Ты плоть, ты кровь моя
Шрифт:
– Вот так добыча, – сказал Кич. – Попался ты мне. И ты, и она. – Он снова засмеялся.
Элдер попытался приподняться с пола, но Кич усилил нажим коленями и упер острие ножа ему в лоб над переносицей.
– Алану бы это понравилось. Тот самый тип, который его арестовал и засунул за решетку. Он, конечно же, прочтет обо всем этом в газетах, все прочтут. Как я до полусмерти затрахал дочку, а потом прикончил вас обоих, одного за другим. Здорово, а? Офигительно здорово!
Кончик его ножа вонзился в кожу и уперся
Элдер взревел и обеими руками ухватился за железный прут. Кровь заливала ему глаза.
Оттолкнув от себя прут, он откатился вбок и изо всех сил врезал Кичу локтем в лицо, не обращая внимания на то, что тот пнул его коленом в бок.
Прилив адреналина поднял Элдера на ноги.
Нож лежал на полу между ними.
Кич сыпал проклятиями, почувствовав на губах кровь.
Звук приближающегося вертолета снаружи, никаких сомнений, и полицейские сирены.
Кич нагнулся за ножом, и тут Элдер пнул его, целясь в пах, но тот успел увернуться и, забыв про нож, бросился к открытой двери.
Вертолет висел совсем низко, поднятый его лопастями ветер трепал волосы и одежду Кича. А в распахнутой его двери был виден полицейский в черном камуфляже – его автоматическая винтовка была нацелена Кичу прямо в грудь.
– Господи! – воскликнул Кич. – Господи, мать твою, Иисусе! – Голос его был едва слышен. И тут он начал смеяться.
Полицейские, и Лоук в их числе, уже карабкались вверх по прибрежному склону.
Прижав ко лбу рукав, чтобы остановить кровотечение, Элдер стоял у входа в домик и смотрел, как Кич, все еще продолжая смеяться, поднимает руки вверх.
– Сумасшедший, вот что все скажут! – орал он, стараясь перекричать шум вертолета. – Псих ненормальный! И суду не подлежит!
Роб Лоук врезал ему кулаком в лицо, и когда он упал, вывернул ему руки за спину и застегнул на нем наручники. А Кич все продолжал смеяться.
Элдер отвернулся и увидел спешившую к нему Морин.
– Кэтрин?..
– Она жива.
– Слава Богу!
Он скривился, когда она коснулась его руки. На дороге остановилась машина «скорой помощи», и из нее выпрыгнули санитары с носилками.
– Фрэнк, ты потерял много крови.
– Ничего, все в порядке.
Но когда они остановились над носилками с лежащей на них Кэтрин, Элдер пошатнулся, и Морин пришлось его поддержать.
– Кэт, – позвал он. – Все будет в порядке. Обещаю.
Потом он поцеловал ее, но она так и не очнулась, пока ее не занесли внутрь машины и он не сел рядом, взяв ее за руку. – Папочка, – произнесла она, открыв глаза. – Папа…
И снова их зажмурила. Элдер заплакал.
51
Элдера и Кэтрин отвезли в больницу в Лидсе. Кича под сильной охраной отправили в Йорк. Морин первым делом, как только освободилась, сообщила Джоан, и Мартин привез ее к дочери.
Кэтрин, бледная,
Джоан нашла Элдера в боковой комнате приемного отделения, где ему наложили на лоб временную повязку.
– Не беспокойся, – сказал ей Элдер. – С ней все будет в порядке.
Джоан недоверчиво взглянула на него. От пережитого у нее под глазами залегли черные тени, еще более заметные сейчас, когда глаза ее сверкали от ярости.
– В порядке, Фрэнк? И это ты называешь «в порядке»?
– Ты же понимаешь, что я имею в виду. Она…
– Я понимаю. Ты спас ее. Она жива. Она жива, а ты у нас настоящий герой, твои портреты во всех газетах, все время на экране телевизора, когда ни включишь этот проклятый ящик…
– Джоан…
– А что с ней было, Фрэнк? Что она пережила? Ты сам прекрасно знаешь. И это ты во всем виноват.
– Это не…
– Почему он напал на нее, как ты думаешь? Почему похитил Кэтрин?
Элдер отвернулся.
– Ты чуть не убил ее, Фрэнк. Ты. Не он, а ты. Потому что тебе обязательно надо было ввязаться в это дело, ты просто не мог не вмешаться. Ты же всегда лучше всех знаешь, что надо, а что не надо, в этом-то все и дело.
– Джоан…
– И знаешь еще что, Фрэнк? Ты все это переживешь. Успокоишься, всему найдешь объяснение… А вот Кэтрин – никогда.
Элдер так и стоял не двигаясь еще долгое время после того, как за ней захлопнулась дверь и звук ее шагов замер в тишине коридора, и слова ее продолжали эхом отдаваться у него в голове.
Элдера продержали в больнице целые сутки; несмотря на тщательную обработку раны дежурным врачом, на лбу его навсегда останется шрам сантиметров семи длиной. Локоть был поврежден, но кость оказалась цела; руку подвесили на перевязь и дали ему таблетку парацетамола, чтобы снять боль.
Кэтрин предстояло дней десять пребывать в отделении интенсивной терапии, после чего ее переведут в Королевский медицинский центр в Ноттингеме, где она пройдет курс психотерапии, прежде чем ее выпишут домой. Она молодая и здоровая, так что с течением времени тело поправится, заживут и внутренние повреждения. А вот что до всего остального…
Когда Элдер пришел навестить ее, ей было трудно смотреть ему в глаза; он так и не понял отчего: то ли она, как и ее мать, считает, что это он во всем виноват, то ли ей почему-то неловко оттого, что ему все известно.
Спросить ее он не мог. А она не могла объяснить.
Поэтому в разговоре – если разговор все же завязывался – они держались более безопасных тем, хотя какие темы могли быть безопасными для Кэтрин, которую похитили прямо на улице и которая прошла через настоящий ад?
– Что с ним сделали? – спросила Кэтрин однажды.