Шрифт:
Людовик XVI и Мария-Антуанетта
Через несколько дней после похорон Людовика XV его внук и новоиспечённый монарх Франции Людовик XVI имел тайный разговор со своей женой Марией-Антуанеттой. Он поведал ей о непростой беседе с дедом и о том, что категорически отказался присягнуть на верность хозяину ада.
Королева, слушая его рассказ, смотрела на супруга взглядом, в котором смешались искреннее восхищение и страх.
Достав свёрнутый в трубку документ клятвы верности сатане, король бросил его на стол и сказал:
– Что с этим делать, как поступить? Ведь эта бумага, находясь в пределах моей досягаемости,
Схватив документ, быстрым шагом, подтверждающим полную решимость исполнить задуманное, он направился к жарко пылающему камину. Мягкий оклик жены остановил Людовика.
– Ваше Величество, подождите, не надо поспешности. – Мария-Антуанетта стремительно приблизилась к нему. – Муж мой, – глядя влюблёнными глазами, сказала она, – позвольте мне выразить свои мысли. Да, я женщина, но иногда и слово женщины бывает верным, не так ли?
Монарх повернулся к супруге.
– Я внимательно слушаю вас, друг мой, изложите ваши мысли. Признаюсь, в этом случае мне и правда необходим дельный совет.
– Ваше Величество, мы оба понимаем: сейчас не самое удачное время для того, чтобы действовать опрометчиво. Будем откровенны: в данный момент мы находимся в очень уязвимом положении, страна обременена долгами, казна истощена, кредит доверия потерян. Мы с вами легко можем стать жертвами пустого кошелька и вполне возможного народного бунта, ведь вам известно настоящее положение дел – общество задавлено тяжкими налогами, недовольство, зревшее долгие годы, сильно.
И тот самый «потоп», наступление которого после себя пророчили ваш дед и его несносная фаворитка, с лёгкостью может смыть в небытие истории величие династии Бурбонов. Разве можно допустить это, разве дозволительно нам сейчас руководствоваться эмоциями, не слишком ли это легкомысленно?
Вы умны и мудры! Нет никаких сомнений в том, что у вас обязательно получится сделать Францию вновь великой. Но прошу вас: не будьте романтиком, примите во внимание реалии настоящего времени. У нас в самом начале нашего пути слишком много недругов, и если мы уничтожим этот документ сейчас, то, если всё сказанное вашим дедом – правда, не навлечём ли мы на себя своим необдуманным поступком гнев всесильного сатаны, в неравной борьбе с которым мы рискуем потерять своё будущее и, возможно, даже свои жизни?
Молодой король, в подобающей степени проникшийся чувством своего монаршего достоинства и не сталкивавшийся до момента вступления на трон со сложностями, сопутствующими началу любого правления, не был готов идти на поводу душевных слабостей. Сейчас он стоял на фоне пламени камина с горящим взором, горделиво выпятив грудь, всем своим видом показывая полную решимость победить невидимых врагов. Глядя с нескрываемым высокомерием на супругу, он с восторженным пафосом в гнусавом голосе отрывисто заговорил:
– Я по воле Господа принял корону в критическое для Франции время, и, безусловно, я чувствую огромную ответственность, которая лежит на моих плечах. Глядя на ликующую толпу во время похорон Людовика XV, я понял, что не хочу подобной участи. Я намерен упорным трудом добиться признания всеми подданными нашей страны, независимо от их социального положения.
С самыми добрыми чувствами я вступаю на престол, с желанием посвятить всю свою жизнь Франции! Я готов на принятие непопулярных мер и уничтожу существующие злоупотребления. Нет никаких сомнений в том, что я буду хорошим правителем! С помощью министра королевского двора Мальзерба, одновременно являющегося моим большим другом, благодаря мудрым советам искушённого графа Морепа, мыслителя и экономиста Тюрго, которые, так же как и я, мечтают видеть Францию великой, я намерен провести жёсткие, но уже давно назревшие преобразования старой власти.
Я уже сейчас готов отменить феодальную повинность, реформировать существующую финансовую систему, а также провести и другие, не менее важные нововведения. И самое главное – я всем сословиям дам свободу! Истинная свобода – вот главнейшее условие развития богатого общества, и она будет предоставлена каждому! Прошлое не должно висеть неподъёмными кандалами, мешая прогрессу и движению вперёд, к лучшему будущему!
Ставлю и вас, королева, в известность, что в мои планы в том числе входит обязательная ликвидация королевских привилегий и довольно существенное сокращение всех придворных расходов, лежащих тяжким обременением на плечах налогоплательщиков. Общество должно видеть, что монарх готов добровольно ограничивать себя во всём во имя великой цели – процветания государства! Своим усердием и молитвами я превращу Францию в новый Эдем, в лоно которого устремятся лучшие представители рода человеческого со всей земли. Народ обязательно полюбит меня, ибо я буду справедлив, скромен и честен. Моя цель – сделаться подобным библейскому царю Соломону! – страстно закончил он.
Мария-Антуанетта, стараясь не выдать своего волнения, выслушала речь с большим беспокойством – она видела в словах молодого короля лишь хвастовство и ничем не подкреплённые амбиции. Ей стало страшно.
До этой встречи ей казалось, что она очень хорошо знает мужа, и только сейчас, услышав его утопические бредни, созревшие под влиянием литературных трудов Фенелона, поняла, как глубоко заблуждалась.
Было очевидно, что со своим необузданным желанием непременно сделать всех подданных счастливыми Людовик обязательно приведёт страну к катастрофе. Этого нельзя было допустить. Необходимо научиться манипулировать горделивым монархом, бессовестно играя на безграничном честолюбии потомка Бурбонов.
Ведь если этот слабохарактерный человек, влекомый благими порывами своей души, приступит к государственным делам, в которых мало что понимает, то Франция не только никогда не избавится от имеющегося на этот момент государственного долга в триста миллионов ливров, не только станет намного слабее, уязвимее, но и катастрофически быстро начнёт разрушаться изнутри, похоронив в конце концов под руинами и её семью.
Этот кажущийся самому себе великим человеком самонадеянный мечтатель, который со дня свадьбы на протяжении нескольких лет никак не может исполнить супружеский долг по причине боязни обрезания, не понимает, как он смешон и одновременно страшен в своей пылкой глупости.