Ты плоть, ты кровь моя
Шрифт:
– Ты сука! – закричал он на Эйнджел. – Сука проклятая!
– Нет, Шейн!
Под грохот бьющейся посуды Шейн бросился бежать, делая ложные прыжки то в одну сторону, то в другую. Файрбрейс, пытаясь развернуться на ходу, столкнулся с женщиной с маленьким ребенком на руках. Джолли налетел на стол и упал, потеряв равновесие.
Эйнджел, бледная как мел, стояла с вытянутой рукой, словно пытаясь схватить и удержать Шейна.
Роуз Пирсон двинулась вперед, намереваясь перехватить его, и Шейн пнул ее ниже колена, а потом заехал ей локтем по щеке.
– Полиция! Прочь с дороги! Полиция!
Голос Энди Файрбрейса
На автостоянку вели две двойные стеклянные двери, но когда Файрбрейс прошел через них, у него перед глазами оказалось, наверное, дюжины две людей, ни один из которых не был Шейном Доналдом.
– Где группа поддержки, мать-перемать?! – заорал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Роуз Пирсон уже была рядом с ним, держась за щеку и что-то быстро бормоча в микрофон мобильника.
Мэтт Джолли обежал парковку по правому краю, лавируя между машинами, – и вот он наконец, вот он, Доналд, в тридцати-сорока метрах впереди, почти достиг заправочной станции.
Файрбрейс бросился в погоню, на пределе голосовых связок окликая Шейна.
Машина с полицейскими, без опознавательных знаков, рванула с места по съезду за ремонтными боксами, но опоздала; резко затормозив, чтобы не ударить в бок подъехавший «форд-мондео», она круто развернулась и встала; полицейские высыпали наружу.
Шейн, пытавшийся обогнуть стоянку по периметру, повернулся и бросился назад, но уже другим путем. Мэтт Джолли замедлил бег, а Файрбрейс продолжал выкрикивать имя Шейна, в ответ на что тот резко свернул в сторону, не оставляя попыток убежать.
Водитель огромного восьмиколесного грузовика, везшего металлические станины из Бристоля куда-то на юг, краем глаза заметил бегущего Шейна и, угадав его намерение, закрутил руль, выворачивая в средний ряд шоссе.
Файрбрейс догнал Шейна и схватил его поперек туловища, от чего тот упал и покатился по щербатому асфальту, но не под грузовик. Прежде чем он сумел приподняться или начать отбиваться ногами, Файрбрейс завернул ему руки к лопаткам и плотно прижал к спине; он уже доставал наручники, когда Мэтт Джолли схватил Шейна за волосы и резко дернул его голову назад.
– Повезло тебе, ублюдок, ты хоть понимаешь это? Будь моя воля, я бы дал тебе попасть под колеса этого драндулета.
Файрбрейс надел на Шейна наручники, плотно защелкнув запоры.
Примерно в то же время, когда происходил арест Шейна Доналда, Дон Гайзли встретился с Элдером возле школы, превращенной во временный штаб оперативной группы.
– Мне ужасно жаль, что так вышло, Фрэнк. – Он обеими ладонями сжал руку Элдера. – Эстер велела передать, что она тебе очень сочувствует. И все время о тебе думает, о тебе и твоей дочери. Молится за вас, она так сказала.
Они побрели по набережной гавани, через мост, дошли до таверны «Броуд-Инн», где Гайзли взял им по пинте пива, и сели за тот же столик, где сидели в прошлый раз.
– Паскудная ситуация, Фрэнк.
– Да уж.
– Этот Кич, что о нем известно?
– Не много. Ну, прошлое и все такое прочее, это мы знаем. Примерно такое, какого и можно было ожидать. Похабное детство, и все остальное не лучше.
– Значит,
– Кич, я бы сказал, изначально более склонен к насилию. Чуть не убил какого-то бедолагу в тюрьме за случайное замечание. И поумнее. Довольно высокий коэффициент умственного развития. Пока сидел, занимался в вечерней школе. Получил аттестат о среднем образовании. Но, да, ты прав, оба они типичные волки-одиночки, по всем параметрам.
– И оба, – добавил Гайзли, – считают Маккернана своей путеводной звездой, что сияет им прямо из его задницы.
– Точно. – Элдер глотнул пива.
– И эта свора кабинетных крыс, – заметил Гайзли, – решила, что его вполне безопасно выпустить на свободу.
– Нельзя же его весь век держать за решеткой, Дон.
– Да неужели?! – Гайзли стал набивать свою трубку. – А по моему мнению, Кича и ему подобных при малейшем сомнении надо держать взаперти.
Они посидели там еще, сгорбившись над своими кружками с пивом, но, несмотря на все усилия Гайзли, разговор не клеился. Когда час спустя он ушел, Элдер прогулялся по обоим берегам гавани, потом пошел назад, к дому Хелен, где за занавесками все еще горел свет – Хелен гладила под звуки радио. Элдер звонил ей днем, сказал, что заедет, если обстановка позволит, и она ответила, что все понимает.
Теперь она обняла его, и он – всего во второй раз со дня исчезновения Кэтрин – заплакал, она заплакала вместе с ним; так они и стояли, обняв друг друга и всхлипывая.
– Ох, Фрэнк…
– Да, я знаю.
Оба все прекрасно понимали, слова были не нужны.
Немного погодя Хелен предложила ему что-нибудь выпить, но он отрицательно покачал головой.
– Останешься?
– Думаю, не стоит. Никакой радости от меня в таком состоянии. Да и номер в гостинице у меня есть.
– Если передумаешь…
– Да, спасибо.
Когда он шел назад по набережной, засунув руки в карманы, в воздухе чувствовался холод, какого не было раньше, а на небе сияло гораздо больше звезд. «Кэтрин, – повторял он все время про себя. – Кэтрин…»
50
Элдер проснулся в пять утра, волосы взъерошенные, подушка вся мокрая. Последние остатки сна все еще цеплялись за него, смутные, смазанные воспоминания, которые отступили только после того, как он наклонился над краном и стал плескать в лицо холодной водой.
Когда он сел обратно на край постели, тело все еще сотрясала легкая дрожь, ладони и ступни почти онемели.
Немного погодя, когда он вышел наружу, к сумраку раннего утра прибавился еще и шум от волнения на море. На берег волнами наползал туман, превращая все вокруг в расплывчатые серые силуэты. С верхней части дороги, нависавшей над восточными утесами, был едва заметен свет маяка на оконечности пирса, а горизонт вообще было не разглядеть.
Незадолго до шести утра некий мужчина, совершавший утреннюю пробежку довольно далеко от побережья, где воздух был более прозрачным, заметил и опознал мини-вэн, который показывали вчера в программе новостей: небольшой «фиат», белый с серой отделкой, с разбитым боковым зеркалом. Он стоял на краю широкой грунтовой дороги, которая, извиваясь, тянулась от деревни Эйлби к перекрестку двух дорог, одна из которых проходила по мосту через реку Эск.