Ты — мое притяжение
Шрифт:
— Подумал, вы захотите увидеть Архатуриус.
— Город из подводных пещер?
— Они не только под водой, адиса Рина.
Дисар-ри указал на самую обычную лодку — и откуда он ее только взял, ума не приложу, помог в нее забраться, зажег несколько фонарей и взялся за весла. Первые несколько пещер, через которые мы проплывали, заставляли меня вертеть головой в разные стороны и рассматривать пространство вокруг, а потом я поуспокоилась. Наверное, зря. Под водой замелькали рыбы ростом с меня, а то и больше.
— Не бойтесь. Они не причинят вреда, — заметил Дисар-ри, опуская весла и позволяя течению нести нас медленно и плавно.
Я же, восхищаясь и
Он рассказывал, заставляя улыбаться и смеяться, так как умело переплетал вымысел и легенды с реальными фактами. Мы проплыли несколько похожих пещер, Дисар-ри накинул на меня свой камзол, все же становилось прохладнее. Я же не замечала перепада температур, разглядывая удивительные, созданные природой арки из камня, которые щедро оплели морские растения, сделав их темно-зелеными, почти скрыв под собой, вглядывалась в стены, состоящие из кристаллов. Те светились, мерцали и бросали блики на воду, создавая непередаваемую атмосферу таинственности. Архатуриус был прекрасен даже той небольшой частью, которую я видела.
Через час или чуть больше мы оказались посередине красивого подземного озера. Вода в нем была прозрачная, словно стекло, просматривалось дно, где мелькали разноцветные рыбки и лежали россыпи фиолетовых кристаллов.
Дисар-ри приподнялся, оказался рядом, протянул мне руку.
— Что вы собираетесь делать? — тихо спросила я.
— Показать вам особую красоту. Стойте прямо. Я затушу фонари.
Пространство погрузилось в темноту, но вскоре его рука коснулась моей, давая понять, что он рядом.
Сначала послышался легкий звон. Хрустальный, тонкий. Вскоре он перерос в нежную светлую мелодию, а потом темнота стала расступаться, и на стенках и потолке распустились невиданные белые цветы. Чем-то они напоминали розы, но только бутоны у них были больше и слабо мерцали, пока не начинали раскрываться. Я вытаращила глаза и так и замерла, рассматривая полупрозрачные, словно сотканные из лунного света, лепестки. Сердцевина оказалась серебристой.
Удивительная мелодия росла, и я молчала, боясь спугнуть этот невероятный миг. А потом музыка достигла пика, цветы вспыхнули серебром, разливая мягкий свет, из воды стали выпрыгивать разноцветные рыбки, словно радовались жизни, и мелодия медленно угасла, а цветы свернулись в бутоны и исчезли, словно и не бывало. Мир снова погрузился в темноту. Дисар-ри опять зажег фонарики.
— Что это было? — прошептала я.
— Нарийны хрустальные, — ответил капитан. — Это единственное место, где они обитают. Я считал эти цветы легендой, пока не услышал об этом месте от дяди.
— Он тут бывал?
— Да. Вам понравилось, адиса Рина?
— Очень. А еще можно послушать?
— Они поют лишь один раз в сутки, адиса Рина. В тот момент, когда небо над планетой покрывается звездами.
Я обернулась к Дисар-ри, встала на цыпочки и нежно поцеловала в щеку. Он замер. Кажется, даже перестал дышать, а потом поднес к губам мою ладонь и, не сводя с меня сумасшедших сияющих глаз, нежно и осторожно, будто боясь спугнуть, поцеловал.
Мы уселись в лодку, капитан снова взялся за весла, игнорируя мою предложенную помощь. У нас неожиданно завязался разговор о музыке и танцах, и из пещерного города, как мне показалось, мы выбрались подозрительно быстро. И только вдыхая теплый воздух, я поняла, как замерзла в пещерах. Дисар-ри, едва мы оказались в скворфе, тут же включил отопление. Подниматься в воздух не стал, достал контейнер со сладким пирогом, который мне так понравился за ужином, травяной напиток в термосе. Мы перекусили, наслаждаясь хорошим вечером, и полетели обратно.
Я поймала себя на мысли, что впервые с того момента, как покинула Землю, ощутила такой покой и легкость. Рядом с Дисар-ри я чувствовала себя защищено, надежно. И при этом в мужчине чувствовались и сила, и властность. Но он умел быть нежным. Я еще помнила это прикосновение-поцелуй, которое разбудило во мне столько всего… И как тейринки могли убегать от такого мужчины? Решительно не понимаю.
Дисар-ри.
Я чуть не сорвался. Там, когда ее губы коснулись моей щеки, и позвоночник залило огнем, который побежал по всему телу. Прижать к себе, впитаться в желанные губы, сделать своей… Да я ей уже одержим! Настолько, что боюсь причинить малейшую боль, увидеть страх или ужас в самых прекрасных глазах на свете.
Я нашел хрупкое запястье моей тезаринки, сдерживаясь и наслаждаясь прикосновением, старался растянуть это мгновение. И не напугать.
Как она одним прикосновением способна разбудить во мне столько неизведанного? Не понимаю.
Это были особые ощущения, новые и незнакомые. Страсть и нежность. Желание обладать и просто дышать с ней в такт. Ласкать, чтобы могла шептать лишь мое имя, помнила только его и спрятать в коконе своих крыльев, защищая от зла.
В эту ночь, распробовав вкус счастья, я даже не пытался уснуть. Сверкали серебряные клинки, выплескивалась сила… Я не знал, сколько прошло времени, прежде чем убрал их обратно, а сам пошел на капитанский мостик. Застал там дежурившего Джана, наблюдавшего за стаей летающих кошек, которая пыталась забраться в корабль, и отправился в душ.
— Капитан, да вы улыбаетесь! — воскликнул Трасирий, от неожиданности выронив поварешку и сунув в кастрюлю с водой полотенце.
Тут же исправил свою оплошность и уточнил:
— А ко мне зачем пришли? Завтрак не готов, но если вы проголодались…
— Кофе сварю. И блины испеку.
Трасирий вытаращился на меня, но так и не нашел достойных слов.
Готовить завтрак женщине, которая тебе нравится, оказалось сложным делом. Воевать и управлять кораблем легче в разы, чем отмерять муку и сахар. Сделать нужное тесто получилось с шестой попытки, а первый нормальный блин — с третьей. Приноровившись, все же справился. Пока варилось кофе, отыскал банку какого-то сладкого джема. На корабле вообще мало сладкого. Надо запастись на ближайшей станции для Рины. И закупить земные продукты. Я снял фартук, поднял поднос и развернулся.
Команда в полном составе, одетая в форму, принятую на корабле, сидела за ближайшими столами и не сводила с меня глаз.
— А вы почему так рано поднялись? — хмуро поинтересовался я, заметив за дальним столиком Рину с Джаном, у которого было весьма интересное выражение лица — крайней растерянности.
— Так вы же сами сказали, что подъем на два часа раньше, капитан, — нашелся Лео, не сводя глаз с тарелки.
Совсем про это забыл. У нас же вылет. И они что, два часа тут сидят и наблюдают? И главное тихо же было… Вот хитрющие заралины! Покосился на Рину. Глаза удивленные, со смешинками, которые она не собиралась прятать. Ну точно, два часа тут сидят. И явно слышали и все мои ругательства, и заметили попытки приготовления еды.