Ты меня не забывай
Шрифт:
– Что-то в этом роде. – Он протянул ей руку, и она встала с поваленного дерева, отряхивая черную юбку и поплотнее запахивая черный блейзер.
Корбет подъехал к близлежащему озеру, остановил машину и достал большую кожаную сумку, из которой извлек паштет, сыр «Бри», французскую булку, икру, печенье, пирожные и фрукты.
Изабелла с восторгом смотрела на деликатесы, разложенные на маленьком столике, который он вытащил из багажника.
– Мой бог, какая роскошь. Не хватает только шампанского.
– Вы слишком торопитесь, – сказал он, поклонившись со своего места и задорно посмотрев на нее. Корбет открыл бар и вытащил большую бутылку, лежащую в ведерке со льдом. Потом поставил два стакана.
– Вы продумали все.
– Почти.
Все воскресенье шел дождь, и Изабелла целый день играла дома с Алессандро, благодаря бога, что накануне была хорошая погода. В понедельник она проработала пятнадцать часов, а во вторник провела день в бесконечных звонках в Гонконг и Европу, в Бразилию и Бангкок.
Она сидела на кухне в джинсах и пила кофе, когда раздался звонок в дверь. До прихода мальчиков оставалось десять минут. Хэтти ушла на рынок, а Наташа сказала, что уходит на весь день. С удивленным видом Изабелла подошла к входной двери, заглянула в «глазок» и усмехнулась. Это был Корбет, тоже в старом свитере и джинсах.
– Как вы могли забыть о таком важном событии? Ведь сегодня мы едем на пожарную станцию!
Изабелла смутилась.
– Я забыла.
– Мальчики дома? Если нет, то мне придется взять вас. Пожарная станция никогда не простит меня, если мы там не появимся. Я просто скажу, что вы – моя племянница. – Его глаза оценивающе скользили по Изабелле, он внезапно заметил ее длинные худые ноги и узкие бедра.
– Мальчики будут дома через пять минут, и они будут в восторге. А как вы?
– Прекрасно. Чем вы обе занимаетесь? Работаете, как всегда?
– Конечно. – Изабелла важно посмотрела на него, а потом поманила к двери своего кабинета. – Хотите посмотреть, какой красивый кабинет предоставила мне Наташа, когда я сюда приехала? – Она походила на маленькую девочку, демонстрирующую свою комнату. Он с готовностью последовал за ней и присвистнул, войдя в нее. – Чудесно, не правда ли?
– О, да. – На столе была разложена ее работа, горы бумаг, а на полу лежали аккуратные стопки с рисунками моделей. – К этому надо привыкнуть. Представляю, что в Риме у вас немного больше места.
– Чуть-чуть. – Она улыбнулась, подумав об огромных кабинетах, которые были у них с Амадео. – Но я справляюсь.
– Похоже на то.
В этот момент появились мальчики и радостно завопили, обнаружив Корбета. Через десять минут они снова ушли вместе с ним и вернулись только через
– Ну как съездили? – Изабелла ждала их возвращения, и они рассказали ей со всеми подробностями. Алессандро восторженно сообщил, что там действительно есть латунный шест, выкрикнув это через плечо, когда Хэтти тащила его в ванну. – Теперь ближе к делу, – сказала она Корбету, когда они остались одни. – Как вы? Устали?
– Немного. Но мы чудесно провели время.
– Какой вы хороший спортсмен. Хотите выпить?
– Пожалуй. Виски с водой и много льда.
– Очень по-американски. – Она бросила на него неодобрительный взгляд и подошла к Наташиному бару из белого мрамора.
– Что же выпить мне?
– Чинзано, перно или, может быть, ликер.
– Я запомню это к следующему разу. Но, к счастью, я предпочитаю виски. – Она протянула ему бокал, и он усмехнулся. – А где Наташа?
– Одевается к ужину и открытию галереи.
– А вы, Золушка?
– Как обычно. Пойду на прогулку.
– А вы не боитесь, Изабелла? – Он посмотрел на нее с внезапной озабоченностью.
