Ты будешь нашей мамой?
Шрифт:
Олар с радостью сменил бы личину. Скопировал бы настоящего мужеложца, но не факт, что новая личность привлекла бы внимание Виарниэлена. И не прельстила бы. Об этом он сознался с приставленным к его горлу кинжалу. В тот момент спасти Высокого от разъяренного изменчивого могла только правда. Морф поневоле восхитился изворотливости ума эльфа. Как сделать свою частную жизнь недоступной для других? Сделать так, чтобы никто не хотел войти в нее по своей воле. Самое лучше средство.
Виарниэлен налил драконий огонь в стаканы. По выбранному напитку можно было понять: разговор будет серьезный. Или он просто хочет надраться. Оба варианта равновероятны. Один стакан проделал стремительный путь по отполированной столешнице.
Драконий огонь придает смелости и развязывает язык. Высокий страшится? Что такого пугающего он скрывает? Его биография на первый взгляд чиста, как снег, выпадающий на землях морфов. В отличие от всех остальных, чьи маски скрывают прогнившую сущность, маска Высокого выставляла пороки, присущие различным расам, напоказ. Размахивала ими везде и всегда, привлекая внимание к персоне эльфа. Забавно. Его не любили, но приглашали. Его презирали, но исполняли капризы. Словно благодарили за великолепно исполняемую роль самой паршивой овцы в шелудивом стаде. Если бы не он, кто-то другой вынужден был бы стать ею. Всеми презираемой, отторгнутой обществом. К слову сказать, ему даже пытались подражать. Некоторые называли его поведение правильным. Свободным от проржавевших устоев. Еще боялись, как и любого, обладающего силой. Немалой.
Выродки. Это было недалеко от истины. Многие смешанные города населяли падшие уроженцы других земель. Бежавшие от себя или к чему-то. Изгнанники, на чью голову и прочие части тела обрушился гнев сильных мира сего. Все без разбору: виновные и не очень. Одним словом неудачники. Дурная кровь сказалась на потомках. Умножилась. В мисселиумы по-прежнему стремились далеко не образцовые представители рас. Кипящие внутри жителей страсти постоянно выплескивались, заражая встречающиеся чистые души семенами порока.
Одна порция — один глоток, обжигающий горло. Рецепторы мгновенно потеряли чувствительность. Ненадолго. Ровно настолько, чтобы дать необходимую передышку и почувствовать эффект напитка. В голове моментально все стало кристально ясным. Каждая мысль обрела форму и сверкала бритвенно острыми гранями. Решения, даже самые подсознательные, обрели логичное обоснование. То же можно было прочесть во взгляде Виарниэлена.
— Неизбежность… — туманно начал он, — она преследует меня в последнее время, — если судить по первым словам одним глотком не обойдется.
— И? — приподнял бровь убийца. Он хотел услышать продолжение.
— Как бы тебе объяснить…как будто что-то уже произошло, — эльф повертел в руках пустой стакан и наморщил лоб. Не выходило у него складного рассказа.
— Виарниэлен, что-то где-то происходит постоянно. Ты знаешь это не хуже меня. Так в чем же дело? — морф отказывался понимать эти сентенции. Эльф впервые выглядел таким потерянным. Маг разума не может понять причинно следственную связь своего состояния? Невозможно! Кому, как не им, знать все тонкости души существа, тем более самого себя. Понимать все надежды и чаяния, страхи и безрассудства. А тут… Высокий потерялся на извилистых тропках своих умозаключений. «Неужели Виарниэлена настигла болезнь, присущая только этой категории магов — сон разума [51] ?»
51
Сон разума — болезнь, проявляющаяся исключительно у магов разума. Фактически означает потерю желания жить.
— Разъясни, — коротко бросил морф. Он не спешил озвучивать свое предположение. Не был уверен в нем.
