Ты доиграешься, босс!

Лорен Лена

Вот и весь мой план. Я сделаю всё, что он скажет. И буду делать до тех пор, пока он не сдохнет.

Поцеловав Дьявола на прощанье, я поправляю волосы и на цыпочках подхожу к двери, за которой находится Омега.

Ни единого звука не доносится из его спальни. И меня снова окутывает страх из-за неизвестности.

Тем времен Омега распахивает дверь и жестом приглашает меня внутрь.

— Я знал, что ты немного побесишься, но все же одумаешься, — с наигранной нежностью проговаривает.

—

Как ты мог знать, если я сама этого не знала?

— Ты единственная в «Армагеддоне», кто думает о себе в последнюю очередь, и ты единственная готова пойти на всё ради близких людей. В этом мы с тобой похожи. Правда, о себе, с недавних пор, я всё-таки начал задумываться. О себе и дальнейшей жизни, — он аккуратно берёт меня на руки и несёт к постели. — Я хочу семью, а ты, Ассоль — самая подходящая для этого кандидатура. Обещаю тебе, ты никогда и ни в чём не будешь нуждаться. Я всю жизнь буду любить и боготворить только тебя. Просто доверься мне, дорогая. Только и всего.

Смотришь на него и веришь каждому слову.

Как ему это удаётся?

— Хорошо, Омега, — соглашаюсь с ним, смотря в ледяные глаза.

Его губ касается легкая улыбка, а затем он касается ими меня. Он целует меня без какого-либо напора, а я стараюсь отвечать ему с теплотой.

Омега опускает меня на постель и устраивается между моих ног.

Мне приходится бороться с тошнотой и страхом. Я пытаюсь отключить разум и подстроиться под его язык, привыкнуть к рукам, смело блуждающим по моему телу.

— Обними меня, — выдыхает он в мои губы.

Подчинившись, я руками обвиваю его шею, вжимаюсь в него. Но Омега расчётлив, он не опускается ни на сантиметр ниже моих губ.

И стоит ему стянуть с меня трусы, как мной овладевает паника.

— Всё будет хорошо, дорогая. Тебе понравится.

Он сгибает мои ноги в коленях. Склоняется надо мной, осыпает поцелуями бедра, каждый их сантиметр. Он вылизывает меня, всасывает клитор и трахает своим языком.

Остаётся лишь импровизировать. Притворяться, что мне до невозможности приятно.

Я симулирую оргазм. Только бы это поскорее закончилось, но, видимо, зря. Омега встаёт с постели, снимает штаны, оставаясь абсолютно голым.

Не знаю, что мне делать. Я не могу позволить ему воспользоваться собой. Тогда я решаю взять инициативу на себя.

— Не возражаешь, если я всё сделаю сама? — спрашиваю я, глядя на его внушительное достоинство.

— Дорогая, я только «за»! — разводит руками и выставляет бедра вперед.

Задержав дыхание, я прикасаюсь губами к головке члена. Всего раз, на большее я не способна.

Резко тяну его за руку на кровать и седлаю. Я засовываю свою гордость глубоко в задницу и принимаюсь буквально душить его поцелуями.

Я желаю разжечь в нём пламенный огонь, чтобы у

него снесло крышу. Чтобы он перестал просчитывать каждый свой шаг.

Я исследую языком его рот и шею, а рукой сжимаю член и довожу до хрипоты. Омега рычит и тяжело дышит, но я не отступаю.

— Полегче! Я хочу кончить в тебя, — сдавленно предупреждает и переворачивается, подминая меня под себя.

Применив грубую силу, раздвигает мои ноги. Ему снова приходится бороться со мной, поскольку моё внутреннее «я» начинает сопротивляться.

Устроившись у меня между ног, Омега обхватывает кулаком член и врывается в меня до самого предела.

Я вскрикиваю от боли и зажмуриваюсь, проваливаясь в пропасть, где чувствами правит стыд и угрызение совести.

Прости меня, Даймонд. Я не хотела этого…

— Как же хорошо в тебе... блядь, знал бы, раньше присунул бы!

Омега наращивает темп и опускается к моему лицу. Он слизывает мои слёзы, кусает губы и продолжает пользоваться мной.

— Дорогая, ты охуенна.

— Поцелуй меня, Омега! Не останавливайся! — выкрикиваю я в отчаянии.

И Омега вновь врывается в мой рот языком.

Ласкает грудь, мнет ее руками до боли, но не целует. Ни на миллиметр не приближается к участку с ядом.

Мысленно молю его либо уже сделать то, чего хочу я, либо кончить в меня и оставить в покое. Хотя бы на сегодня.

Закрываю глаза и снова пытаюсь отключить разум, предполагая, что ничего уже не изменится.

Я стану грязной! Я стану омерзительна сама себе! И тогда я даже думать не смогу о Даймонде.

— Какая же ты сладкая!

Резко открываю глаза и вижу, как Омега с жадностью целует мою грудь.

Да!

Я запускаю пальцы в его волосы, вжимаюсь в липкое тело, позволяя себе улыбнуться.

— Да, Омега. Говорят, он сладкий.

Омега на долю с секунды цепенеет, выйдя из меня. Он неуверенно поднимает взгляд.

Он всё понял.

— Зачем, Ассоль? — беззвучно спрашивает, ошалело таращась на меня. Впервые за долгое время он назвал меня по имени.

— Ты был моим последним заданием, — шепчу, не сдерживая слез. — Прости меня, Омега, но ты сам виноват. Видит бог, я не хотела этого. Но мое лицо будет последним, что ты увидишь.

— Дура! Какая же ты дура! — истошно гаркает, отстраняясь от меня. — Ты не понимаешь, что я…

Так и не узнала, что же я не поняла, но мне как-то всё равно.

Омега замертво валится на меня, накрывая своей тяжестью.

И нет ни сожалений, ни угрызения совести, лишь грязь, в которую он втоптал меня.

С усилием перекладываю его в естественную позу, накрываю одеялом и выхожу из комнаты.

Найдя свой телефон в сейфе, я включаю его и несколько раз звоню на номер Омеги.