Ты полюбишь

Белова Дарья

Молодой итальянец, который сейчас играл своеобразную аранжировку, звонко напевал в рядом стоящий микрофон. Ненавязчиво, но интимно. Маттео, так звали этого юношу, сын Марио. Он играл каждый вечер.

Саша сидел рядом с Полиной, не отводя взгляд от нее. От ее почти синих глаза, которые под приглушенным светом сейчас были и ярче, и темнее одновременно. С таким манящим блеском. Завлекая в свои силки. Он встал, не говоря ей ни слово, и направился к Маттео, который вот-вот заканчивает очередную свою песню, на смеси итальянского и французского.

Проиграв несколько

аккордов, Саша только крепче взял гитару. И что-то сказав этому очаровательному юноше, который сел за рядом стоящее пианино, ударил по струнам.

Нет… уже не нужны банальные признания в любви, клятвы в вечной верности и тому подобное. Банально и пошло. Можно тысячу раз сказать “люблю”, перевести это на все языки мира, выложить эти слова на белом песке и закружить в танце. Так бы сделал кто угодно. Но не Саша. И не для Полины. Своей песней, с первых нот и с первого аккорда — это его правда к ней. Сейчас он перед ней как оголенный провод, без кучи оболочек, которые могут его защитить.

В эту ночь их близость друг с другом действительно была любовью. Она была более чувственной, более душевной, что соединяет не только два разгоряченных тела в порыве страсти. Даже не прикасаясь друг другу, можно знать, как бьется его сердце, даже не видя его глаза, можно точно сказать, с какой нежностью и лаской он смотрит на нее.

— Саш? Расскажи мне.

— Что именно?

— О ней.

Саша убрал руку Полины со своей груди встал с кровати. Он медленно подошел к окну, сквозь которое луна проникала своим светом. Затем так же медленно повернулся к Полине, чтобы увидеть с каким ожиданием она впилась в него своим взглядом. И вернулся обратно к кровати, сев с краю.

— Мы познакомились в университете, на третьем курсе. Она перевелась к нам из Питера. Помню, как вошла в аудиторию: красивая, высокая, с красивыми, почти черными волосами, которые доходили ей до талии. Наверно, уже тогда я вляпался… — сделал паузу Саша, чтобы аккуратно взглянуть на Полину, а затем продолжил. — Я таскался за ней по всяким клубам, дарил ей подарки, цветы постоянно. Думал тогда, что девушкам это нравится. А в какой-то из вечеров она наконец-то обратила на меня свое внимание. Не знаю почему вдруг. Но я был таким счастливым, что мог просто сидеть с ней рядом, смотреть на нее. Просто быть рядом. В тот вечер я переступил очень важную для себя черту, потому что она меня попросила. Как я еще мог поступить? — скорее сам себе задал этот вопрос Саша.

Полина видела, как тяжело Саше дается этот рассказ. Он будто заново все это переживал. Будто снова оказался с ней рядом, что не могло нравится Полине, ведь почему то именно сейчас она почувствовала соперницу. Нет, она не была реальной. Но она была в его мыслях, в его голове. А что может быть сложнее, чем сражаться с призраками? С призраками прошлого.

— Сначала это были легкие наркотики. Маленькие такие таблеточки. Запиваешь и откидываешься на спинку кресла. Или идешь трахаться — так ощущения ярче, — Саша не отрываясь смотрит в одну точку, прокручивая сменяющиеся картинки перед собой. — Потом… потом были еще какие-то, сейчас уже и не вспомню. Был кокаин.

И была она.

— А как же родители? Друзья?

— Хм… Крови я знатно им попил, — грустно усмехнулся Саша, — за два года мы практически не общались нормально. Это были крики, требования, шантаж.

— Два года?

— Да, Полина. Два года. Я был конченым наркоманом, которого интересовало только, где бы раздобыть очередные наркотики, поновее и получше.

Саша повернул голову к Полине, ловя на себе глубокий голубой взгляд. В нем не было жалости, в нем не было разочарования или презрения, которые Саша боялся увидеть в ее глазах. Только если он сам посмотрит на себя в зеркало, чтобы прочитать это презрение в своих глазах. Он это понял, как только наконец вслух сказал то, через что он прошел. Ведь никому до этого вечера он не рассказывал всю история с начала.

— И как ты справился?

— В тот вечер мне принесли какие-то новые, чистые… И… Рома… он вовремя оказался рядом, хотя мы с ним в то время практически не общались. Как так получилось… Хрен знает. Но если бы не он, возможно меня бы сейчас с тобой не было.

— Саша… — сказала Полина, обнимая его со спины, — сейчас я как никогда благодарна Роме. Вы потом просто расстались? С ней?

— Нет, Полина. После того случая я уехал в Америку. На три года. Сначала два года учебы, потом год практики. И затем я вернулся. Думал, перевернул эту страницу, — ухмыльнулся Саша, — но не знаю, что мне на тот момент нужно было, чтобы вытравить ее из моей головы.

Опять она. Она. Она. Нельзя желать другому человеку смерти. Но почему то сейчас у Полины возникло чувство облегчения, что ее нет. По крайне мере рядом и живой.

— Вы опять были вместе?

— Да. Пока она не повела себя как настоящая шлюха, трахаясь с моим другом… — зло ответил Саша.

— Что? — тихо спросила Полина, еще не поверив в сказанное: может ей это послышалось.

— Пока я заключал важный контракт, она трахалась с моим другом. У него на квартире.

— Она изменяла тебе?

— Да.

— С другом?

— С Ромой.

Полина сидела на кровати и все еще обнимала Сашу, давая ему свою поддержку. Глупая. Поддержка нужна ей самой. Ведь ей казалось, что вся опора ушла. Сука, которую он любил. Сейчас бы она вырвала ей все волосы, исцарапала такое милое личико, а то, что оно было милым, она не сомневалась.

— И все? Вы больше не виделись? Ты же не простил ей этого? — с опаской спросила Полина, боясь услышать ответ.

— Инна, почему?

— Почему ты уехал и оставил меня? Одну? Я была одна Саша, никому не нужная.

— Потому что вместе мы тогда не смогли бы. Мы бы оба сгнили в той квартире. Да, я поступил как эгоист. Но я хотел жить. А тогда, с тобой, это было бы просто невозможно. Никто из нас не вытянул бы другого. Для этого нужно было, чтобы кто-то был сильнее другого.

— Ты считаешь это оправдывает тебя?

— Почему нет? А что оправдывает тебя? Ты легла под кого-то, чтобы уйти от наркоты? Ты трахалась чтобы забыться?

— Только не говори, что ты был святой в своей Америке и верность мне хранил.