у меня в голове, но тут наша поездка кончилась – машина въезжала в ворота института.
В институте мы, не заходя в лабораторию, сразу отправился к Урусову.
Полковник принял нас у себя в кабинете, выслушал, тут же позвонил кому-то из своих бывших коллег, и тот распорядился отправить на квартиру к Игорю группу экспертов с Лубянки. Покончив с этим делом, Урусов положил телефонную трубку и сказал, тяжело глядя в стол:
– Твою мать! Значит, они перешли к прямым действиям. Значит, это все
Дождавшись, когда за электронщиком закроется дверь, Урусов посмотрел на меня:
– Ну что, мля? Как говорится, дождались… Вы не боитесь?
Что мне оставалось? Сказать: «Да, боюсь»? Я повертел в руках карандаш, покачал головой:
– Не то, чтобы боюсь… Если бы я знал, с кем имею дело… А так, без полной информации, я боюсь только одного, – что не смогу защитить жизнь Игоря.
Урусов покивал:
– Так-так-так… Информация… Да в том-то и дело, что нету у меня никакой информации. Господи, в какое время живем! В рот им всем ноги! Да разве раньше было бы возможно, чтобы государство не могло обеспечить охрану НИИ! И чтобы мы не смогли обнаружить тех, кто угрожает жизни сотрудников НИИ и старается похитить сведения, содержащие государственную тайну. Ну, я утрирую, конечно, пусть не государственную, а коммерческую… Но все же – часть людей в моем отделе из ФСБ, оборудование, навыки, опыт… А вы говорите – информация…
Дверь кабинета неожиданно распахнулась, без стука влетел Расщупкин, взлохмаченный, с галстуком на боку. Урусов удивленно вздыбил косматые брови, Расщупкин, коротко глянув на меня, выпалил:
– Товарищ полковник, ЧП.
– Что случилось? – удивился Урусов.
– При Сергее можно?
– Да говорите же, Расщупкин! – Урусов явно нервничал, он даже привстал, упершись руками в стол: – Ну?.
– Товарищ полковник, только что служба наружной охраны засекла работу лазерного сканера с крыши соседнего дома. Они вели считку с трех окон – кабинета директора, начальника отдела сведения, и вашего. Дежурная группа уже там, квартал оцепляется, «наши» прочесывают подвалы и чердаки. Аппаратура, скорее всего, тоже «наша», ну, конторская, вы понимаете, поэтому детекторы сразу не засекли, никто не думал, что они будут работать в нашем диапазоне…
– Японский городовой! Никто не думал?! Т-тво-ою-ю мать! – взревел Урусов, выскакивая из-за стола, бросил на ходу: – Расщупкин, Воронцов, головой отвечаете за Пашутина. Спускайтесь в холл и ждите до особых распоряжений.
Из приемной появился бледный Игорь Пашутин:
– Что случилось?
– Все хреново! – бросил Николай, поправил галстук, выпил стакан воды из графина, посмотрел в окно. Я тоже подошел к окну – по серой крыше стоящего невдалеке семиэтажного «сталинского» дома двигались фигурки людей.
– Наши. Неужто не успели? – задумчиво проговорил Расщупкин, уселся в кресло, закурил, потом, спохватившись, вскочил:
– Серега, поступаешь под мое начало. На всякий случай, сними ствол с предохранителя, и айда все в холл.
По дороге вниз Николай пояснил, что неизвестный при помощи лазерного луча вел подслушивание разговоров в кабинетах НИИ. Луч улавливает колебания стекла, возникающее от звуков голоса говорящих, а дешифратор преобразует их в обычную речь.
– Разве такое возможно? – удивился думающий о чем-то своем Пашутин. Расщупкин промолчал, за него ответил я: