Ты не мой Boy 2
Шрифт:
Эта мягкая ноющая глубокая боль не даёт совсем ничего мне контролировать.
И мы опять, как будто в первый раз, охреневаем от мощности ощущений — улыбаемся им, шокируемся ими и, поднимаясь на пики, зажмуриваемся, забывая дышать.
А секс у нас опять нихрена не получается, только любовь…
И только в самом конце, тело забирает свое, не соглашаясь с моим желанием нежничать и таять.
Переворачивая нас, с нетерпеливым рычанием, врезаюсь глубже и ускоряюсь,
Выгибаясь,
С воплем взрываюсь от вспышки боли и кайфа, замечая сквозь собственный фейерверк, как она, задохнувшись, вздрагивает. Нас перетряхивает в объятиях друг друга.
Сползаю лицом ей на живот. Громко дышим.
— Сади-и-истка… — целую в пупок.
— Я не специально! — хрипло смеется она, рисуя по моим волосам.
Закутываемся в одеяло.
Поля, играясь, сжимает мои губы пальцами, нацеловывая их. Водит пальчиком по кромке моих зубов. Касаюсь его языком…
Плаваю в эйфории, позволяя ей всякие шалости, нежности и исследования.
Спускается ладонью по телу, сжимая член.
— Мм… Что ты делаешь? — улыбаюсь я, не открывая глаз.
— Хочу почувствовать, как он встанет…
И он послушно напрягается в ее руке.
— Хм… Вот сейчас точно будет секс, — облизываюсь я.
— А было что?
— Так… нежнятина всякая… — морщусь, улыбаясь.
— Ахах… Хватит нам пока и нежнятины! Бомба обезврежена!
Не позволяя смыться, подрываюсь на колени и ловлю ее сзади за талию.
— Какое стоп-слово? — хохочет, отбиваясь от моих рук.
Усаживаю к себе на бедра попкой.
— Стоп-слово для слабаков! — отфутболиваю ей. — Ты чего, Малышечка, я ж только начал. Куда это ты собралась? А ну-ка не вырываться!
Наматываю копну ее волос на руку, оттягивая назад. Целую в шею.
— Расслабиться и отдаться…
Сжимаю волосы жёстче, уверенно укладывая лицом вниз.
— Вот так… — прогибаю ее в пояснице.
От вида ее точеного тело в откровенной позе, мне кажется, просыпаются все мои демоны.
И — да… облизываю губы, разглядывая ее. Вот сейчас точно будет вау-секс!
Р-р-р… Оторваться! А потом снова можно любовью заниматься…
Глава 19 — Предложение, от которого нельзя отказаться
— «…Чемпионат России по самбо, отбор на кубок Европы»…
Телефонный звонок прерывает ролик на телефоне.
Раскладывая на столе последние ампулы, говорю по телефону с Верой Романовной. У нее там какой-то ахтунг…
— Да вообще без вопросов. Оставляйте. Я все равно один дома торчу целыми сутками. Разговаривать скоро разучусь.
С Малышкиной в основном переписки вечером. Так как в комнате живёт она не одна. А днём у них плотный график. Да и вечером постоянный кипиш. Ревную, жуть! Но засыпаем мы вместе, на видеосвязи, тихим шепотом и взглядами плавая в нежнятине. Только это и спасает мой ненадежный мотор.
Но вчера все-таки поссорились…
Потому что я хочу и могу прилететь к ней. Но она против.
Открываю десятый раз за день ее аккаунт — «не в сети». Телефон вырубила, зараза!
Пиздец, просто…
Нормально вообще??
— Заказать, может, из еды что-то? Что она ест? — уточняю про Исчадие.
— Я все привезу. Спасибо тебе огромное!
— Да, ерунда… А вам Поля сегодня не писала?
— Нет… Может, они едут домой уже.
— Не едут. У них там банкет сегодня вечером.
— Я позвоню Бессариону, может случилось что-то…
— Если бы что-то случилось, Ахметов бы сам Вам уже давно позвонил.
Да и мне самбисты бы уже сообщили. Яшин отписался, что всё в ажуре. И они как цыгане выгребли Спартой все турнирное золото и серебро.
Звонят в домофон.
Я забираю как хомяка укутанную Милу у Веры Романовны. В нагрузку она ещё отдает пакет с домашней едой.
— Да куда столько?
— Кушайте! Я вечером за ней приду.
Убегает.
Смотрим с Исчадием друг другу в глаза.
— Игрушки есть? — пытливо оглядывает прихожую.
— Лучше! Есть приставка. Будем друг друга мочить.
— Ура!! — скидывает сапоги и не раздеваясь бежит в комнату.
Запинается о край ковра.
Бах!
Но толстый пуховик и ворс сглаживают масштаб трагедии.
Поднимаю.
Присаживаясь, стягивая шапку, засовывает любопытный нос на стеклянный журнальный столик.
Там шприцы и лекарства.
— Это кому? — подозрительно оглядывается.
— Это мне… — вздыхаю я.
— Потому что ты опять допрыгался?
— Типа того.
— Придет врач?
— Ага.
Поднимает с опаской шприц.
— Давай его не пустим?
— Эй! — забираю из рук. — Это ж витаминчики. Для тех, кто плохо себя вёл.
— А можно я тебе укол поставлю? — снова тянется к шприцу.
— Пожалуй, нет. Я был не настолько плохим мальчиком! — фыркаю от смеха.
— А зайцу? Ну, пожа-а-а-луйста! — выпрашивает она. — Ему нужен укол! Он плохо себя вел.
И я ловлю от нее свое детское любопытство, когда хотелось поиграть со взрослыми вещами. Очень-очень! Но было нельзя. Мне никогда не позволяли. И я делал это тайком, всегда огребая неприятностей.
— Да легко! Тащи зайца…
Пусть при мне поиграет и успокоится.
Довольная вытаскивает из пакета мягкого зайца.