– Я очень осторожна. – Она даже больше не ходила на Мэдисон-авеню. – Не очень интересно, но все же помогает. – Он кивнул.
– Могу я присоединиться к вам сегодня вечером?
Она быстро ответила:
– Конечно.
Подождав, пока Корбет допьет виски, а Наташа уйдет на званый вечер, они пошли гулять. Они прошлись по ее обычному маршруту и даже немного дальше, медленно туда и быстрым шагом обратно. Ей так больше нравилось. Как будто ее тело нуждалось в тренировке и свежем воздухе. Прогулки было недостаточно, но все же лучше, чем ничего.
– Теперь я знаю, что чувствуют бедные маленькие собачки, запертые на целый день в квартирах.
– Иногда я чувствую себя так в своем кабинете.
– Да. – Она укоризненно посмотрела на него. – Но вы можете в любой момент покинуть его.
Казалось, он о чем-то задумался, когда они вернулись в квартиру, но мальчики быстро насели на него, одетые в пижамы, с только что вымытыми головами, и момент был упущен. Изабелла с полчаса наблюдала, как он борется и играет с ними. По-видимому, Корбету нравилось такое времяпровождение. Он прекрасно общался с детьми, как, впрочем, и со всеми остальными. И ей было приятно видеть мальчиков с ним. Он был их единственным мужчиной. Наконец на сцене появилась Хэтти и, невзирая на яростные протесты, увела обоих спать.
– Хотите остаться на ужин?
– С удовольствием.
На кухне их ждал жареный цыпленок с отварной кукурузой и растопленным маслом, приготовленный Хэтти. После ужина они побрели в конец квартиры и устроились в приятном маленьком кабинете Наташи. Изабелла включила музыку, и Корбет удобно вытянул свои длинные ноги.
– Я ужасно рад, что пошел на тот благотворительный вечер на прошлой неделе. А знаете, я чуть было не отказался?
– Почему?
– Я думал, что там будет скучно. – Он засмеялся при мысли об этом, а с ним и Изабелла.
– Ну и как, вам было скучно?
– Вряд ли. И с тех пор ни на мгновение.
– Мне тоже. – Она улыбнулась ему и слегка удивилась, когда он взял ее за руку.
– Я рад. Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такое. Если бы я мог все изменить. – Но он не мог, и он понимал это. Пока не мог.
– Жизнь иногда бывает нелегкой, но, как вы сказали, мы всегда выживаем.
– Некоторые выживают, другие – нет. Но вы из тех, кто выживает. Так же, как и я.
Она кивнула, соглашаясь.
– Думаю, меня этому научил мой дедушка. Что бы ни случалось, какие бы невзгоды ни сваливались на него, он поднимался и сразу же делал что-то еще лучше. Иногда ему требовалось какое-то время, чтобы собраться с духом, но ему всегда удавалось сделать что-то эффектное. Я восхищаюсь этим.
– Вы очень похожи на него, – сказал он, и она улыбнулась в знак благодарности. – Почему он в конце концов продал свое дело?
– Ему было восемьдесят три года, он устал и был стар. Моя бабушка умерла, а мою мать совершенно не интересовала эта работа. Оставалась только я. Но я была слишком молода. Тогда я не могла управлять Домом моды Пареля. Хотя теперь я могла бы. Иногда я мечтаю вновь выкупить его и объединить с «Сан Грегорио».
– Почему вы этого не сделали?
– Амадео и Бернардо всегда считали, что в этом нет смысла.
– Неужели? А для вас?
– Возможно. Я еще окончательно не решила, но не исключаю такой возможности.
– Тогда когда-нибудь вы купите его.
– Может быть. В одном я уверена: я никогда не продам то, что имею. – Она имела в виду «Сан Грегорио».
– А разве так ставился вопрос? – спросил он и отвел глаза.
– Мой директор, Бернардо Франко, старается подтолкнуть меня к этому. Он ужасный глупец. Я никогда не продам.
