Ты моя, Птичка!
Шрифт:
— Ой, ой, ой. Злишься что ли все еще? — если бы мне не было больно вставать и делать резкие движения, она бы к концу своего вопроса наполовину облысела. — Вась, можно мы в твоей квартире поживем?
— Какой? — удивилась я.
— Ну ладно тебе, не прикидывайся, тебе же тетка свою подарила в Краснодаре.
Про это знали не многие. Лишь тетя, я и… Коля. Я посмотрела на него, но он так и держал взгляд на обшарпанном линолеуме.
Трус!
Впервые всплыло это слово у меня в голове, глядя
— Я хочу поговорить с твоим парнем, — делая ударение на слове «твоим», сказала я.
— Зачем это? — напряглась сестрица.
— А потом я подумаю над твоей просьбой.
— Ну ладно, только не долго.
Лиза вышла, а Коля так и подпирая стену стоял.
— Почему ты так со мной поступил? Почему сразу не сказал про сестру, ты же знаешь, я истерик не устраиваю?
— Прости, Вась. Не знаю, как все получилось. Прости меня и за сестру и за ребенка. Мне Лиза про аборт сказала.
— Я тебе кое-что еще скажу, Коль.
— Что?
Он поднял на меня глаза и сделал несколько шагов вперед. Глядя на него, в груди что то екнуло, и я поняла. Не отпустило, люблю его. До сих пор.
— Я больше никогда не смогу иметь детей, потому что ты и Лиза захотели быть вместе, а я оказалась слишком слаба, чтоб противостоять всем вам и своим страхам.
Коля заплакал. Я видела. Глаза стали влажные и, моргнув, из них потекли две слезинки. Жаль, что не кровавые.
Я не хотела давать разрешение на проживание в моей квартире. Не хотела, пока не попросил Коля.
— Вась, разреши нам проживать там. Потому что… потому что… я не хочу обижать твою сестру, когда буду приходить сюда и не спускать с тебя глаз. Я еще ничего не забыл…
В животе что то заворочалось. Потеплело. Наверное, вернулась одна из стаи бабочка.
Три месяца Коля мне писал, интересовался моими делами, здоровьем. Я училась на факультете своей мечты, начала знакомится с людьми. Хорошо общалась с тем престарелым врачом, что жалел меня в больнице после операции.
С каждым новым смс внутри меня что-то порхало.
Бабочки и птички! Думала я, отвечая на его смс.
Он жил с Лизой в моей квартире в Краснодаре, они учились в институте. Перевелись из нашего захолустья и наслаждались городской жизнью.
Он писал, что скучает и хотел бы со мной увидеться. Правда, и Лизу хвалить не забывал. Умница, красавица. Жили они на деньги, что им высылали наши и Колины родители.
Сидя дома как-то вечером за учебниками, я услышала мамин радостный голос, которым она рассказывала радостную весть папе.
— Коля сделал предложение Лизе, они скоро поженятся!
— Сначала Васе, потом Лизке, странный этот Коля! — нахмурился папа.
Вот только для меня его слова были где-то на периферии сознания. После слов мамы я плохо, что соображала.
Через два дня в ванне ночью я порезала себе вены кухонным ножом. Порезала… это, конечно, не то слово, потому что я их кромсала. Рвала, я бы даже сказала. Наверное, специально выбирала самый тупой нож из всех имеющихся.
Пока обрезала одну руку, для второй уже не было сил. Зато крови на полу, хоть отбавляй.
Я крещенная и прекрасно понимала, что самоубийство грех, который искупить нельзя. Проще было бы убить Колю и замаливать всю оставшуюся жизнь свой грешок.
Но нет. Я то буду и дальше мучиться. Буду все помнить, понимать. Я стала пустышкой, которая никогда не сможет осчастливить не только какого-то мужчину или родителей внуками, но даже себя. Пустая, грязная, испорченная…
Меня никогда не любила мать, я всегда выполняла грязную работу, я чуть не убила сестру в детстве, меня предал один, потом второй.
Самой от себя было противно. Настолько противно, что ноги понесли меня сначала на кухню, чтоб руки взяли нож, а потом в ванну, чтоб уже там мои собственные руки…
Греха не вышло,… через какое-то время, когда я начала терять сознание, вломился папа. Что-то кричал, ругался, даже, по-моему, маму оттолкнул от меня так, что она села на задницу. На руках донес до нашей старой «девятки» и погнал в больницу. Там меня привели в норму. Шрамы остались страшные. И снаружи и внутри.
Две недели отец держал меня под своим неусыпным оком, потому что взял на работе отпуск. Матери в доме не было. На мой немой вопрос через три дня после приезда домой, он ответил.
— Пусть пока с Лизкой своей поживет.
Мы с папой не говорили по душам, он не спрашивал в чем дело, что со мной и почему я решила так поступить. Он просто молча находился со мной рядом.
Смс от Коли закончились в тот день, когда мама уехала к ним в квартиру. Точнее, в мою квартиру.
Прошло три недели, и я подошла к отцу для разговора.
— Я хочу уехать.
— Куда это? — прищурился он.
— На квартиру. В Краснодар. Лиза с Колей пусть съезжают. Мне помогут с переводом по учебе, я буду подрабатывать. Не смогу здесь.
— Клянись мне. — сказал он после долгой паузы.
— Я больше никогда так с собой не сделаю, чтобы не случилось больше в моей жизни. Клянусь.
— Завтра позвоню матери и скажу, чтоб собирала этих тунеядцев и освобождала квартиру.
Глава 18
Василиса
Я слышала, как папа взял телефон, набрал номер и сказал.
— Так, Вася будет жить на своей квартире.
Ответа слышно не было.
— Собрались и приехали в деревню, я сказал. В конце концов, ваш Колька мужик или так… пусть и думает, как будущую семью обеспечивать. Не за счет сестры невесты.