Ты - мое дыхание
Шрифт:
Она улыбнулась и снова легла на подушку. По телу разливалась приятная усталость. И она не чувствовала ничего, кроме этой усталости, — ни стыда, ни раскаяния. За окном прошелестела шинами какая-то машина, свет ее фар отразился на потолке.
— Поль, — Антон нежно провел указательным пальцем от ее лба к подбородку, — сейчас машина проехала, окно осветила, и тень от шторы упала на твое лицо… Я раньше и представить себе не мог, что простая тень от шторы, лежащая на женском лице, — это так прекрасно… Глупости говорю, да?
— Говори, — отозвалась она, — говори… Тем более что скоро уже все это кончится.
Он и не убеждал ее остаться, покорно кивнул, соглашаясь. Оделся, проводил до выхода из общежития.
— Когда мы увидимся? — спросил со светящейся в глазах безнадежной грустью.
— Я не знаю, увидимся ли вообще, — Поля обвела пальцем контур его губ. — Ты только не подумай, что я кокетничаю или цену себе набиваю: мол, в прошлый раз говорила, что не придет, — прибежала, и в этот раз опять то же самое… Я, правда, не знаю, что будет завтра, что будет дома. Боря уже наверняка там… Впрочем, это только мои проблемы. Иди спи, князь, вид у тебя усталый.
— Князь? — он удивленно приподнял бровь.
— Ну да. Ты же потомок Трубецких, кажется?
— А-а, так, по боковой линии… — Антон легко махнул рукой. — Но мне нравится, когда ты меня так называешь, — и печально добавил: — Не пропадай надолго, ладно? Я, кажется, уже теперь не смогу без тебя…
— Привет! — сказал Борис, открыв дверь, и улыбнулся.
«А улыбка-то у тебя, друг, несколько кривоватая и вымученная, — мысленно отметила Поля, проходя мимо него в холл. — Хотя что мне теперь до твоей улыбки? Да и вообще до тебя?»
Ей хотелось помнить только Антона, думать только об Антоне. И тело ее, расслабленное, утомленное, все, до кончиков пальцев действительно еще помнило его. Но чуткие ноздри уже помимо ее воли торопливо и унизительно втянули воздух. Духами на этот раз от Бориса не пахло.
«Осторожный стал! — с горечью подумала она. — Наверное, после того случая с псевдоаттракантами… Хотя с Надей как не быть осторожным? Ту гадость, которой она поливает себя вот уже десять лет, ни с чем не спутаешь и ни за какую рекламную новинку не выдашь, как ни старайся… А, впрочем, мне все это уже безразлично… Должно быть безразлично»…
Борис стоял у зеркала, скрестив руки на груди, и задумчиво следил за тем, как жена снимает туфли. Когда Поля ступила босыми ногами на палас, он вдруг спохватился:
— Подожди, вот идиот! Совсем забыл…
Метнулся в комнату, через минуту вернулся с огромным роскошным букетом садовых ромашек. И еще прежде, чем он произнес: «Это тебе!», — Поля почувствовала, что ей неудержимо хочется плакать. «Спасибо» она выговорила с неимоверным трудом, взяла цветы за влажные, видимо, только что из вазы, стебли и прошла в спальню. Больше всего на свете ей хотелось сейчас яростно швырнуть ни в чем не повинные ромашки о стену так, чтобы они, изломавшись, рассыпались в разные стороны, а потом закрыться на замок и вдоволь нарыдаться. Но за спиной слышалось дыхание Бориса, поэтому она только поставила их в белую керамическую вазу, стоящую на тумбочке, и, полуобернувшись, спросила:
— Ты давно приехал?
— Не очень, — ответил он явно неохотно.
— А что так? Деловая встреча?
— Вроде того…
— С кем, можешь сказать?
— Нет, Поль, прости, не могу, — Борис легонько сжал ее плечи и
«Какой же у меня все-таки муж уникальный! — подумала она с горькой иронией. — Ну где еще такого найдешь, чтобы ходил налево и при этом еще прощения просил за то, что не предоставляет полной информации? Золото просто, а не муж!»
А пальцы его, сильные и нежные, продолжали массировать ее уставшие плечи, и Поля даже как-то не сразу сообразила, что надо отстраниться, такой привычной была эта спокойная ласка.
— Слушай, ты тоже прости, — она отвела его пальцы рукой, — но я сегодня очень устала и хочу спать. Поэтому не надо массажа, я уже буду расправлять постель.
— Как хочешь, — Борис пожал плечами и вышел из спальни.
Поля сдернула с кровати покрывало, сняла платье и легла, накрывшись шелковой простынью. Она бы и не заметила, наверное, повседневной, прохладной мягкости дорогого белья, если бы спина не чесалась до сих пор от шерстяного одеяла, на котором они занимались любовью с Антоном. И ей вдруг вспомнились с бесстыдной яркостью и комната с убогими занавесками, и кровать с панцирной сеткой, и искаженное сладкой судорогой лицо чужого мужчины со взмокшим лбом и полуприкрытыми глазами. Поля прерывисто вздохнула и подтянула простыню к подбородку. Сладкая истома, последние несколько часов владевшая ее телом, постепенно уступала место брезгливости и отвращению к самой себе.
«Я ведь не люблю его! Не люблю! — подумала она, перевернувшись на спину и уставившись в потолок. — Это абсолютно точно. Пусть красивый мальчик, пусть безумно обаятельный… Ну нравится мне его горячность, льстит его влюбленность. Но ведь больше-то ничего нет!.. Тогда зачем все это? Борьке назло? В порядке мести? Вдвойне глупо и вдвойне отвратительно».
Часы на стене тикали мерно и равнодушно. Поля убрала ладонью волосы со лба и села в кровати. Она остро чувствовала необходимость того, что еще час назад казалось ей почти кощунственным — тщательно, до красных полос, растираясь мочалкой, помыться после свидания с Антоном. Она уже спустила ноги на пол, когда в дверях появился Борис.
— Поль, — он прошел через комнату и присел на край кровати рядом с ней, — мне кажется, нам надо серьезно поговорить.
— Да? — она нервно затеребила тесемку ночной сорочки. — И о чем же?
— Хотя бы о том, что в последнее время происходит между нами.
— А что, между нами что-то происходит?
— Поль, не надо, — Борис положил руку ей на плечо. Она дернулась. Рука упала нелепо и смешно, стукнувшись о матрас. Он сцепил пальцы, хрустнул костяшками, но все же продолжил: — Я понимаю, что ты сегодня усталая и колючая, но тем не менее выслушай меня, пожалуйста. Это важно… Я хочу попросить у тебя прощения…
Поля почувствовала, как сердце ее часто-часто заколотилось где-то у самого горла.
— За что? — спросила она одними губами.
— Ну… ты, конечно, сама все знаешь и понимаешь, а звучит это глупо… В общем, я в последнее время мало уделял тебе внимания, и из-за этого в наших отношениях возник холодок. Естественно, деловые проблемы — это не оправдание, но…
— Деловые проблемы?! — голос ее с почти радостным удивлением взмыл ввысь к концу фразы. — Мне не послышалось? Ты сказал «деловые проблемы»?