Корбет понимающе кивнул.
– Я думаю, вам не следует этого делать.
– В один прекрасный день это дело будет принадлежать Алессандро. Я обязана передать его ему. – Корбет снова кивнул, и разговор перешел на другие темы. Они заговорили о музыке и путешествиях, о местах, где они жили в детстве, и почему у Корбета не было детей.
– Я боялся, что у меня не будет времени даже на одного.
– А ваша жена?
– Я на самом деле не уверен, что ей хотелось иметь детей. Во всяком случае, она соглашалась со мной, и у нас их так и не было, а теперь уже немного поздновато.
– В сорок два? Не говорите ерунду. В Италии у мужчин намного старше вас все время рождаются дети.
– Тогда я выбегу на улицу и немедленно заведу одного. Что же мне делать? Дать объявление в газету?
Изабелла тихо засмеялась с противоположного конца маленького дивана.
– Я не думаю, что вам следует прибегать к таким решительным мерам.
Он мягко улыбнулся.
– Может быть, и нет. – А затем, даже не понимая, как это случилось, она увидела, как он придвинулся ближе, положил руки ей на плечи. Она почувствовала, как плывет в его объятия. Вдали играла музыка, грохоча в ее ушах, когда Корбет поцеловал ее, и она прижалась к нему, как к спасательному плоту в сильном прибое. Он нежно поцеловал ее, тронув до глубины души, и она почувствовала, как все ее тело тянется к нему, пока она не оторвалась от него, слегка пошатываясь.
– Корбет! Нет! – Она удивилась самой себе, но ее быстро успокоил взгляд его глаз. В них было выражение нежной любви человека, которому она доверяла, с которым она чувствовала себя в полной безопасности. – Как это произошло? – Ее глаза затуманились слезами смущения, а возможно, и некоторой радости.
– Ну что ж, посмотрим. Я скользнул по дивану сюда, затем положил руку сюда… – Он добродушно смеялся над ней, и ей ничего не оставалось, как тоже засмеяться.
– Это было ужасно, тебе не следовало этого делать, Амадео… – Она неожиданно осеклась. Здесь не было Амадео. На глаза тотчас навернулись слезы. Но он снова обнял ее и крепко прижал к себе, а она плакала.
– Нет, Изабелла, не надо. Не оглядывайтесь назад, дорогая. Думайте о том, что я сказал вам: боль не останется навечно. Это нечто совсем, совсем новое.
Но он был рад, что после смерти Амадео прошло почти восемь месяцев. И этого было достаточно для того, чтобы она была готова, по крайней мере, подумать о ком-то еще.
– Но я не должна была, Корбет. – Она медленно отстранилась от него. – Я не могу.
– Почему? Если вы этого не хотите, мы больше никогда даже не заговорим об этом.
– Не в этом дело, вы мне нравитесь…
– Может быть, еще слишком рано? Не будем спешить. Обещаю. Я хочу, чтобы вы больше не были несчастны.
Тогда она нежно улыбнулась.
– Это – прекрасный сон. Ничто не вечно, помните? Ничто – ни хорошее, ни плохое.
– Да, но кое-что длится очень долго. Мне бы очень хотелось, чтобы так было с вами.
Не зная, почему говорит это, она неожиданно для себя произнесла:
– Мне тоже.
Он улыбнулся ей. Они пили бренди, слушали музыку и сидели на полу, как дети. С ним было легко, и она была счастлива, но ей стало еще радостнее, когда он снова поцеловал ее. На этот раз она не возражала, и ей не хотелось, чтобы он останавливался. Наконец он взглянул на часы, нежно посмотрел на нее и встал.
– Дорогая, думаю, мне пора домой.
– Так рано! Наверное, еще нет и десяти.
Он покачал головой.
– Уже почти половина второго, и если я сейчас же не уберусь отсюда, то нападу на вас.
– Изнасилуете? – весело спросила Изабелла. Она уже взяла себя в руки.
