Ты будешь рядом
Шрифт:
Золянский с опаской поделился своими впечатлениями с Давидом. Тот отмахнулся и сказал, что это нормально. Глаза у него при этом стали такие грустные, что у Колина защемило сердце. Тяжёлое предчувствие не давало покоя.
– Я хочу видеть Лару. Пожалуйста, я хочу просто увидеть её...
– Я больше не могу так, Коллин, - неожиданно сказал Давид.
– Просто не могу. Мы должны сказать тебе правду.
– Правду?
– переспросил Коллин, и плечи его затряслись от мелкой дрожи, пробежавшей по всему его телу.
–
– Я не знаю. Кол. И вряд ли кто-нибудь ответит на этот вопрос. Мне лучше позвать доктора.
– Ты несёшь чушь, - сухо бросил Коллин.
– Почему все вокруг словно сговорились нести всякую чушь. И как долго нас будут держать в этом проклятом центре?.
Он развернулся и вышел из комнаты. Карантин, если он так назывался, распространялся на всю территорию центра искусственного сохранения сна. Так что команда могла свободно перемещаться в пределах центра. Но выходить в город было категорически запрещено. До этого дня Коллин практически не покидал своего этажа. Теперь он просто шёл куда глаза глядят, и глаза его при этом выражали пустоту.
В одном из коридоров он случайно задел проходящего мимо мужчину в белом костюме. Высокий, подтянутый, на вид около сорока. Его лицо показалось Колину смутно знакомым. Но присмотревшись повнимательнее, он понял, что вряд ли когда-нибудь сталкивался с этом человеком. Однако он был очень похож на кого-то, кого Коллин никак не мог вспомнить.
Мужчина в белом костюме приятно улыбнулся, очевидно, смущённый тем, как пристально Коллин смотрел ему в глаза. Должно быть, это выглядело очень неприлично, подумал Коллин.
– Простите, я не хотел вас смутить. Просто вы напомнили мне кого-то.
– Всё в порядке. Вы пациент?
– Наверное. Я сам не знаю, кто я.
– сказал Коллин, глядя перед собой словно в никуда.
– Давайте я вас провожу.
– Не стоит.
– Думаю вам нужна помощь. Меня зовут Димарис Пирс.
– Надо же, - оживился Коллин.
– Племянника моей невесты зовут точно так же. Ему уже наверное исполнилось десять. Кстати, вы напомнили мне его отца. Да, вы похожи на Арнольда. И, кстати, он вроде как тоже работает в этом центре.
О господи, подумал Димарис. Господи, да это же...
– Вы Коллин Золянский?
– Да. Но мы с вами раньше не встречались.
– Пойдемте, я отведу вас в вашу комнату. Вам не следует бродить по коридорам, Коллин.
Димарис взял Колина под локоть и решительно потянул за собой. Коллин не стал особо упираться.
– Слушайте, отсюда можно выйти?
– Можно, но пока этого делать не стоит.
– Я хочу увидеть свою невесту.
– Колин! Вам следует вернуться к себе. Я позову к вам отца.
– Какого отца. Мой отец давно умер. Я ведь ещё не совсем сошёл с ума.
– Я имел ввиду своего отца. Он ещё работает здесь.
– Подожди.
Коллин не заметил, как прокричал это слово практически на весь коридор. Он замолчал и уставился на Димариса одичавшими глазами. Ужасная догадка промелькнула в мозгу, однако мысль эта была настолько болезненной, что организм тут же отверг её, и Колин опять очутился в пучине недоумения. Таким его застал Давид, который уже битый час искал его по коридорам центра.
Давид обхватил Колина за плечи и развернул лицом к себе. Димарис помешкал минуту, словно раздумывая, вмешаться ему или нет, но, видимо, решил, что вряд ли здесь понадобится его помощь, и ушёл.
– Коллин, вернёмся обратно. С тобой хочет поговорить врач.
– Скажи мне, прошло ведь всего два года, Давид. Два года, правда?
– Нет, неправда. Прошло тридцать лет, Колин. Прости. Мы просто не знали, как тебе об этом сказать.
– 5-
– Привет, па, - сказал Димарис, заходя в кабинет к отцу. Арнольд поднял голову от книги, которую читал и приветливо кивнул сыну. За тридцать лет он довольно постарел, голова его изрядно поседела, но плечи по-прежнему были прямыми, а фигура подтянутой. В этом году ему стукнуло шестьдесят четыре.
Красавец, подумал про себя Димарис. От матери ему достались не совсем правильные черты лица и худоба. И хотя многие женщины считали его неотразимым, отец его был более привлекательным, даже в свои шестьдесят с хвостиком. Впрочем, как любящий сын он привык считать отца чуть ли не идеалом, и поэтому сознательно не замечал глубоких морщин, в которых спрятались некогда выразительные серые, а теперь выцветшие дымчатые глаза Арнольда.
– Я думал ты спешишь домой к жене и детям.
– сказал Арнольд и отложил книгу в сторону.
– Могу сказать тебе тоже самое.
– улыбнулся Димарис.
– Двое из моих детей здесь. А жена как умная женщина умеет ждать.
– Папа, ты знал, что "Татум 146-С" вернулся?
– Конечно, сынок. Я ведь пока ещё директор центра.
– Ты так спокойно об этом говоришь? Я ожидал, что ты встретишься с Колином.
– Я жду, когда наступит подходящее время.
– Арнольд скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла.
– Может быть, он сам придёт ко мне.
– Я только что его видел.
– Он догадался, кто ты?
– Нет. Он даже не знает, какой сегодня день. Знаешь, о чём он меня попросил? Помочь ему выйти из центра, потому что хочет встретиться со своей невестой.
– Значит, он ещё не знает... Странно. Как-то глупо с точки зрения психиатрии.
– Ты собираешься говорить с ним?
– Попозже. Я подумаю об этом. А ты ступай домой. И, кстати, захвати с собой сестру.
– Она до сих пор здесь?
Арнольд кивнул головой. Алиса обещала зайти перед уходом домой. Она всегда держала обещания, стало быть, она ещё здесь.