Ты моя, Эмилия
Шрифт:
Дедушка снова меряет нас пристальным взглядом.
– Извините мне мою невоспитанность, я просто удивлен, встретив в лесу чужаков. Ведь вы не от сюда, правда?
– спустя минуту говорит он.
– Меня зовут мастер Амадеус. Я аптекарь.
– Я Эмилия, это моя дочь Есения, - в свою очередь называю наши имена.
– Мы потеряли дорогу домой и проголодались.
– И вы из этих самых Царевичей?
– уточняет собеседник.
– Можно и так сказать, - киваю я.
– Вы нам поможете?
Амадеус, снова задумывается, слегка поджав губы.
– Я не знаю, где то место, откуда вы. Больше того, я вам скажу, что кого бы вы не спросили, все ответят так же. Единственное, что могу вам предложить - это теплый кров и сытную еду. А там уже можно будет подумать, как решить вашу проблему.
– Благодарю вас, - растерянно шепчу, не зная, что и думать обо всей этой ситуации. Сенька притихла и жмется к моим ногам, время от времени с любопытством поглядывая на мужчину.
Вот что мне делать? Сидеть в лесу или пойти с добрым, на первый взгляд дедушкой и попытаться попросить помощи у кого-то другого в Колчестере. Названия такие, такие… ненашенские. Скорее на английские похожи. Только говорю я явно не на языке туманного Альбиона, а на… Кстати, а на каком языке я разговариваю? Слова сами собой складываются в предложения, хотя, если задуматься ни одно из них мне не знакомо.
– Мам, - дергает меня за краешек свитера Сеня.
– Мы в гости к дедушке идем?
Взгляд мужчины мигом теплеет, и он слегка улыбается в пушистую бороду.
– Скорее всего, да, - отвечаю дочери, наконец, приняв решение, а затем отвечаю уже мастеру Амадеусу.
– Большое спасибо за предложение. Мы с удовольствием им воспользуемся.
Дедушка кивает, и разворачивается.
– Тогда нам стоит поспешить. Идти довольно-таки долго, нужно успеть до темноты. Ночью лес весьма опасное место.
Глава 2
За плечами у бодрого старичка висит плетеная из лозы корзина, наподобие рюкзака, доверху наполненная какими-то травами и цветами. Мы с Еськой молча переглядываемся и следуем за нашим провожатым. Вскоре наша небольшая компания выходит на лесную тропу, и идти становится легче. Амадеус оказывается полностью прав, шагать приходится долго, и я сажаю Сеньку за спину. Дочка сразу же привычно обхватывает мою шею руками, а я сцепляю руки в замок на животе, подхватив ее под коленки. Так мы можем идти достаточно долго. Проверено годами транспортировки маленьких девочек в садики находящиеся за пару километров от дома, когда на проезд не было ни гроша.
Солнце начинает клониться к горизонту, а мои наручные часы показывают почти семь вечера, когда за деревьями появляются каменные стены, окружающие небольшой городок. Но тут наш гостеприимный попутчик останавливается и оборачивается к нам.
– Мисс Эмилия, я вынужден вас попросить накинуть мой плащ, дабы не привлекать повышенное внимание к себе из-за своей… чужеземной одежды.
Мужчина сбрасывает короб со спины и снимает прижатый им плащ, а затем накидывает его на меня, укрывая при этом и хихикнувшую Сеню.
– Ш-ш-ш-ш, - прижимает он узловатый палец к губам и подмигивает Есении, - Мы сейчас играем в игру. Ты ведешь себя тихо, так, чтобы никто не узнал, что у твоей мамы за спиной сидит маленькая девочка, а думал, что это большая корзина, договорились.
– Еська, снова хихикнув, кивает и затихает. А на улице внезапно темнеет. Да так резко, что я даже не успеваю сообразить. Вот тут был светлый день, а уже ночь, при том настолько темная, хоть глаз выколи.
В душу закрадывается тревога. Зачем прятать ребенка, почему нельзя показываться такими, как мы есть? И я уже открываю рот, чтобы если и не возмутится действиями старика, то хотя бы узнать их причину. Но он меня опережает.
– Мисс Эмилия, пожалуйста, сделайте, как я прошу. Ведь вы не просто чужестранка, правда?
– я рассеянно киваю, а он продолжает, отдергивая и поправляя на мне маскировку, но скорее уже говоря самому себе.
– Если присмотреться, то это, конечно же, никого не обманет. Но сумерки сыграют нам на руку, а дом у меня не далеко от городских ворот, вторая улица от стены. Главное пройти стражу.
Затем аптекарь выламывает довольно-таки длинную палку, освобождает ее от веток с помощью ножа и вручает мне.
– Обопритесь на нее как можно больше, как будто вы старый человек и вам трудно идти, - просит он и накидывает мне на голову еще и капюшон.
Мне очень не нравится вся эта ситуация, становится действительно страшно. Но я почему-то чувствую, что мастеру Амадеусу можно верить. Что это - проснувшаяся интуиция или глупость? Я не имею права на ошибку. Со мной ребенок.
– Мисс Эмилия, прошу!
– протягивает он мне посох, видя мое колебание.
– Верьте мне!
Я беру палку и сжимаю ее правой рукой, левой, поддерживая сползающие с талии ноги дочки, хотя та и обхватывает меня ими настолько сильно, что даже дыхание перехватывает. И мы начинаем медленно шагать к городским воротам. Мне не составляет труда изобразить старуху, во-первых, когда я наклоняюсь слегка вперед, Еська меньше соскальзывает, во-вторых, быстро идти с ней на спине, еще и в таком положении трудно, приходится выверять каждый шаг и, в-третьих, я на самом деле сильно устала.
Стражники у ворот откровенно лодырничают, перебрасываясь шутками друг с другом, и мало обращают внимания на входящих в город.
– О, мастер Амадеус, неужто вы уже возвращаетесь с промысла?
– скалится тот, что пониже и потолще, завидев нас.
– Приходится, Сэмюель. Ночь нынче обещает быть звериной. Волчье время. Вы на посту уж сегодня не пейте. И оповестите кого надо.
Сэм, поджав губы, кивает, поправляя шлем.
– То-то же я думаю, что собаки сегодня развылись в каждом дворе, и мой брехун с самого утра скулит не переставая.
– Твоя шавка скулит постоянно, - хмыкает его напарник и переводит взгляд на меня.
– А кто это с тобой, Амадеус?
– Сестра моя, Сирша, из Марчхола. Переночует у меня, не успеет домой до восхода луны. Мы травы собирали, когда вой лыкасов услышали. Из ущелья доносился.
Постовые с опаской переглядываются, а я начинаю ощущать, что Еся все слабее и слабее держится за меня ногами и вот-вот упадет. Твою ж на лево. Если мы, еще хотя бы минуту тут простоим, то моя маскировка полетит к чертям собачим.