– Мы могли бы начать с этого. В этом есть своя прелесть, вам не кажется? – Он лукаво прищурился, и она засмеялась.
– Вы невозможны.
– Может быть, но я без ума от вас. – Он протянул руки и рывком поднял ее. – А знаете, Изабелла? Я много лет не испытывал такого.
– А до этого? – Она все еще шутила. Внезапно ей стало так радостно, что захотелось летать.
– О, до этого я влюбился в девочку по имени Тилли Эрзбаум. Ей было четырнадцать, и у нее была великолепная грудь.
– А сколько лет было вам?
Он задумался.
– Девять с половиной.
– Тогда вы прощены.
– Слава богу.
Они медленно пошли к двери, и он опять поцеловал ее, когда они пожелали друг другу спокойной ночи.
– Я позвоню завтра. – Она радостно улыбнулась. – А как насчет нашей прогулки? Могу я присоединиться к вам завтра?
– Думаю, это можно организовать.Проснувшись на следующее утро, Изабелла ужаснулась содеянному. Она же вдова. В душе она все еще оставалась замужней женщиной. Что она наделала, целуясь с ним ночью на полу в кабинете? У нее колотилось сердце каждый раз при мысли об этом, и она испытывала грусть, смешанную с незнакомым прежде чувством вины. Когда он позвонил ей, Изабелла укрылась в своем кабинете и севшим голосом сказала Наташе через закрытую дверь, что слишком занята, чтобы болтать с кем-то по телефону, даже с ним. Но это была не его вина, урезонивала она себя, тщетно пытаясь с головой зарыться в работу. В этом была вовсе не его вина. Она, так же как и он, жаждала этих поцелуев, удивленная, как и он, своими ответными поцелуями, а еще больше тому, что зашевелилось в глубине ее души. Но Амадео… Амадео… И тогда она осознала: Амадео больше никогда не вернется.
– Куда ты идешь? – Наташа удивленно посмотрела на нее, когда Изабелла поспешно направлялась к входной двери.
– Я хочу пойти погулять пораньше. У меня будет слишком много работы сегодня вечером. – Она нервно взглянула на Наташу, и голос у нее был резким.
– Ладно. Тебе не стоит так нервничать из-за этого. Я просто спросила.
Она вернулась в пять часов, все еще потрясенная, нервная, шокированная своим поступком. Но потом вдруг, поднимаясь в лифте, поняла, что была дурочкой. Она – взрослая женщина. Итак, она поцеловала его. Ну и что? Но открыв дверь в квартиру, она так и подскочила, увидев его посреди комнаты. Дети, как обычно, играли возле его ног, а Наташа растянулась на диване среди книг и бумаг, пытаясь болтать с Корбетом, несмотря на шум.
– Привет, Изабелла. Как погуляла? – выкрикнула Наташа.
– Прекрасно.
– Надеюсь, прогулка пошла тебе на пользу. Перед уходом ты была в отвратительном настроении.
Изабелла кивнула, а Корбет усмехнулся. Но в выражении его глаз не было ничего чересчур фамильярного или неприятного, заявляющего о его правах на нее.
– У вас был трудный день?
Она снова кивнула, пытаясь улыбнуться, и слегка расслабилась от приятного дружелюбия в его глазах. Возможно, она придала этому слишком большое значение. Может быть, он вовсе не собирается продолжать в том же духе. Просто подействовали бренди, музыка, но об этом еще можно забыть; еще не слишком поздно. И тогда она почувствовала, что улыбается, и растянулась в кресле так же, как и Наташа. Мальчики играли с Корбетом, но Наташа громко крикнула Хэтти, которая появилась через мгновение, и она жестом приказала увести детей.
– Господи, я люблю их, но иногда они сводят меня с ума.
Корбет удобно устроился в кресле, слегка вздохнул и усмехнулся.
– Неужели вы обе никогда не играете с ними в грубые игры? В них больше энергии, чем в совершенно новых пружинах.
– Мы читаем им книжки. – Наташа с удивлением посмотрела на него. – И мы играем в игры.
