Твой друг. Сборник. Выпуск 2
Шрифт:
Пса мы перенесли в прохладную тень под кустами и положили на траву. Из раны на бедре сочилась кровь. Видно, и кость была повреждена. Жена, как умела, обработала рану и перевязала ногу своим носовым платком. Помочили псу голову: «Может быть, отойдет, отлежится», — подумали мы тогда. Собака действительно пришла в себя, но лежала смирно, только понимающе смотрела на нас влажными темными глазами. Я поручил ее заботам местных ребятишек, игравших неподалеку, и попросил их разыскать хозяев.
Впереди нас ждал таинственный сумрак
Вечером на обратном пути мы остановились у того самого места, где оставили собачонку, но там ее не оказалось. Мы застали только примятую траву, аккуратно постиранный и уже успевший высохнуть носовой платок жены, привязанный к ветке боярышника.
Недавно в центре Краснодара у кинотеатра «Космос» я оказался свидетелем совершенно дикой сцены. Под светофором в ожидании зеленого света скопилась колонна машин. Первым в правом ряду нетерпеливо пофыркивал голубой «Запорожец». Пешеходы, в основном, детвора, выходившая из кинотеатра после дневного сеанса, остановились у кромки тротуара, так как на другой стороне дороги загорелось красное табло. Неожиданно на асфальте у самого бордюра появились два щенка — боксер и овчарка, каждому не больше трех месяцев от роду. В пылу игры они забыли об осторожности. Люди вокруг закричали на собак, стали звать их к себе, но тут вспыхнул зеленый свет, и машины, как застоявшиеся кони, рванулись вперед.
На старте скорость и инерция автомобиля невелики, ничто не мешало владельцу «Запорожца» попридержать машину, не жать на всю железку, посигналить, наконец, — никто не стал бы наказывать его за подобное нарушение. Вместо этого шофер не только сорвался с места, как заправский раллист, он умышленно вильнул к тротуару и переехал одного из щенков — маленького рыжего боксера, искалечил его, раздавил в лепешку.
Люди у перехода только ахнуть успели. Кто-то закричал, женщина закрыла сумкой глаза, заплакала маленькая девочка… Задние ноги собаки еще судорожно вздрагивали, и кровь из горла лилась на асфальт. А «Запорожец» был уже далеко, и никто, в том числе и я, не успел запомнить его номер.
На каждой загородной дороге в любую поездку можно насчитать до десятка расплюснутых, раскатанных колесами грузовиков собак и кошек, нередко уже смердящих, обсиженных мухами и безусловно представляющих собой угрозу для здоровья людей.
В разъяснениях к Правилам дорожного движения не раз говорилось о том, что в критических ситуациях, когда перед движущимся транспортным средством внезапно появляется домашнее или дикое животное, а резкое торможение (гололедица) или объезд (поток встречных машин) грозят возможной аварией, выбирать не приходится: жизнь человека в конечном счете неизмеримо дороже. Но если быть до конца честным, сколь ничтожен процент таких «критических» ситуаций, когда перед водителем возникает альтернатива «или-или». Лично в моей практике за двадцать лет такого не случалось ни разу. И нельзя забывать, что помимо правил, относящихся к участникам движения, существуют и другие правила, другие законы — законы человечности и социалистической морали.
И совсем не случайно среди трупов животных, оставшихся на асфальте, вы никогда не увидите, скажем, овцу, свинью или теленка, несмотря на то, что в наших южных краях вопреки правилам их нередко перегоняют по дорогам, особенно вблизи небольших сел и станиц. Задавленный гусь и тот
Мне как писателю всегда было любопытно проникнуть в психологию подлости. Однажды я разговорился с пожилым шофером-профессионалом, который работает на самосвале ЗИЛ-130, едва ли не лучшей и самой быстроходной грузовой машине, постоянно вызывающей мое восхищение. Так вот этот шофер на мои сетования ответил так:
— Давил и давить буду! Пусть следят, пусть не пускают без надзора. Чего ради я стану тормозить перед каждой шавкой? У меня работа!
Он особенно подчеркнул это последнее слово. И я понял всю бесплодность нашего спора. Передо мной был черствый, злой человек, которого невозможно было разжалобить. В разговоре с ним единственным достойным аргументом могла бы стать статья Уголовного кодекса или, на худой конец, некий пункт в Правилах дорожного движения. Стоило ли говорить такому человеку, что и стреноженные лошади порой выскакивают на дорогу, а то и безнадзорные дети? Мы просто говорили на разных языках.
В конце концов я пришел к мысли, что не обязательно жестокость как свойство характера толкает человека на такой зверский поступок. Как-то осенью мне пришлось везти в больницу из маленького приморского селения молодого парня, проколовшего до кости ногу ржавой проволокой. Была глубокая ночь, и меня буквально подняли с постели. Гравийная дорога петляла в горах, из щелей и балок выползал густой липкий туман. Ехал я, естественно, не быстро. И вдруг в мутном свете фар прямо перед машиной, в каких-нибудь трех метрах, замелькал огромный заяц. Я притормозил, чтобы дать ему возможность скрыться в придорожных зарослях, но по свойственной всем зайцам привычке он не сворачивал с освещенной дорожки.
Рядом со мной сидел врач, как принято говорить, — представитель самой гуманной профессии. Я знал его, как человека отзывчивого и доброго. Но тут с ним произошло что-то невероятное: от недавней сонливости не осталось и следа, выразительные восточные глаза его хищно сверкнули в скудном свете приборной доски, он всем телом подался вперед и заорал:
— Ну что же ты, дави его, дави!
Я остановил машину, заглушил мотор и погасил фары. Потом щелкнул выключателем плафона, и в салоне стало светло. Мой сосед смутился и пробормотал:
— Прости, старина, черт попутал. Я и сам не знаю, как это у меня вышло. Может быть, голос предков?
Что же это в самом-то деле? Слепая жестокость, свойственная отдельным людям, показное лихачество или и впрямь какой-то инстинкт, унаследованный от далеких предков-охотников? Нет, все это не то. Речь может идти только о недостатке, а порой и полном отсутствии нравственного воспитания в семье, начиная с детского возраста.
Как бы то ни было, а тысячи ни в чем не повинных животных гибнут на всех дорогах страны. Их не учитывает статистика, их не заносят в милицейские протоколы. Их красная горячая кровь, очень похожая на нашу, человеческую, продолжает течь по асфальту. Как всегда отворачиваются женщины, стараются, чтоб не смотрели малыши, стискивают зубы в бессильном гневе настоящие мужчины. Они-то знают, какую необузданную силу дала им в руки современная цивилизация, и хотят быть достойными ее. Ведь по-настоящему сильный, как правило, великодушен и добр.