Твоя (не) родная семья

Устинова Мария

— Рад вас видеть, — просто вежливость, но он говорит так тепло, что я немного расслабляюсь. — На проходной проблем не возникло?

— Нет. Все хорошо.

Про придирчивую секретаршу решаю умолчать. Улыбаясь, Давыдов смотрит на меня. Оценивает. Но вижу: что-то не так. Ему что-то во мне не нравится. Мое образование, внешность или поведение?

— Я не буду вас опрашивать, — говорит он. — Обо всем, что меня интересовало, мы поговорили в прошлый раз, а рекомендации с прошлых мест работы мне не нужны.

В жизни голос у него ниже и глубже, особенно, когда говорит длинными

фразами. Он продолжает смотреть, и я не понимаю, в чем дело. Тушь размазалась? Я не в его вкусе?

— Я рассчитывал, — на мгновение он смотрит на ручку, небрежно зажатую под указательным пальцем. Стальное перо нацелено на листую страницу ежедневника. — Что вы… Взрослее.

Вот он о чем. Я выгляжу несерьезно. Но я же не виновата, что у меня до сих пор почти детская внешность.

— Это проблема? — спрашиваю я, набравшись смелости. — Я могу изменить прическу, макияж.

Надену очки, мешок из-под картошки. Сделаю все, лишь бы не выглядеть недостаточно серьезной для личного секретаря. Я думала, проблемой будет образование, а не это.

— Давайте проведем тест. Вы готовы приступить к работе прямо сейчас?

— Я… — сердце выпрыгивает из груди. — Конечно.

— Идите в переговорную, ждите меня там. О деталях, заработной плате и ваших обязанностях побеседуем в конце дня, если вы меня устроите. Договорились?

— Да, Олег Владимирович, — уверенно киваю я.

Этого я никак не ожидала. Давыдов сторонник проверки в боевых условиях… Что ж. Значит, нужно принять его правила игры. Он теряет ко мне интерес, я прощаюсь, и выхожу в коридор. Сотрудники, как грифы, все еще стоят в коридоре — ждут, пока выйду.

— Где находится переговорная? — спрашиваю я ближайшую ко мне девушку, которая застыла в дверях со стервозным выражением на лице.

— Прямо по коридору, третья слева.

Иду дальше, рассматривая помещения. Так хочется здесь работать, я на все готова, но внезапный скепсис Олега Владимировича вышиб почву из-под ног. Толкаю дверь в переговорную. Серверная. Блин. Кажется, я умею считать? Оглядываюсь: стервозная девушка наблюдает, как я тычусь в двери, как слепой котенок.

Выхожу из этого крыла, и подхожу к ресепшен.

— Где находится переговорная?

— Он вас взял? — голос Александры почти незаметно взлетает вверх к концу фразы, но видно, что она удивлена. То, что я не подхожу, очевидно всем, кроме меня, кажется.

— Тестовое задание.

— Переговорная в другом крыле. Сразу увидите.

Иду туда, за дверь открывается вид на просторное помещение из стекла. Противоположную стену заменяет панорамное окно, и вид по-настоящему захватывающий. В переговорной никого, но двери открыты, и я вхожу, не зная, чем занять себя дальше.

— Новенькая? От Олега Владимировича?

Позади женщина средних лет. Черные волосы уложены в строгий пучок, как у учительницы.

— Да.

— Подожди с девчонками на кухне. Он не скоро придет.

— Олег Владимирович сказал ждать его в переговорной, — твердо отвечаю я.

Захожу в «аквариум» и сажусь, буду дождаться в одиночестве, если так нужно. Мимо проходят сотрудники, пялятся, я не подаю вида, что смущена. Но

закрадываются мысли — может, меня снова обманули, или я перепутала переговорную? Где все? Минут через двадцать в комнату входит рыжеволосая девушка с незнакомым мужчиной в костюме. Слышу французскую речь. Напрягаю память, но разбираю несколько слов: речь идет об учредителях компании, неожиданно упоминают и Давыдова.

— Кто вы? — оборачивается ко мне рыжеволосая. — Вы обслуживаете совещание? Разнесите напитки.

Она говорит приказным тоном. И продолжает беседу на французском, не зная, что я понимаю: «Он не должен пройти по голосам. Я веду переговоры с акционерами…». Дальше идут незнакомые имена. Заметив, что я не шелохнулась, рыжая снова смотрит на меня:

— Вы меня не услышали? Или я случайно обратилась к вам на другом языке?

— Услышала. Я жду руководителя, — отвечаю я.

Весело будет, если выяснится, что я снова ошиблась и Давыдов ждет меня в другом месте. Но тут он входит в переговорную, и рыжая растекается от удовольствия.

— Олег, здравствуй, ты сегодня рано.

Он не обращает на нее внимания и обращается ко мне:

— Вы готовы? Начнем?

Глава 5

Переговорная заполняется людьми.

Их немного — шестеро, включая Давыдова. Женщина только одна — рыжая красотка, не считая двух секретарш, которые рассаживаются рядом со своими руководителями. Но мы подчиненные, а за овальным столом наравне с мужчинами только она, и рыжая показывает это всем видом. Мой отпор, скорее всего, задел ее.

— Времени мало, — полный мужчина кидает перед помощницей стопку бумаг, и та раскладывает их перед руководителями, по одному на каждого.

Давыдов бросает скользящий взгляд, а мне интересно. Я смотрю дольше. Это список фамилий и должностей, Давыдов среди них тоже. Всего десять имен.

— Ознакомьтесь, со списком все согласны?

— Да, — рыжая отвечает первой.

Женщин в списке нет.

Она сидит напротив нас. У нее расстегнута верхняя пуговка блузки, всем корпусом она развернута к Давыдову. От нее исходит такая волна женской энергетики, что я непроизвольно обращаю внимание на безымянный палец Олега Владимировича. Обручального кольца нет. Улыбки рыжей становятся понятны. Если бы не одно «но»: до этого она спокойно обсуждала с коллегой, как бы сподручнее прокатить его с голосами.

— Согласен, — отвечает Давыдов.

Он сидит небрежно, смотрит в окно, словно происходящее его не волнует.

Толстяк усмехается.

— Не ожидал, что ты согласишься, Олег.

Тот вежливо, но холодно улыбается.

— Я понимаю, что это только формальность, Виктор.

Что это — список на публичную казнь? Почему все себя так ведут? Еще мало что понятно, я просто смотрю и внимательно слушаю. Готова в любой момент подключиться, если Давыдов попросит.

Пока изучаю присутствующих: большинство молчат и рассматривают Давыдова. Я восхищаюсь его невозмутимостью, он и бровью не ведет… Кажется, из тех, кто сидит за столом, только он попал в список. Я понимаю, что причина для совещания — именно он.