– Тогда купите им боксерскую грушу или что-нибудь в этом роде. Нет, пожалуй, им не нужна груша. У них есть я. – Он встретился взглядом с Изабеллой и на сей раз посмотрел на нее более выразительно. – Вы уже ходили на прогулку?
Она кивнула.
– Да.
– Ладно. Тогда покажите, что вы делали сегодня в своем кабинете. Вы вчера пообещали, помните? – И прежде чем она успела возразить, он взял ее руку и поднял с кресла. Не желая устраивать сцену перед Наташей, она быстро пошла к своему кабинету. Корбет закрыл дверь.
– Корбет, я…
– Подождите минуту, прежде чем скажете что-нибудь. Пожалуйста. – Он сел в кресло и по-доброму посмотрел на нее. – Почему вы не садитесь?
Она села, как послушная школьница, испытывая облегчение от того, что он не схватил ее в объятия, вопреки ее ожиданиям.
– Прежде чем вы скажете мне то, что думаете, – продолжал он, – позвольте мне сказать то, что я уже знаю. Я прошел через это. Мне это все знакомо.
Изабелла с изумлением, не отрываясь, смотрела на него широко раскрытыми глазами, не произнося ни слова.
– Вы даже не могли понять, почему поступили так; вы с трудом вспоминали, кто я такой. Но позвольте сказать вам, дорогая, это естественно. Вам придется пройти через это. Теперь вам от этого не убежать. Вы одиноки, но ничто человеческое вам не чуждо, и вы не совершили ничего ужасного. И если бы тогда похитили вас, а не его, то ваш муж в данный момент испытывал бы то же самое. Требуется примерно столько времени, чтобы вновь начать чувствовать, оттаивать, и тогда к вам возвращаются все чувства, которые вы испытывали прежде, но их не с кем разделить. Но сейчас у вас есть я. Вы можете или попробовать, потихоньку, постепенно, или умчаться со всех ног и до конца жизни прятаться за свое чувство вины и ощущение, что вы все еще замужем. Это не ультиматум. Вы можете просто не хотеть меня. Возможно, я не тот человек, который вам нужен. Если вы так считаете, то я пойму. Но не бегите от того, что вы чувствуете, Изабелла… Вы не можете вернуться в прошлое. – Он остановился, почти задохнувшись, а Изабелла, пораженная, смотрела на него.
– Но как вы узнали?
– Я прошел через это. И когда я в первый раз поцеловал женщину, у меня возникло такое чувство, как будто я осквернил память Бет, как будто я предал ее. Я разрывался на части. Но разница заключалась в том, что она меня вовсе не интересовала. Просто я был одиноким и похотливым, уставшим и печальным. Но вы для меня имеете большое значение. Я люблю вас и очень надеюсь, что вы сможете ответить на мое чувство.
– Как вам удается все понимать? – Она с изумлением смотрела на него из другого конца комнаты. И он улыбнулся ей, с любовью, легко, от всей души.
– Просто я очень умный.
– Ах, и скромный! – Она неожиданно вновь заулыбалась, с удовольствием подтрунивая над ним.
– В таком случае мы идеально подходим друг другу. Именно поэтому вы ушли гулять без меня?
– Я хотела убежать от вас. Совершить прогулку до того, как вы появитесь здесь.
– Это было благоразумно. – Он не был ни обиженным, ни удивленным. Он просто понял.
– Прошу прощения.
– Не стоит. Хотите, чтобы я сейчас же ушел? Это нормально, Изабелла, я пойму.
Но она покачала головой и протянула ему руку. Он подошел к ней и взял за руку, глядя в бездонные черные очи.
– Я не хочу, чтобы вы уходили. Теперь я чувствую себя глупой. Наверное, я была не права. – Она прильнула к нему, как это делали дети, а он нежно взял ее за руки и опустился на колени рядом с ней.
– Я сказал, что мы будем продвигаться медленно. Я не тороплюсь.