— Каждое существо живет в своей плоскости бытия. Плоскости пересекаются, взаимодействуют друг с другом. Оказывают влияние. Больше, меньше, но оказывают. Свершившееся событие тянет за собой
— Виарниэлен, ты проверяешь мои знания? То, о чем ты говоришь, объясняют на первом цикле обучения в Школе. Я учился там, если ты запамятовал, — как трудно сохранять спокойствие. Олар был раздражен. Незапланированным ночным подъемом, издевательским началом разговора и собственным раздражением! И такое возможно, если причины, вызвавшие неприятие, мелочные. Как было сейчас. Вторую порцию напитка он налил сам. Пусть эльф соберется с мыслями заново.
— Я ничего не проверяю, Олар, — голос, лишенный тени эмоции, — говорить, не понимая предмета — каторга, — Что-то произошло. Очень давно. Не с тобой или мной по отдельности, но с нами вместе! А последствия докатились только сейчас. Я ощущаю тень той волны, что скоро нас накроет. Только тень, понимаешь?! А это уже разрывает мое сознание на части! Не представляю, каково будет, когда это захлестнет нас! — странно слышать сухой голос, но с интонациями. Можно понять силу, обуревающих эмоций, но нельзя определить их вид. Эльф тщательно сдерживался. Лучше бы бесновался. Было бы проще помочь ему.
— Ясно. Ты десять восходов безвылазно сидишь в своей лаборатории. Тебе надо отдохнуть, развеяться и выкинуть этот бред из головы. Я знаю про сон разума… — многозначительно протянул морф в ответ на выслушанный монолог.
— Нет, — решительно отрезал эльф, — я не болен. Это другое. Я же говорю — неизбежность…
— Знаешь что, я покажу тебе, что такое неизбежность! Настоящая. Мы пойдем на Арену. Там ты увидишь и события и последствия. Все, что тебе нужно, будет там. Ты сможешь разобраться в своих предчувствиях. Пока же, твоя речь звучит так — мы все умрем. Если собираешься отказаться — потащу на руках! — при этом морф скривился, но твердо собирался выполнить угрозу. Очередная выходка для благодарных зрителей, но если это приведет эльфа в равновесие, избавит от угрозы опасной болезни, так тому и быть.
Убийца на многое был готов ради Виарниэлена. В начале знакомства Высокий фактически спас его. Избавил от иллюзий. Эльф сразу понял, что стоит за навязчивой идеей найти альва. Внушение. На очень глубоком интуитивном уровне. Приказ, внедренный в основу мироощущения убийцы. Тонко и искусно переплетенный с собственными тайными устремлениями, которые так и оставались бы в зыбкой глубине подсознания, если бы не вмешательство. Только одно существо могло сделать такое — Гайде.
Виртуозно манипулируя морфом, играя на его отцовских чувствах, он добился желаемого. Убийца видел только одну цель, ставшую центром его жизни и ничего более. Вдох за вдохом, восход за восходом эльф распутывал нагромождение запретов и дозволений, освобождая мозг морфа от следов насильственного вторжения. Когда маг сделал свою работу, Олар еще долго прислушивался к себе, разыскивая и отмечая произошедшие перемены. Не один период горевал о сыне. Тот был мертв давно и окончательно. Двоим не место в одном теле.
Подобие борьбы, которую изображал Гайде, всего лишь способ держать убийцу при себе. Морф был весь окутан паутиной лжи, делающей из него послушную марионетку. Он до сих пор дергался бы на ниточках, если бы не эльф. Некому сказать спасибо за встречу с Виарниэленом. Олар давно понял — Знающий мертв.
Периоды сменяли друг друга, а морф учился жить заново. Жить для себя. Он снял с себя все полномочия и добровольно передал их Райвику. Пусть наслаждается. А Гайде… Они договорились. Убийца все еще выполняет некоторые деликатные поручения негласного лидера изменчивых. Да и от плодов сотрудничества с эльфом тот не откажется.