Ты - мое счастье
Шрифт:
— А ты не удивлена, — спокойно проговорила Авриль, заметив молчание Элизабет.
— Нет, в отличие от этой домоседки, — она указала пальчиком на Элис, от чего та надула губки, — я слежу за миром моды, — многозначительно произнесла она, пристально глядя на Авриль.
— И? — не утерпела Алисия, недоуменно смотря на подруг и явно не понимая, о чем они говорят, — Конечно, ты следишь за модой, раз работаешь в редакции своего отца…
— Ну, знаешь, только ленивый не видел фотографию Авриль, правда почему-то там она была Клинз, — приподняла вопросительно бровь Элизабет, — когда Жюли Герен представляла свою коллекцию «Нежный Апрель». Она создала ее для тебя?
— Да, — просто ответила она, а потом улыбнулась, — я стала ее Вдохновением. «Нежный Апрель» очень понравился всем модным критикам….
Наконец, девушка могла спокойно воспринимать эту фразу. Время постепенно залечило рану в сердце, да и дети не давали ей утопить себя в слезах. Ей было сложно первое время, и именно Жюли стала ей опорой, когда растерянная и счастливая мамочка получила от врачей два посапывающих свертка.
В тот день, когда Авриль узнала, что Жюли, то есть Джилли, и есть та самая девушка, что самоотверженно ухаживала за Дэниалом и приехала с ним в Швейцарию на лечение, именно она отвезла девушку в роддом и оставалась там, пока врач не сообщил, что родились близнецы.
— Ну, папочка, вы — молодец, двоих одним махом «заделать», — грубовато посмеялся пожилой врач, отчего Поль Герен впервые за всю жизнь покраснел, как невинная дева в эпоху Ренессанса. Жюли потом долго давилась от смеха, когда они ехали домой. Эви тоже смеялась, пока Жюли в лицах рассказывала ей эту историю.
— Мальчик, — воскликнула пухлая медсестра, пошлепывая ребенка по ягодицам. В ответ раздался возмущенный писк младенца, а на глаза Авриль выступили слезы. Мальчик, ее Даниэль. Его сын, его…
— Да еще и с отметочкой он у вас, — услышала она удивленный возглас все той же медсестры, пока ее осматривал доктор. Он почему-то качал головой, ощупывая ее живот. — Сердечко на ручке…
Авриль была поражена, на мгновение, забыв о боли. Отметочка… сердечко… как у Дэниала. Да, теперь она, если и захочет его забыть — ничего не получится. Как же так?
Медсестра поднесла мамочке запеленатого малыша, чтобы показать, а Авриль не смогла удержаться и расплакалась. Сморщенное смуглое личико и невероятные глаза, цвет которых уже напоминал хмурое летнее небо. Серо-голубые, как у ее любимого мужчины.
— Дэнни, мой Дэнни… — прошептала она, дрожащими пальцами коснувшись нежной кожи на щечке ребенка.
Новая боль отвлекла ее от ребенка одновременно с возгласом врача:
— Ну-ка, мамочка, поднатужьтесь еще раз, тут еще кое-кто хочет увидеть мир.
— Еще? — Авриль вскрикнула, когда схватка повторилась, и вцепилась в ручку кресла. — Как еще? Кто?
— Тужься, головка почти показалась, — одернул ее врач, а через некоторое время воскликнул, — Да вы счастливица! Двоих сразу!Девочка, — ответил он на вопрос растерянной девушки, передавая младенца в заботливые руки медсестры. — Молодец, хорошо поработала. Сейчас закончим, и будешь отдыхать. Пойду пока, папашу обрадую…
— Кого? — пискнула Авриль, но оставшаяся медсестра не дала ей договорить, проводя заключительные процедуры.
— Но… как? — спросила все еще не пришедшая в себя Авриль у медсестры, которая передав детей другой девушке, вернулась проверить состояние роженицы.
— Так бывает, мадам, — улыбнулась она.
— Но УЗИ не показало, да и… — тут она прикусила губу, вспомнив, что за все время посещала врача не слишком часто, но признаваться не хотела, ощутив мгновенно укол вины. Хорошо, что в момент схваток рядом с ней оказалась Жюли и вызвала бригаду врачей.
— Полагаю, вы не часто посещали своего врача? — догадалась медсестра, имени которой Авриль не удосужилась узнать, — а на ранних сроках исследование не показало второй плод. Видно, хороший защитник у вашей доченьки будет. Братик с момента зачатия прикрывал сестричку, — улыбнулась она, видя смущение женщины. — Просто вам повезло, что беременность протекала так легко, вы просто счастливица, как сказал доктор Дюран.
Через час ее перевели в палату, куда всего на несколько минут запустили Жюли. Женщина передала ей вещи, что попросила Авриль, чмокнула ее в щеку, сказав, что утром приедет посмотреть на детишек и рассказать ей «веселую историю». Эви удивленно посмотрела вслед подруге, когда за ней захлопнулась дверь и сжала в руке мобильный телефон. Маме она решила позвонить днем, а потом, посмотрев на часы и прикинув в уме, что на другом конце точно не спят, решительно вытащила из кармана чехла потрепанный буклет. Интересно, не сменился ли за это время номер телефона? Решительно набрав на сенсорном экране заветные цифры, стала дожидаться соединения.
— Могу я услышать мсье Саммерсета? — робко спросила она, когда на другом конце ей ответил бодрый голос какой-то служащей. Ее имя тут же вылетело из головы, когда она услышала ответ.
— Мсье Саммерсет вернулся в Америку, — ответил ей удивленный женский голос, — уже полгода как. Если у вас что-то срочное, я могу соединить вас с мадам Саммерсет, она еще не ушла. Она ведет дела вместо мсье Саммерсета в его отсутствие. Возможно, она скажет, как его найти и…
— Нет-нет, — поспешно ответила Авриль, прикасаясь рукой к груди, где ощущала сейчас сильное жжение, — извините за беспокойство. До свидания…
— Всего доброго, — вежливо произнесла девушка, послышались длинные гудки, а потом телефон отключился.
Эви прижала к себе телефон, глядя пустым взглядом куда-то в стену. В голове было удивительно пусто, только что-то жгло внутри, заставляя слезы наворачиваться на глаза… Когда узнала, что ждет ребенка, сначала просто растерялась, не зная, нужно ли сказать ему? Ведь она солгала ему уже однажды. Поверил бы он, что это его ребенок? Этот вопрос она задавала себе все девять месяцев, что носила малыша.
А потом она поклялась, что не станет разрушать его жизнь, его семью. Слишком любила, чтобы причинить боль. Но сегодня она не смогла молчать и скрывать то, что у него родились сын и дочь. Что она сказала бы ему, ответь он ей? Как бы он отреагировал на такую новость?
— Что ж, по крайней мере, я попыталась, — попыталась успокоить голос своей совести Авриль. Что она могла бы сказать его жене? Той, которая обнимала его и смотрела с такой любовью, когда увидела, что он жив. — Простите меня, мои маленькие, но я люблю его до сих пор…