– Я рада. – С этими словами она нежно обняла его за шею и по-детски прижалась к нему. Казалось, они очень долго обнимали так друг друга, и на этот раз Изабелла медленно провела рукой по его худощавому красивому лицу, коснулась его подбородка и глаз. На сей раз она сделала первый шаг, и ее уста коснулись его губ, сначала нежно, затем с жадностью.
– Полегче, дорогая.
Но она снова улыбалась.
– Что ты там говорил насчет изнасилования?
– Если ты изнасилуешь меня, то я побью тебя. – Он изобразил оскорбленную невинность, и она засмеялась. Тогда он опять заулыбался. – Хочешь поехать покататься? – Он смотрел с надеждой, не желая давить на нее.
– Ты приехал на машине?
– Нет, я собирался украсть какую-нибудь. Конечно, я на машине. А что?
– Тогда с удовольствием. – Она помолчала. – А что мы скажем Наташе?
– Что мы собираемся покататься. Неужели это так плохо?
Они махнули Наташе на прощание и поехали на Уолл-стрит, к Клойстерс, а потом через парк. Откинувшись на покрытое плюшем сиденье рядом с Корбетом, она чувствовала себя защищенной от всего мира.
– Я не знаю, что произошло со мной сегодня, – сказала она.
– Не волнуйся об этом, Изабелла. Все в порядке.
– Полагаю, да. Как ты думаешь, я когда-нибудь буду снова нормальной? – Она смотрела на него, улыбаясь, спрашивая то ли в шутку, то ли всерьез.
– Надеюсь, что нет. Ты мне нравишься такой.
Она нежно улыбнулась ему.
– Ты мне тоже нравишься.Но две недели спустя, когда Наташа уехала с мальчиками на выходные, Изабелла поняла, что он ей не просто нравится.
– Ты хочешь сказать, что они бросили тебя? – Он явно огорчился, когда зашел к ней на чай в субботу днем. Корбет собирался посидеть с ней несколько часов и, может быть, прогуляться, но также надеялся, что, возможно, Наташа куда-нибудь уйдет. Ему нравилось проводить время наедине с Изабеллой, и это было еще более ценным для него, потому что такие моменты выдавались редко. Их всегда окружали дети, Наташа или Хэтти. – Куда они отправились?
Изабелла весело улыбнулась, подавая ему чашку чая «Граф Грей».
– К каким-то Наташиным друзьям в Коннектикут. Мальчикам это пойдет на пользу.
Он задумчиво кивнул, но подумал вовсе не о мальчиках, нежно беря ее руку.
– Ты чувствуешь, как здесь тихо и как редко мы бываем одни?
Она сидела задумавшись, и постепенно ее мысли уносились в Рим. Там в ее доме было так много места, принадлежавшего только ей, так много собственного времени.
– Мне бы хотелось, чтобы ты был знаком со мной тогда, – мечтательно произнесла она, а он следил за ее глазами.
– Когда, Изабелла?
– В Италии… – тихо произнесла она, а потом посмотрела на него, слегка покраснев от смущения. – Но это неразумно, не так ли? – В Италии, в добрые времена, она была бы замужем. Корбету не нашлось бы места в ее жизни.
Но он понял, о чем она думала. Вполне нормально, что на нее то и дело накатывала тоска по дому.
– У тебя там чудесный дом?
Она улыбнулась и кивнула, а затем с сияющими глазами рассказала ему о рождественской карусели для Алессандро. Она так замечательно выглядела, когда говорила об этом, что он поставил чашку и заключил ее в объятия.
– Как бы мне хотелось отвезти тебя туда… домой, если это – твое заветное желание. – А затем очень тихо добавил: – Но, может быть, когда-нибудь твой дом будет здесь? – Но в действительности она так не думала. Изабелла не могла представить, что проведет остаток жизни где-либо, кроме Рима. – Ты очень скучаешь по дому?
Она пожала плечами и улыбнулась.
