Ты будешь нашей мамой?
Шрифт:
Запахи мяса и каши разносились ветром вокруг хижины. Гномка сглотнула набежавшую слюну и решилась. Да и их костры были гораздо больше тех, что складывала она. Безопаснее. Быть может, за громкими речами людей она не услышит зов живой темноты. Девочка выбралась из кустов, и на инстинктах протянула руку в просительном жесте:
— Пожалуйста, дайте немного еды, прошу вас… — тоненькая, почти раздетая фигурка в сумерках и бликах огня. Похожая на человеческого ребенка. Люди замерли, уставившись на девочку. Все разговоры мгновенно стихли. «Поймут ли? Не прогонят ли?»
— Прошу вас, немного еды… — она подняла большие жалобные глаза, полные слез, — или позвольте побыть у костра. Я боюсь темноты… — маленький шаг вперед. Ближе к спасительному свету. «К еде…»
Через толпу пробралась дородная женщина, хмуро осмотрела гномку, вручила ей плошку с кашей, утянула к телеге и усадила на нее. Девочка торопливо запихивала в рот еду. Обжигаясь, боялась что отберут. Народ с интересом наблюдал за ней. Вот диво дивное!
— Ну? Чего уставились? — шикнула тетка на людей, — гномка это, — стряпуха многое повидала в своей жизни. Ее мнению доверяли.
— Садись, малышка, не обращай на них внимания. Тут тебя никто не обидит. А кто попробует — будет иметь дело со мной! — Руки в бока, грозный взгляд и разделочный топор за поясом. Желающих связываться нет. Стряпуху не боялись — ее любили. Она была как мать для многих в этой разношерстной компании бродячих циркачей, мошенников и аферистов.
Люди вернулись к своим делам, почти не обращая внимания на пополнение в семье. Все расспросят, все узнают, но позже, утром, а пока — поесть и на боковую.
Гномка сыто улыбалась. Чего старшие так боялись людей? Они хорошие. Накормили, возьмут с собой, у нее снова будут братья и сестры! «Она больше не одна в этом большом мире поверхности. Теперь все будет хорошо!» Девочка заснула, крепко сжимая чью-то руку.
«Глупая маленькая гномка…» С сожалением смотрел вниз Первый из Псов. «Ты спишь и еще не знаешь, что утро наступит не для всех….» И где искать тех, кто может остановить нерожденную… Пес зашагал быстрее, петляя между звездами. Высматривая одному ему известную цель…
Глава 6
Анита
Как хорошо отдохнуть от конского топота и шума ветра в ушах. Насладиться твердой землей под ногами. Отложить в сторону лук и меч. Прикорнуть в тени старой ели, что растет на задворках нашего дома. Или выйти в поле, вдохнуть сладкий аромат высоких спелых колосьев нирэ [46] и бегать, бегать как угорелая, с подружками, заливаясь от счастья смехом. А после упасть на берегу прозрачной речушки и смотреть вслед заходящей Звезде, чувствуя, как земля постепенно отдает накопленное за день тепло.
46
Нирэ — растение, из которого делают лепешки, заменяющие хлеб, похоже на пшеницу.
— Эй, Анита, о чем задумалась? — тычок в бок от сестры выводит меня из розовой дымки полудремы. Нарина всегда такая нетерпеливая: ни минуты не даст посидеть спокойно. Ни себе, ни другому. Кажется, вертлявая, едва начавшая взрослеть девчонка задалась целью задать все вопросы в мире. Сегодня ее жертва — я.
— Да так, — отвечаю полусонно. Разговаривать совершенно не хотелось. Тем паче раскрывать свои мысли. Жизнь в небольшом поселении и так вся как на ладони под чужими взглядами. Чаще всего ободряющими, поддерживающими. Лишь изредка злыми и завистливыми. Хочется кусочек небольшого личного пространства. Пусть даже в мыслях. Но рядом Нарина…
— Анита, а когда вы снова на охоту пойдете? — встряла непоседливая сестренка. Я вздохнула. Приоткрыла один глаз. Ласково сощурилась:
— Как отец скажет, так и пойдем. Надо до холодов зверья набить на мясо, — поморщилась. Не люблю холод. Совсем скоро белое пушистое покрывало накроет стылую землю. Завернет, закутает и усыпит на два периода с лишним. По снегу какая охота? Так, пушнины настрелять на теплые подстежки к курткам.
— А когда отец скажет? — Вот приставучая какая! И не прикрикнешь. Вон мать в огороде копается. Она за младшенькую голову любому оторвет. Особенно мне, ибо я старше и пример подавать должна.
Тяжелый вздох сорвался с моих губ. Не объяснить ей, что меч и лук в руке для меня привычнее иглы да прялки. Роднее. Не поймет она. Отец разумеет, да и ладно. Отец. На душе сразу потеплело. Добрый, большой и сильный мужчина с веселыми вечно смеющимися глазами цвета молодой листвы и рыжей бородой. Удивила я его. Не думал и мечтал о сыне уже, особенно после того, как мать после Наринки бесплодной стала, как я, хоть и девчушка, свои, еще слабенькие ручонки, к луку потянула. Быстро он смекнул что к чему, да и обучил меня промыслу охотника. Всегда мечтала владеть луком. Сейчас со ста шагов в яблоко попадаю. Отец гордится. Я горжусь, но и про меч не забываю. Мало ли что может случиться. Благо в поселении пара калечных вояк живет. Они и тренируют. Ну и сама я не лыком шита, могу кое-что. Помню…
— Анит, а Анит… — Создатель! Ну до чего надоедливое существо! Поспать не получится. Я села. Выплюнула основательно пожеванную травинку изо рта. Сладкаяяя…
— Пойдем, матери поможем, егоза. — Я ласково потрепала сестренку по голове. Несмотря ни на что я любила ее. Любопытство — черта присущая юности. Любого существа.
Мать одобрительно посмотрела на меня. Нарину не заставить заниматься домашними делами пока я дома. Или отец, но тот быстро отправит ее к родительнице. Ласков он, но знает — каждый должен заниматься своим делом. Меня же она не послушает. Мать раздала нам по участку для сбора урожая. Втроем мы быстро закончили, а после еще и ужин помогли ей приготовить. Я не против сделать матери приятное, просто лень шевелиться в последние теплые восходы. Поужинав, мы тепло поприветствовали Первого Пса и разбрелись спать. Все, но не я.
Тьма. Звезда догорела совсем. Душу тянет и рвет прочь из четырех стен. Привычно вылезаю в окно. Сердце бьется предчувствуя. С каждым новым шагом в темноту с жемчужинами звезд — свобода! Отпускает одеревеневшие мышцы — улыбка сползает неаккуратной кляксой с лица. Руки сами собой расплетают косу. Освободившись, непокорные пряди змеями бросились врассыпную, укутав плечи. Молодое тренированное тело наливается силой. Смех рвется из груди. Застыть на мгновение, только ноздри хищно подрагивают от нетерпения. Выдохнуть и сорваться с места в бешеном темпе, обгоняя саму себя, чувствовать себя легкой и живой! Только сейчас, в это время.