Ты будешь мой
Шрифт:
В его речи слышен сильный акцент. Мягкий, даже приятный, но сильный.
– К-к-какая р-р-русалочка? – шепчу я, и он смеётся – так весело и заразительно, что мгновение спустя я смеюсь вместе с ним.
Мне хорошо.
Минут десять спустя мы сидим на укромной поляне, среди колокольчиков, укрытые яблонями и кустами, кажется, малины. Припекает выглянувшее солнышко, и я снимаю с себя мокрую кофту, остаюсь в блузке, прилипшей и неприлично-прозрачной от воды. Юноша-ныряльщик не сводит с меня глаз, и я отчего-то не чувствую себя оскорблённой, скорее, наоборот.
Он красив. Я успеваю оценить его фигуру – он тоже снял плащ со своей странной фибулой, но его рубашка светло-голубая с зелёными переливами. Дорогая – он явно из богатой семьи. Я хочу узнать его имя, но он меня опережает.
– Арин? Тебе это имя не подходит, – говорит он задумчиво.
Я обижаюсь.
– Что в нём плохого?
– Плохого? – переспрашивает он. – Ничего. Оно красивое. Просто тебе не подходит, – он всё ещё смотрит на меня, но из-под ресниц. – Тебя должны звать иначе. Сарья? Санна? Санса?.. Да, – добавляет он, усмехаясь, – как дочь моря, – и, поймав мой взгляд, обезоруживающе улыбается. – Извини. Я всегда говорю, что думаю, и вечно попадаю впросак. Просто ты действительно напомнила мне морскую деву. Это так странно – увидеть такую вдали от дома.
– Дома? – повторяю я, и он кивает.
Оказывается, он инессец. Теперь уже я смотрю восхищённо – так издалека! И действительно чужак. Какое-то время он рассказывает мне про свой остров. Про море. Я пытаюсь представить мир, где больше воды, чем земли. У меня плохо получается.
– А почему русалка? – вспоминаю я, наконец.
Он снова улыбается, немного смущённо
– Просто ты сидела так… Морские девы любят сидеть так же на камнях и утёсах. А ещё на ивах, если заплывают в реки – но это редко. В реках для них вода неприятна… И волосы, – он тянется, подхватывает мою прядь, и я цепенею от изумления. – Такие волосы только у морских дев. Ну и голос. Знаешь, я тогда хотел услышать твой голос – когда позвал на мосту. Арин? – он встречается со мной взглядом и быстро убирает руку. – Извини. Мне говорили, что в Дугэле не принято касаться друг друга без позволения. Я никак не привыкну.
– Ага, – выдавливаю я.
Мы сидим ещё около часа, болтая о море и русалках. Мне интересно слушать про морских фэйри – инессцы их не презирают и даже не только терпят. Это кажется удивительным. Разговор то и дело сводится к порядкам в Инессе, и как там всё отличается от Дугэла.
Когда за деревьями неподалёку проносится стайка младшеклассников, я вспоминаю про Марка, что обещала ему ждать у школы после уроков.
Инессец кивает, когда я начинаю прощаться. И вдруг говорит:
– Мы ещё увидимся, Арин? Мне бы этого хотелось. С тобой я чувствую себя как дома.
Я отвожу взгляд и резко киваю. Мы уславливаемся встретиться в первый выходной день, в полдень на этой же поляне.
Инессец провожает меня до ворот и целует на прощание руку. Я вспыхиваю, и он снова извиняется: забыл про прикосновения. Разрешаю касаться меня, когда ему захочется, и он смеётся, говоря, что это звучит дико. Смеёмся вместе.
Уже по дороге в школу понимаю, что не спросила его имя. И что мне действительно не было с ним скучно.
И я правда хотела бы, чтобы он меня касался. Это приятно.
Мир на мгновение становится вверх-тормашками, но приходит в себя, когда на меня неожиданно налетает Марк: он отправился меня искать. Марк видит мою мокрую кофту, растрёпанные волосы, краснеет и допытывается, кто посмел меня обидеть.
Смеюсь, совершенно счастливая.
Марк провожает домой, берёт с меня слово, что я непременно сейчас же отправлюсь в купальню, или он приведёт мне лекаря. Или маму. Обещаю. Рассказу про то, как я упала в Лэчин, Марк не верит. Но мне больше нечего ему сказать, и он, хмурясь, пытается обосноваться в моей комнате с учебниками, но я выпроваживаю его вместе с ними.
Меньше всего мне хочется сейчас его видеть.
– Марк, а ты умеешь плавать? – спрашиваю я напоследок.
Он смотрит на меня, как на сумасшедшую. Бурчит, что непременно придёт завтра утром. Конечно – как и всегда. Хочет отправить сокола с письмом вечером, справиться о моём самочувствии, и чтобы я пообещала ответить. Обещаю и это.
Про танцы никто из нас не вспоминает.
К вечеру – к приходу мамы – меня сваливает жесточайшая простуда. Болею все выходные.
То и дело мне снятся воды Лэчина. На это раз они не давят, а принимают меня, и это так же естественно, как дышать.
И ещё видится юноша-инессец, ждущий меня в Вечном саду.
Интересно, правда ждёт?
ГЛАВА 2. Илва
Когда я кричу, я никогда не заикаюсь. Поэтому я очень часто разговариваю с подданными криком. У меня хорошо получается.
В тот раз я много кричала. Горло потом болело надсадно, но я не обращала внимания. Мне казалось: еще немного и земля взорвётся каменными гейзерами от моего гнева. Впрочем, обошлось. Она только дрожала – мелко, в такт моему сердцебиению.
В каменной оранжерее коменданты трёх пограничных крепостей стояли передо мной, преклонив колено, и старательно прятали глаза. Им было невыносимо, полагаю: пятнадцатилетняя девчонка кричит на них. И если бы эта девчонка не была из рода Гэвины, терпеть бы подобное они точно не стали.
Но – духи тумана! – заслужили.
Крепости Дугэла – Южная, Западная и Восточная – считаются неприступными. Гленна окружает нас, однако мы давно сделали соседние леса ничейными землями – везде, кроме юга. Мы можем не бояться нападения – у нас же надёжные пятиуровневые стены. Мы отгородились ими и сидим, как в ловушке. У нас давно кончился лес (кроме куцых ёлочек священных рощ), но мы сидим в своей клетке – и основательно сидим. Мы ищем замену древесине, а гленнцы тем временем старательно и методично подкапываются под наши стены.
Неприступные крепости! В Западной обвалилась кладка третьего уровня, в Восточной на честном слове держатся крепежи туннеля, а в Южной гленнцы уже месяц пытаются взорвать ворота. Появилось в том районе одно мелкое, но очень настырное племя, в котором больше смельчаков, чем умников. И эти, с позволения сказать, идиоты недавно утащили с собой воротный кромлех, добрались до круга камней, испоганили там всё. А командир Южной крепости и его пограничники – ещё большие идиоты – дали им это сделать.