– Италия – это… просто Италия. В мире нет ничего похожего на нее. Темпераментные люди, сумасшедшее движение, хорошие макароны, чудесные запахи…
Говоря это, она думала об узких улочках недалеко от «Сан Грегорио», о женщинах, кормящих детей на порогах своих квартир, о ребятах, выбегающих из церкви, о птицах, поющих на деревьях в ее саду… даже при мысли об этом на глаза наворачивались слезы.
– Ты же знаешь, я не могу вернуться туда.
Он на мгновение задумался.
– Пожалуй, можешь.
– Ты серьезно?
– А почему бы и нет? – В его глазах заплясали шаловливые искорки. У него появилась идея. – В деловой части города есть забавный маленький итальянский ресторанчик, в который я частенько захаживал. Респектабельные посетители никогда не заходят туда. – Он усмехнулся. – Мы могли бы быстренько съездить туда поужинать, и никто бы не догадался, кто ты. А он настолько итальянский, что ты почувствуешь себя там как дома. – На миг он засомневался, не будет ли от этого хуже, но у него было такое чувство, что это не тот случай, и он собирался устроить так, чтобы она прекрасно провела время.
Как соратник-конспиратор он подождал в гостиной, пока она оденется. Она вышла, хихикая, в черных брюках, свитере и черной мягкой шляпке от Борсалино, надвинутой низко на один глаз.
– Я выгляжу таинственно? – Она смеялась, и он тоже.
– Даже очень!
Он даже припарковал свой «Роллс» не у самого подъезда, и они проскочили в ресторан никем не замеченными. Там они с жадностью набросились на еду, а Изабелла радостно болтала с официантом, пока они пили недорогое итальянское вино.
– Пообещай, что не скажешь Наташе! Она убьет меня за это! – У нее сверкали глаза, и он согласился.
– Я и не мог бы сказать ей. Скорее всего, она убила бы меня. – Но он не волновался насчет Наташи. Он знал, что Изабелла в безопасности, и, съев по порции макарон и выпив простого красного вина, они медленно поехали домой, ненадолго завернув в парк. – Счастлива? – Она кивнула и положила голову ему на плечо. Шляпа лежала на сиденье рядом с ней, а ее черные волосы мягко падали на его плащ. Он осторожно коснулся их, а потом погладил ее по щеке. Казалось, Корбет ни на миг не отводил от нее глаз, пока они не спеша входили в дом.
– Хочешь зайти на кофе? – Она приглашающе посмотрела на него, но они оба думали вовсе не о кофе.
Он кивнул и вошел в квартиру следом за ней, но, очутившись в прихожей, Изабелла не стала утруждать себя, зажигая свет. Она тотчас же оказалась в объятиях Корбета и в темноте вся затрепетала от давно забытой страсти, когда Корбет прижался губами к ее устам. Задохнувшись, они пошли, взявшись за руки, в спальню, где, не включая света, Корбет раздел ее, а она его, и их тела наконец соединились. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем она включила маленький ночник и улыбнулась лежащему в ее постели Корбету. Она оглядела комнату с беспорядочно разбросанной одеждой и засмеялась.– Что тебя так рассмешило, дорогая?
– Мы. – Она посмотрела на него и нежно поцеловала в шею. – Нам совсем нельзя доверять. Моя соседка уезжает на выходные, и что же мы делаем? Убегаем ужинать, а затем возвращаемся домой и занимаемся любовью.
Он медленно потянул ее к себе.
– …а потом мы снова занимаемся любовью… и опять… и опять…
Глава 22
Апрель пролетел очень быстро, а за ним и май. Когда погода позволяла, они каждый вечер ходили гулять или катались на машине. Иногда они брали с собой за город Алессандро и наблюдали за интересом в его глазах, когда он играл на траве или строил замки на пока еще пустующих пляжах. Пару раз они брали с собой Наташу. Первые несколько недель она пыталась делать вид, что не замечает происходящего, но в конце концов все же спросила. Изабелла кивнула, совсем как девочка, а потом засмеялась и призналась, что они с Корбетом любят друг друга.
