Твой демон зла. Поединок
Шрифт:
Посланник бегом бросился к выходу, петляя, как заяц. Я вскочил и устремился за ним, крича на бегу, и прижимая раненой рукой к телу дипломат с прибором.
Человек с автоматом добежал до выхода из подвала, на ступеньках дал еще одну очередь, едва не задев меня, и выскочил наружу. Выбежав вслед за ним, на ходу срывая с лица очки, я увидел, как тот садиться в стоящую неподалеку серую «Ауди».
«Все! Упустил! Где теперь его искать!», – в отчаянии подумал я. Вокруг уже останавливались удивленные необычным видом мужика с пистолетом, поздние прохожие, жильцы дома, выгуливающие собак…
«Ауди» взревела своим далеко не слабым движком и на дикой скорости, пугая собак и их владельцев, рванулась с места. И тут удача мне улыбнулась: сзади я услышал знакомый сигнал, – Борис вернулся! Это была удача, из тех, которыми крайне редко, но все же награждает судьба…
Я рывком открыл дверь, прыгнул на сиденье, указал пальцем на удаляющиеся габаритные огни «Ауди»:
– Борька, срочно за ним!
Борис не понимающе глянул на меня:
– Чего тут такое? Серега, нет на месте этого Наставника, выкрутился, гад…
Я махнул рукой – после, после, давай, вперед!
Борис хмыкнул, но послушно выжал сцепление, и джип рванулся с места – в погоню!
«Ауди» на предельной скорости уходило по Героев Панфиловцев, обходя редкие в это время суток – было уже к полуночи – машины. Борис довольно быстро сократил дистанцию до тридцати-сорока метров, но потом водитель «Ауди» понял, что его преследуют, и наддал так, что наш джип начал отставать.
Мы свернули вслед за преследуемой машиной сперва на Планерную, потом – на улицу Свободы.
– Ко МКАДу едет! – процедил Борис: – А за ним поселки – Новобутаково, Новые Барашки! Если он знает дороги, уйдет! Там всяких проселков – тьма-тьмущая… Во шпарит, гад! За сто пятьдесят, нет, вру! За сто восемьдесят!! Мы сейчас, похоже, взлетим!
Впереди показалась залитая оранжевыми огнями МКАД. Улица Свободы выходила на нее хитрой развязкой, и Борис надавил на газ, стремясь хоть тут «достать» «Ауди». Джип более устойчиво вел себя на поворотах, и Борису не пришлось сильно сбрасывать скорость, вписываясь в изгибы развязки.
– Как тут у тебя окна открывается? – спросил я.
– Там, на двери, клавиша есть такая! Нажми, стеклоподъемник автоматический!
Я опустил широкое окно джипа до предела, вытащил пистолет и до половины высунулся наружу, упершись ногами в сиденье. Ледяной воздух хлестанул по глазам, высекая слезы, мешая смотреть… Прищурившись, я вытянул вперед руки с зажатым в них оружием. «Стреляй, Глеб Егорыч!..»
– Куда, дурак?! – всполошился Борис: – Выпадешь, убьешься!
– Не лезь! – рявкнул я на него, поудобнее перехватил пистолет двумя руками, прицелился и выстрелил по колесам уходящей за поворот «Ауди». Мне обязательно надо было «добыть» посланника живым, иначе обрывалась и эта ниточка, и поэтому я стрелял очень аккуратно, тщательно, насколько это можно было на такой скорости в прыгающей на кочках машине, целясь…
– Серега! Погоди, хотя бы МКАД проскочим! – проорал Борис, дергая меня одной рукой за штанину: – Тут и менты могут быть, и вообще народу полно! Вдруг ты попадешь в кого-нибудь!
Я влез обратно, уселся на сидение, закурил:
– Я хотел резину ему попортить, на сдутом колесе далеко не уедешь!
«Ауди» тем временем выскочила с развязки на Кольцевую, и резко прибавив скорости, начала уходить к Ленинградскому шоссе.
– Где там следующий сворот со МКАДа? – спросил я, следя глазами за двигающимися впереди, метрах в пятидесяти, среди других машин, огнями «Ауди».
– Не помню! – ответил Борис: – Посмотри в бардачке, там есть карта! Но, по-моему, Ленинградка, она уже близка! А там ментов… Как грязи!
Однако Ленинградское шоссе «Ауди» проскочила, не снижая скорости, и свернула с Кольцевой только в районе платформы Левобережная.
– В Химки уходит, гнида! – определил Борис: – Ничего, там-то мы его и достанем, голубчика! В Химках сроду путных дорог не было, он себе все дно порасшибает об их колдобины!
Залитый огнями МКАД остался позади, теперь мы мчались по узкой, темной дороге, обсаженной с двух сторон чахлыми, голыми, как будто кастрированными тополями. Позади заревом на полнеба осталась Москва, а впереди уже виднелись огоньки Химок.
Кусок земли, по которому мы сейчас неслись со скоростью в сто пятьдесят километров в час, как бы отделял мегаполис от пригорода. Здесь было пустынно, тихо и темно. Я понял, что «Ауди» надо брать сейчас…
– Борька, постарайся не вилять! – крикнул я другу, открыл окно и снова до половины вылез наружу, вскидывая беретту.
Пистолет издал несколько сухих, отрывистых звуков, похожих на кашель, и сразу потонувших в бешеном реве двигателя и гуле шипованых колес джипа. Я увидел, как разлетелся вдребезги левый задний фонарь «Ауди», прицелился, и дал новую серию выстрелов.
Еще во время учебы в «Щите» стрелять из движущейся машины для меня всегда было сущим наказанием. Трясущиеся руки мешали нормально прицелиться, все прыгало и дергалось… Наверное, так себя ощущал бы скрипач-виртуоз, если бы ему предложили сыграть что-нибудь крутое и сложное, стоя на вибростенде!
Но на этот раз я попал! «Ауди» словно бы присела на задние колеса, потом вдруг резко пошла юзом, машину развернуло и подбросило в воздух. Пробитые колеса на скорости под сто восемьдесят сработали, как граната под днище…
– Тормози! – заорал я Борису, наблюдая за кувыркающейся по темной обочине «Ауди». «Только бы не взорвалась!», – подумал я – нельзя терять ниточку, связывающую с Центром, а значит, с Катей, никак нельзя!
«Ауди», к счастью, не взорвалась. Машину раз десять перевернуло, выбросило с дороги в кювет, где она наконец успокоилась, застыв вверх колесами помятой глыбой металла.
На дороге, и снова к счастью, по случаю глубокой ночи машин практически не было, и никто не бросился спасть несчастную жертву ДТП. Борис лихо остановил джип прямо над поверженной «Ауди», я с пистолетом наготове вылез из машины, и в ту же секунду из «Ауди», постанывая, выбрался человек, и прихрамывая, устремился прочь, в чистое, заснеженное поле.