Твоя Мари. Призраки

Крамм Марианна

– Ты уже из нее вывернулась, не видишь? По швам вон разлезаешься, – я киваю на ее забинтованную ногу. – Поверь – он этого даже не оценит. Я ведь знаю, что тут происходит после флагелляционной сессии – думаешь, я глупая? Я даже знаю, зачем вчера Север двойные наручи просил. Кому минет зеркалили – Северу или Денису?

Лерка опускает голову:

– Ты как будто не знаешь, что Денис Иру к себе на пушечный выстрел не подпустит… Северу, конечно, – она опять вся передергивается. – Скажи – он с тобой тоже такое проделывал?

– Ну, ты ведь знаешь, что нет.

Единственным третьим в нашем экшене был Олег. И секса у меня с ним не было.

– Не понимаю… так всегда Севера осуждает, что он Ирку по кругу пускает, а сам… – она вдруг закрывает лицо руками.

– С ума сошла? Плакать еще из-за них?

– За что он меня так? За то, что я – не ты? – рыдает она сквозь ладони. – Но тогда зачем он со мной, если все равно постоянно думает о тебе? Я вчера терпела, сколько могла, чтобы только на глазах у тебя не сорваться, чтобы только он не сказал прямо при тебе, что ты можешь, а я нет…

Если бы я вчера догадалась подумать в эту сторону, то ни за что не предложила бы этот дурацкий эксперимент, ни за что… Мне начало казаться, что у Дениса с Лерой все более-менее наладилось в плане Темы, что он вполне доволен тем, что сейчас есть, но нет. Нет – он все так же пытается подогнать ее под меня, а она, дурочка, изо всех сил старается соответствовать. Чтобы быть мной, надо иметь характер как у меня, а не пытаться слепо повторить мои поступки, мою жизнь в Теме, мою модель отношений с Верхним. Я не крутая, нет – я просто жесткая и знаю, чего мне надо. Я – это я, и на моем месте никто не окажется, как бы ни старался.

– Лерка, остановись, я тебя умоляю. Ну, ведь Лиза теперь есть, ты не останешься одна…

Она поднимает заплаканное лицо:

– Ты это серьезно? Я не смогу уже без Темы, а Лиза категорически не согласна, даже слышать не хочет.

– Ну, предложи плеть ей – вдруг быть сверху ей понравится? Судя по всему, характером она сильнее, чем ты, и в ваших отношениях все равно как бы над тобой.

– Она не сможет, Мари. Ты ведь не можешь, правда?

– Да, не могу.

– Хоть что-то ты не можешь, – криво усмехается Лера. – А я, к счастью, могу и иногда даже делаю – когда у Дениса есть настроение, а Север привозит каких-нибудь левых нижних. И вот это – кайф, Мари…

– Я давно говорю – вам надо было свитчевать, все были бы довольны. Кто утром первый встал – тот сегодня и Верхний, – я беру новую сигарету, Лера тоже тянется к моей пачке.

– Что ты… он никогда на это не пойдет…

– Не пойдет – на что? – вдруг раздается из темноты комнаты голос Дениса, и мне кажется, что мы с Леркой седеем от ужаса, думая об одном – как давно он там сидит и слышал ли то, что мы говорили о Лизе.

– Отпуск ей Олег сейчас не даст, – спокойно говорю я, стараясь унять противную дрожь в коленях и радуясь, что на мне свободные спортивные брюки.

– А зачем ей сейчас отпуск? – Денис выходит в кухню, берет сигарету, смотрит в мою кружку: – Чего вдруг на молоко перешла?

– Тебе жалко?

– Да пей, просто странно, ты ж не любишь. Зачем, говорю, отпуск тебе сейчас? – обращается

он к Лере, и я под столом показываю той кулак, чтобы собралась.

– Хотела недельку с тобой провести, – бормочет она.

Денис вдруг протягивает руку, и я вижу, как Лерка сжимается на табуретке, становясь даже вроде бы меньше ростом. Более того – я тоже съеживаюсь, как будто жду пощечины… Но он гладит Леру по щеке, смотрит почти нежно:

– Ну, хочешь, я сам с ним поговорю? – Лера молча кивает. – Ты ведь знаешь, что такие вопросы нужно решать через Верхнего.

У меня чешется язык сказать, что и Верхнему иногда надо думать головой, а не причинным местом, но я понимаю, что не надо разрушать и без того хрупкое равновесие и злить Дениса. К счастью, он, кажется, не слышал начала нашего разговора, ну, вот и не стоит все усугублять.

– Как бедро? – он присаживается на корточки, зажав сигарету в углу рта, откидывает полу халата, начинает разбинтовывать. Рана выглядит не очень, но хотя бы не глубокая. – Надо бы стянуть плотнее, рубец будет, – говорит он, сдвигая края к центру, Лера при этом вцепляется в край стола пальцами и охает.

– Погоди, я клей принесу, – флакон медицинского БФ всегда лежит у Олега в саквояже. – И бинт бы свежий.

– Бинт есть, – отзывается Денис.

Я потихоньку поднимаюсь наверх – Олег по-прежнему крепко спит, теперь отвернувшись к окну и закинув ногу поверх одеяла. В комнате жарко, он такое не любит… На цыпочках прохожу к окну и открываю форточку, нахожу во внутреннем кармашке саквояжа клей и спускаюсь обратно.

Денис промывает рану перекисью, Лерка сидит, вцепившись обеими руками в табуретку, вся бледная.

– Вот, держи, – протягиваю ему открытый флакон.

– Лей сюда, я стяну, – произносит он, соединяя края раны.

Ждем, пока клей схватится, потом Денис накладывает тугую повязку, моет руки и садится за стол с сигаретой:

– Олег спит?

– Пять утра. Спит, конечно.

– А ты чего бродишь тогда?

– Покурить спустилась, бессонница у меня.

– Перекрылась вчера?

– Отстань, Денис.

– Да и не отвечай, я-то знаю. Тебя веревки всегда вставляли.

Так, все, хватит. Встаю из-за стола и быстро, чтобы он не успел среагировать, выхожу из кухни. В комнате запираю дверь, сбрасываю костюм и носки и ложусь на свою половину кровати. Олег, услышав звук, сонно нашаривает меня и тянет к себе:

– Чего холодная такая? – бормочет мне в затылок, рукой растирая плечо и спину.

– Спи… еще рано…

– Это смотря для чего…

– Олег… ну, серьезно…

Он смеется и выпускает меня из рук:

– Поспи еще, я пошутил.

– Обними меня, пожалуйста, – прошу я, потому что мне вдруг становится холодно и страшно без его рук.

– Ну, что ты, Мари? – Олег снова обхватывает меня обеими руками, крепко прижимает к себе, целует в макушку, за ухо, в шею… – Я же с тобой.

Мой мир мгновенно приходит в равновесие, словно бы в руках Олега заключена какая-то особенная сила, способная оградить меня от всего зла на свете.