Было видно, что она безмерно счастлива, и Корбет тоже. Но Наташа знала, что, несмотря на свой роман, Изабелла очень волновалась по поводу работы.
Стоял теплый, приятный вечер, когда Корбет подъехал к дому в двухколесном экипаже, чтобы увезти Изабеллу на прогулку. Она засмеялась, увидев экипаж, и они катались на нем два часа.
– Как поработалось сегодня, милая? – Он прижал ее покрепче к себе и заглянул в темные глаза.
– Ужасно. Бернардо снова беспокоит меня.
– Новая коллекция?
– Нет, с ней все улажено. Показ состоится на следующей неделе. Не в этом дело. Планы на зиму, косметика, ткани, я не знаю. С ним стало невозможно общаться.
– Возможно, на его плечи свалилось слишком многое, пока ты здесь.
– Что ты предлагаешь? – Она устало посмотрела на него. – Чтобы я поехала домой?
– Ну уж нет. Я всегда думал, что ты можешь кое-что изменить.
– Знаю, но сейчас не могу. Не могу, пока я здесь.
Сказанное заставило ее вновь подумать о Риме, в чем ей теперь очень не хотелось признаваться Корбету. Они привязались друг к другу так, как если бы это было навсегда, но рано или поздно ей придется вернуться домой. А работа Корбета всегда будет держать его в Штатах. Ничто не вечно, подумала она про себя, но затем отбросила эту мысль.
– Не беспокойся. Вероятно, все утрясется в ближайшие дни.
Но этого не произошло. В следующие две недели стало еще хуже. Удар за ударом, стычки и сражения. Изабелла чувствовала себя больной из-за этого. Как-то утром она сказала об этом Бернардо по телефону. Казалось, он оторвался от нее и стал лучше справляться со своими чувствами к ней.
«Ох, Бернардо, – не раз думала она про себя, – если бы я могла полюбить тебя, а не его. Жизнь была бы намного проще».
– Ради бога, будь благоразумнее и продай Дом моды.
– Ах, нет, снова об этом! Слушай, Бернардо, я думала, мы закрыли этот вопрос еще до моего отъезда.
– Нет, не закрыли. Ты просто отказалась выслушивать разумные доводы. Знаешь, я здесь уже сыт по горло. Габриэла выполняет работу за десятерых, ты без конца меняешь эти чертовы ткани и ничего не понимаешь в продаже косметики, а мне каждый раз приходится все приводить в порядок после тебя.
– Если это правда, то почему бы тебе не набраться мужества и не уйти как мужчине, вместо того чтобы предлагать мне продать Дом моды? Может быть, проблема в тебе, а не в бизнесе? Именно ты все время создаешь проблемы между нами, ты не желаешь делать то, что я тебе говорю. Почему бы тебе, для разнообразия, не сделать то, что я прошу, вместо того, чтобы запихивать мне в глотку «Ф-Б» всякий раз, когда я открываю рот? – Итальянское неистовство продолжало нестись из кабинета Изабеллы. – Я больше не желаю этого слышать. И если ты не прекратишь, я возвращаюсь домой, – кричала она. – К черту всю эту болтовню об опасности. Ты гробишь мое дело. – Это было несправедливое обвинение, и она это знала, но разногласия между ними поднялись до уровня взрыва эмоций. Она находилась в Штатах уже пять месяцев, и прелесть работы подобным образом начинала пропадать.
– Ты хоть представляешь, что ты делаешь, Изабелла? Ты когда-нибудь выслушала представителей «Ф-Б»? Нет. Конечно же, нет. Ты предпочитаешь просиживать задницу там и оскорблять меня, цепляться за свой бизнес, проявлять эгоизм и сохранять свое лицо.
– Наш бизнес крепко стоит на ногах, и ты это знаешь.
– Да, знаю. Но суть в том, что я больше не в состоянии справляться с ним в одиночку, а ты все еще не можешь вернуться домой. Обстоятельства, Изабелла, обстоятельства. У твоего деда тоже возникли обстоятельства, но он оказался достаточно разумным и продал дело.