Ты постучишься в дверь мою
Шрифт:
— И я тебя, Вань. Сложно, но люблю…
— Я уже думал, вы не успеете…
Оставив машину на парковке у аэропорта, Ксюша с Иваном влетели в нужный зал.
Кирилл, стоявший рядом с чемоданом огромного размера, увидел их почти сразу, рукой махнул, дождался, пока подойдут…
Поцеловал Ксюшу в щеку, к животу прикоснулся — на удачу, потом Ивана обнял…
— Обижаешь, Прудкой… Мы, конечно, любим рисковать, но знаем, что ты и пристрелить можешь в случае чего…
Ксюша
И если Ксюше казалось, что помочь ему может поддержка и попытки убедить, что он все сделал правильно, а все совершенные ошибки без обязательного условия в лице Краст не могли привести к трагедии, то Иван считал, что случившееся стоит сводить к абсурду… И Киру полегчает.
Тактики разнились, а вот стремления нет…
Кирилл все же решил на какое-то время улететь, перезагрузиться, переоценить все, пережить…
Обещал, что это временно, обещал вернуться где-то между рождением и крестинами будущего Бродяговича. Теперь они точно знали — будет мальчик. Слава богу, здоровый. Над именем еще думали, иногда спорить начинали, но это были те элементы их нормальной жизни, благодаря которым Ксюша держалась на плаву. Бродяга. Ребенок. Кир.
— А у тебя как? Заросло все? Готов повторить?
И если поначалу Кир реагировал на подобные шуточки друга остро, то постепенно и ему становилось легче. Шутил в ответ, бровь вздергивал в ожидании, что Тихомиров футболку задерет, показывая полученные в тот день метки…
— Вот дураки… — Ксюша сначала на мужа глянула, потом на друга, головой покачала, показывая, что она такое поведение не одобряет. Хотя… Если им так легче — пусть шутят. Ей ведь главное, чтобы им действительно с каждым днем становилось все легче. И ей тоже.
— Письма писать будешь, Прудкой? Фотки слать?
— Тебе интимного характера или туристического?
— Мне, чтоб ребенку не стыдно было показать, когда родится…
— Тогда не будет фоток. Сам приеду, покажу…
— Мы скучать будем, Кирюш… — мужчины могли еще долго пикироваться, Ксюша не сомневалась, но ей в последнее время хотелось вести другие разговоры — нежные и наполненные искренней любовью.
— И я по вам, Принцесса. Очень буду…
Кир сгреб их в охапку вдвоем, мужчины лоб в лоб уткнулись, Ксюша между ними, совсем по центру — живот…
— У нас все хорошо будет, ребят. Мы заслужили. Люблю вас.
— Это взаимно, Кирыч. Возвращайся поскорей…
Тихомировы провожали Кира взглядом, пока совсем не скрылся из виду за паспортным контролем, Ксюша даже расплакаться готовилась, но Бродяга не дал.
— Влагу не разводим, Ксень.
— Я не могу без влаги. У меня потребность…
— Давай лучше другие потребности обсудим. Общие, — куда-то в ухо поцеловал, мочку прикусил…
И те потребности, к которым взывал, как-то моментально о себе напомнили…
— Дома обсудим.
— Значит, поехали…
И снова в машину… И снова ехать… Теперь домой…
Пусть сегодня была суббота, но все равно пришлось «насладиться» тянучкой…
Ксюша преимущественно в окно смотрела, Иван иногда на телефон отвлекался… В какой-то момент заулыбался, жену окликнул.
— Ты только посмотри…
— На что? — и протянул мобильный. На экране фотография новорожденного. Еще синюшного, сморщенного, мелкого совсем… — Софья Максимовна Филиппова… Макс прислал. Утром родилась, оказывается…
Ксюша мимолетно на Ваню глянула, а потом на фото… Полное счастья…
— Молодцы они… Такую красотку произвели…
Ревнивый Бродягович тут же отреагировал — из живота привет передал четким ударом, Ксюша и этому улыбнулась, погладила, желая успокоить…
— Да… Невеста будет… — Иван подмигнул, вернул телефон в руки, напечатал что-то быстро, потом избавился от него, свою руку поверх Ксюшиной положил… — Поспокойней там. Понимаю, что хочется уже, но ты вылезешь сначала, потом поговорим.
Ксюша рассмеялась, снова слезы из уголков глаз собирая. Теперь уже без задней грустной мысли — просто от умиления. Ей очень хотелось побыстрее уже эти разговоры застать.
— Знаешь, что я думаю, Вань?
— Нет.
— Это все очень поучительно для нас.
— Что «это»?
— Мои родители. Их ошибки…
Бродяга хмыкнул, но смолчал. Свое мнение по поводу родителей и их ошибок он навсегда оставил при себе. Дал себе клятву, что первый тему никогда не поднимет. Ни с Ксюшей, ни с Веремеевыми. Бог им судья. Лишь бы в их семью не лезли больше…
— Ведь получилось… Виноваты были те, кто больше всего обвинял. Тебя.
— Это на их совести. А мне… Мне ничье одобрение не требуется, Ксюш. Только твое. Всегда только твое.
Эпилог
Прошло девять месяцев…
Настоящее…
Матвей Иванович Тихомиров родился, будто по часам — ровно в срок, не доставив матери почти никаких проблем и страданий. Быстро, четко, даже как-то… красиво. Да только… Компенсировал все сполна после рождения. Коликами, крутым нравом, прелестями первых зубов, громким голосом и любознательностью.