Ты и Я - Сводные
Шрифт:
Атмосфера безмолвия немного напрягала. Я чувствовал, словно у меня связаны руки, безысходность какая-то. И поддержать Дашу хотелось, и слово доброе подобрать. Ну, просто лишь бы она хандрить перестала. В конце концов, Илья Царев не бесчувственная скотина. Окажись на ее месте любая другая, повел бы себя абсолютно также.
— Знаешь, а я ведь в детстве тоже темноты боялся, — зачем-то признался в своем давно забытом страхе. Наверное, желание разорвать молчание взяло вверх. — Меня тогда на все лето к бабушке отправили, и я нашел диск с ужастиками. Бабка спать ляжет, а дед к соседу шмыгнет накатить по дружеской, чтоб сны хорошие шли. Тут я и пробирался в зал, садился
— Ты правда думал, что под кроватью живет Бугимен? — Лисицына чуть приподняла голову, но все также продолжала лежать на моих ногах, словно на мягкой подушке.
— А почему нет? — удивленно спрашиваю, всматриваясь в ее красные, и распухшие глаза от слез. Ну ребенок, ей Богу.
— И что было, когда ты пошел за настойкой?
— Ну точно! Иду я значит, а на улице темно, хоть глаза выколи и ни души главное. Хотя в деревне такое редкость. Детвора обычно бегает до самой полуночи. А тут никого. Еще и после просмотра всяких ужастиков, каждый шорох мне казался чем-то ужасающим. У меня аж шея заболела, до того я оглядывался часто. И вдруг слышу звук от колес. Обрадовался, но стоило только повернуть голову, как меня всего перекосило.
— Почему? — Дашка поднялась всем телом и на ее бледном лице появилось подобие улыбки. Наклонилась чуть ближе ко мне, будто рассмотреть что-то пыталась. Я даже выгнул шею вбок, до того она оказалась близко. А ей ничего, и не смущается вовсе, и ресницами так забавно хлопает.
— Потому что тачка была один в один как в Джиперс Криперс, огромный такой грузовик, мощный и ржавый, трындец короче.
— Кто такой Джипр…
— Ты не знаешь? Серьезно? Чем ты занималась в детстве?
— В веревочку играла, — не теряясь, отвечает Лисицына. Замечаю, что руки у девчонки уже не дрожат, да и взгляд отрезвел. В себя пришла, значит, ход с байками из прошлого попал в яблочко.
— Неизвестное существо, убивающее людей на протяжении 23-х дней весны и впадающее после этого в спячку на 23 года. Короче я так испугался, так фантазия меня подвела, ну ребенок, что взять… В итоге летел, аж пятки сверкали. Упал три раза, разбил коленку, нос и локоть. А когда переступил порог соседа, сказал, что домой не пойду. Буду у них до утра. Во дед тогда меня стебал. А потом отвел в секцию самбо, и после лета отцу наказал пристроить куда-нибудь, если он не хочет, чтобы малец вырос размазней.
— О! — воскликнула Дашка, когда комната неожиданно залилась светом. Лицо ее озарилось, и вообще сложилось впечатление, будто она выдохнула. Я тоже припустил плечи расслаблено. Однако магия темноты рассеялась, и мы быстренько поднялись с пола. Сидеть на балконе больше не было смысла, как и находиться рядом друг с другом. Мое богатырское плечо, а может и жилетка, не нужны, и сам я вспомнил вдруг о забытых чувствах неприязни.
— Илья, — повернулась вновь Даша, и мне то ли показалось, то ли ее скулы слегка порозовели.
— М?
— Спасибо большое, пребольшое! Я… и не знаю, чтобы без тебя… что без тебя…
— Да ерунда, — отмахнулся, хотя признаюсь, было приятно. Такая искренняя благодарность в наши дни редкость. А у Лисицыной она шла из души, из самого сердца. Это читалось в ее глазах, в голосе, в скованных движениях.
— Это может нагло с моей стороны, но ты не мог бы сохранить мой секрет? Пожалуйста?
— Без проблем, — кивнул без раздумий я. Если бы еще вчера мне сказали, что я узнаю большую тайну своей сводной сестры, то в голове уже созрел бы план мести. Однако сейчас я отчетливо понимал, что больше никаких подлянок делать не буду. Да, может у меня и нет симпатии к этой девчонке, может мы и не станем никогда родственниками с большой буквы, но мирно сосуществовать вполне возможно. Тем более у нее из меня хватает неприятных следов на теле.
— Спасибо! Правда! Большое спасибо! А… а хочешь… может… чаю?
— Нет, мне вообще-то идти надо. Мы с Дыней договорились встретиться. Он меня уже заждался, наверное. Ты ведь справишься одна?
— К-конечно, извини, что задержала.
Дальше разговор у нас не сложился. Я пошел в свою комнату, а Лисицына в свою. Минут десять я еще подождал, мало ли опять свет бахнут. Потом переоделся, и уже возле порога крикнул зачем-то:
— Я пошел, если что звони!
И только на улице осознал: она ведь и номера моего не знает. Стоило бы вернуться, но не стал. Откуда вообще во мне это чувство проснулось. Странное и необъяснимое. Я даже раза три оглянулся, взирая на наши окна. Точно ли свет горит. Нормально ли все там у мелкой. На какое-то мгновенье мне и идти перехотелось до Ковалева. Потом правда я одумался, глупость не иначе. Закинул руки в карманы и поплелся до Дыни.
Глава 12
Даша
Я смотрела в потолок и думала о том, зачем вообще рассказала Илье про свое прошлое. А если он проболтается кому, а если меня запрет потом в темной комнате? Правда, интуиция подсказывала — Илья не такой. Не будет он пользоваться слабостями людей. За все время нашей вражды, Царев ни разу не показал свое превосходство в силе. Мог же по стенке меня размазать, натравить весь класс или дружков своих. Да, порой он вел себя, как маленький вредный пакостник, но опять же все в пределах разумного.
Уснула я тоже с мыслями о Цареве. Вообще он вытиснил все из головы. Неожиданно повел себя, как самый настоящий брат. По головке погладил, слезы утер, не бросил в трудную минуту. Человек раскрывает себя именно в таких ситуациях. Поэтому решила, что должна отблагодарить его. По-человечески.
Способов было миллион, но я выбрала самый простой. Встала в пять утра, быстро привела себя в порядок, и шмыгнула на кухню. Дверцу за собой прикрыла, не дай Бог проснется семейство. Натерла яблоки, смешила их с творогом и мукой, вбила пару яиц, добавила сметану и пару ложек сахара. К счастью, в холодильнике и на полках продуктов было предостаточно. Мама любила печь, и меня многому научила. К половине седьмого утра у меня уже были готовы шесть поджаристых диетических кексов. Самое оно для завтрака, ну и для благодарности тоже.
Я вытащила из формы два кексика, на случай, если Илья не захочет есть дома. Уложила их в пакетик и заныкала в рюкзак. Остальные выложила на тарелочку и оставила на кухне остывать.
В семь десять встала мама. А потом и Борис. Оба загадочно переглянулись, но ничего не стали спрашивать. Потом из комнаты вышел и Царев. Он зевал через раз, сонно потирал глаза, а волосы торчали у него в разные стороны. Заприметив меня, Илья лишь кивнул головой и скрылся за дверями ванны.
Я извелась вся, пока дожидалась появления Царева на кухне. Даже чай пила через силу, то и дело, поглядывая на часы. В семь тридцать моя выдержка пала, и я плюнула на все. Отдам ему в школе кекс. Да и не при родителях же изливаться в благодарностях. Они еще не то подумают.