Ты не чужая
Шрифт:
— Роман... — Его охватило возбуждение. Новость была такой фантастической, что ему стало трудно вести машину. — Ты не представляешь себе, какая это радость... ты даже вооб...
— Могу, могу, — оборвал Роман его излияния. — Аннабелл и Рэнд заходили ко мне. Они сказали, что Диана изменилась до неузнаваемости. Как мы понимаем, ребенок — твоя единственная ниточка к ней.
— Роман, это может спасти ее рассудок. — «А если будет на то Божья воля, то и мой брак». — Я не знаю, как вас
— Забудь. Диана — наша всеобщая любимица.
Это правда. В Диане есть нечто... Никто не знает этого лучше, чем Кэл.
— Как я понимаю, ты воспользовался своими связями.
— Почему бы и нет? Я сейчас не владел бы большей частью недвижимости на Футхилл-Парквей, если бы не твое вмешательство. Без тебя это было бы неосуществимо. Я не только получил то, что хотел, но у меня появился друг. По счастью, я в хороших отношениях и с шефом полиции Бейлисом, а он без ума от Дианы. Когда я объяснил ситуацию и показал записку, которую она нашла, он велел ни о чем не беспокоиться, он сам проследит за тем, как ребенка увезут из больницы.
— Ты не представляешь, что для нас сделал...
— Я просто делаю свою работу, дальнейшее зависит от тебя.
Кэл содрогнулся.
— Роман, это меня и приводит в ужас. Диана не желает жить со мной. Хочет, чтобы меня в ее жизни вообще не было.
— Ребенок обеспечит тебе время, нужное, чтобы снова ее завоевать. Она любила тебя до несчастного случая. Она полюбит тебя опять.
«Аннабелл сказала то же самое».
— Ты, как и я, уверен, что память к ней не вернется.
— Я этого не говорил.
— И не надо. Ты нутром чувствуешь. Я тоже.
— Не теряй надежды, Кэл. Потеря памяти — вещь неизученная. Всякое может случиться. Возможно, в один прекрасный день все образуется...
— Благодаря тебе и всем вам я верю, что смогу пережить эту ночь, — невнятно пробормотал он. — Когда уезжал из больницы, я думал, что это невозможно. Передай своим ребятам, как я им благодарен.
— Хорошо.
— Настанет день, и я сумею выразить всю глубину моей признательности. Мы еще поговорим, Роман.
— Удачи тебе.
— Какая красота! — воскликнула Джейн, вталкивая кресло-каталку в палату. — У вас столько друзей, что не хватает ваз и столов, чтобы расставить цветы!
Они только что вернулись с рентгена. Диана выбралась из кресла и прошла несколько шагов, чтобы сесть на кровать. В изумлении она обвела взглядом комнату. Больничную палату, заполненную роскошными букетами, было не узнать.
Ее взгляд привлекли три дюжины красных роз, возвышающихся над остальными цветами. Их запах распространялся по всей комнате. Она подозревала, что розы — от мистера Ролинза. Записка это подтвердила.
«В
Зря, конечно, он утруждал себя, но сегодня она не испытывала к нему враждебности. Если бы вчера он не нарушил больничные правила, ей бы не удалось увидеть ребенка, побыть возле него и даже покормить.
Она провела беспокойную ночь, обдумывая, стоит ли позвонить мужу и попросить его помочь найти способ остаться подольше в больнице, чтобы быть рядом с ребенком. За прошедший день она убедилась, что к мистеру Ролинзу все относятся с уважением.
А что будет, когда ее выпишут из больницы? Станет ли он и дальше поддерживать ее, когда узнает, что она хочет снимать квартиру?
И как скоро можно будет поставить вопрос о разводе?
Ответов на эти вопросы не было. Пока не было. Сейчас самое важное — Тайлер. Оставалось только убедить психиатра, что она в состоянии заботиться о малютке.
— Я пойду за другой тележкой.
— Вы не можете по пути узнать номер моего домашнего телефона? Я хочу позвонить мужу, если он еще не ушел из дома.
— С удовольствием. Я пойду, а вы пока почитайте присланные вам карточки. Начните хотя бы с этой. Вы когда-нибудь видели такие красивые голубые гортензии?
Диана послушно взяла карточку, но мысли ее были о ребенке. Послание было ей совсем неинтересно.
«Дорогая Диана!
Мы узнали про несчастный случай и в этот уикенд прилетим из Нью—Йорка. Даже если ты нас не узнаешь, сейчас тебе нужны друзья.
С любовью Дженни и Юрий».
Диана нахмурилась. Лучше бы они оставили ее в покое, кто бы они ни были.
Расстроенная неспособностью что-нибудь вспомнить, она положила записку на ночной столик.
Еще одни благожелательные незнакомцы.
Все вокруг такие добрые, заботливые и чуткие, что можно с ума сойти, думала Диана. Никто не хочет понять, что ей нужен только Тайлер.
В дверь постучали.
— Диана?
Этот глубокий мужской голос мог принадлежать только одному человеку. У нее заколотилось сердце, когда она поняла, что это мистер Ролинз, появившийся раньше, чем она ожидала. Ну и ладно. Зато не придется звонить.
— Входи. Я одета.
Зная, что оба врача с утра придут на осмотр, Диана встала пораньше и сделала макияж.
Кэл вошел, и она заметила, что на этот раз он одет попроще, в легкие брюки и белую трикотажную рубашку.
— Доброе утро, Диана. Похоже, сегодня ты чувствуешь себя лучше.
— Да. Спасибо за розы. Они чудесны.
— Я знаю, ты любишь такие.
Наступило тягостное молчание. Опасаясь заговорить о ребенке — а вдруг сегодня он не захочет помогать? — она спросила: