Ты… не моя…
Шрифт:
– Я всё равно тебя так не оставлю. Это ты понимаешь? – Уравновешено выдохнул, а Ада улыбнулась. Мягко и терпеливо. Умела так и этим бессовестно пользовалась. Щека Лёни снова дёрнулась, а голова опустилась.
Он глаза прикрыл, когда понял, что Ада у его коленей присела, что взгляд поймать пытается. Головой качнул, что-то отрицая, а потом улыбнулся. Широко, но как-то устало.
– Сейчас я делаю то, что считаю нужным, а потом у нас с тобой будет настоящая семья. – Выдвинула она условие, но почувствовала, что цели не достигла. Нервно поджала губы. – Я рожу ребёнка. Ты ведь хочешь детей…
– Ада, перестань.
– А пусть так! Пусть! Но мне нужно это время! – Настойчиво вперёд двинулась, всё его пространство собой заполоняя, и поняла реакцию, когда Лёня голову запрокинул, тяжело вздыхая – сил искал, чтобы на место её поставить. Искал, но не нашёл. В следующую секунду это поняла, когда решение на его лице прочла.
– А потом ты выйдешь за меня замуж. – Выдвинул он своё условие. Более реальное, чем её рисковый шаг с детьми. Знал, на что давить и давил безжалостно. Аду выдала нервная усмешка на губах, но отказаться не смогла.
– А потом я выйду за тебя замуж. – Плечами пожала и даже улыбку попыталась состроить более уравновешенную.
На ноги встала, кровать по периметру обошла и прилегла с самого края. Когда матрац рядом прогнулся сильнее, не шевельнулась и протест не высказала, но внутренне сжалась. Тёплые губы коснулись плеча сквозь тонкую ткань. Выдержав так мгновение, испытав реакцию, поцелуи поднялись выше, а рука в собственническом захвате удерживала Аду поперёк живота. Мочки уха коснулся влажный язык и она вздрогнула.
– Не смей меня трогать. – Зло процедила сквозь зубы.
Так замерла, а Лёня только сильнее навалился. Руку между ног запустил, на себя с силой дёрнул и в глаза посмотрел. Требовательно, настойчиво.
– Не хочу тебя. – Едва ли не по слогам прошептала, напряжение скрыть не пытаясь, а Лёня оскалился.
– Я так и понял. – Легко отозвался, усмехаясь. Волосы Ады разгладил, по телу требовательным движением провёл, её внутренним отпором наслаждаясь, напряжение её в себя впитывая. – Всё, что захочешь, а потом ты станешь моей женой. – Напомнил условие и на другой край постели перекатился.
Резво подскочил и к выходу из комнаты направился, насвистывая весёленькую мелодию из любимого фильма. Аду аж перекосило, а ответить на это было нечего. В конце концов… когда это ещё будет…
Она победила. Всегда побеждала, всегда стремительно рвалась вперёд. Бессовестно пользовалась его к себе расположением и топтала… едва ли не с грязью смешивала. Так, по крайней мере, тогда казалось. На самом деле как к другу относилась. Как к мальчишке, которого знала с детства, ведь дружили семьями. Они учились в одной школе. Ада тогда была совсем ребёнком, двенадцать лет, а он школу оканчивал. Была ребёнком, но уже понимала силу своего влияния. А он… Пусть не любовь, пусть помешательство, но он рядом был. Знал, что только упорством и ежедневным трудом своего добиться можно. Капля камень точит… так говорят. Ада была камнем, а его внимание к ней – бесконечным потоком. Она забавлялась и смотрела свысока, к свету стремилась, а он всё прощал, веря в успех. Однажды бабочка больно обожглась, а он, как всегда, оказался рядом. Вот тогда и почувствовал свою власть.
Никого не слушал, ничьи доводы не принимал. Вытащил, вырвал Аду из чужих лап. Из её собственных страхов.
Ада никогда ему не изменяла. Ни разу за все десять лет, которые вместе. Точно это знал, а вот сейчас усомнился. В будущем, разумеется. Потому и поставил подобное условие. Свадьба… Она должна была состояться сразу же, как только сошлись, но Ада всегда находила причину отложить торжественное событие. Правильная девочка, воспитанная хорошими родителями, знала, что никогда не посмеет нарушить союз, который считался в их семье священным. «Но я другому отдана и буду век ему верна…» как из его жизни слова вырваны. Потому на серьёзный шаг и не решалась. И сейчас точно знал: что бы ни произошло… Что бы ни произошло… Она вернётся. Только лишь для того, чтобы исполнить данное обещание, а уж там и обратного пути не найдёт. С ним останется.
Она всегда наслаждалась чужим внимание, а сейчас была готова дарить своё, да кому?..
Не хотел, не мог себе позволить выпустить её из виду. И неудачник этот… из той породы людей, что довольствуются малым. Ни к чему не стремятся и никуда не желают двигаться. Заняли определённую нишу и поплёвывают на макушки менее удачливых, наблюдают за их вознёй, тихо посмеиваясь. Он раздражал. И сам по себе и имя это… Слава… Глупое, несуразное. Он смотрел в глаза. Нагло, самодовольно. Будто право на это имел. Будто на Аду мог эти самые права предъявить. А она позволяла…
Нелепая игра практически сразу обнажила истинные намерения. Да так, что, даже начиная этот разговор, Лёня наверняка знал, чем он закончится. Конечно же, она снова победила. Конечно же, она сделает всё по-своему. Собой бы не была, если бы от намерений отказалась… Его Ада…
На фоне необъяснимого логически и вполне оправданного в эмоциональном плане приступа ревности, не сразу разглядел угрозу. Рояль. Простой, казалось бы, музыкальный инструмент. И не было в нём ничего особенного. Только вот знал Лёня, что проблема была не в инструменте. А в том, как Ада его воспринимала. Источник энергии. Она дышала музыкой, жила в ней, порхала по невидимым глазу струнам души.
В их доме тоже когда-то стоял рояль. И она играла. Чаще ночью. Выбиралась из постели, когда считала, что он спит и в музыкальный зал спускалась. Долго к инструменту подойти не решалась. Каждый раз по одной и той же схеме. Сначала долго смотрит, потом нерешительно прикасается, обнажает клавиши и слегка проводит по ним кончиками пальцев, не намереваясь выдавить звук. Вскоре появляется уверенность и первые завораживающие нотки струятся по комнате. Казалось, только в эти мгновения собой становилась. Прежней, беззаботной девчонкой. На лице красовалась настоящая, живая улыбка, вдох получался чуть взволнованным, плавный голос срывался с губ.