Ты прекрасна!
Шрифт:
– Я не собираюсь на ней спать, но она будет радовать мой взор, когда я буду возвращаться после работы. – Он опустился на корточки рядом с Генри. – Надеюсь, ты поможешь сегодня маме в поисках работы. Ведь так?
– Конечно, Дадли. – Глаза Генри восторженно сияли. – А знаешь что?
– Что?
– Ты – не первая собака, которая занимается серфингом. Мы с мамой видели еще одну в Интернете.
«О боже!..» – мысленно воскликнула Лейси. Было ясно, что малыш путал реальность с вымыслом. Что ж, пять лет – волшебный возраст. Лейси невольно улыбнулась,
– Мисс Кларк, – сказал Бо, – я оставляю на ваше усмотрение решение… определенного вопроса. Подумайте, пока я буду отсутствовать.
Лейси похолодела. Неужели он опять передумал? Неужели ей придется увезти Генри из этого великолепного места? Нет, она не сделает этого!
– Я же говорила вам, мистер Уайлдер…
– Просто объясните ему…
– Попробовали бы вы сами объяснить жизненные реалии маленькому мальчику. Он счастлив здесь и сейчас. И для меня это – главное.
Бо несколько секунд молчал. Потом его лоб прорезала морщинка, и он со вздохом сказал:
– Но ведь даже в таком возрасте он не должен всерьез считать, что я на самом деле собака Дадли.
Лейси в растерянности заморгала. Значит, он говорил не об их отъезде?
А Бо, почесав в затылке, добавил:
– Сегодня он меня гладил, а завтра захочет надеть поводок и вывести на прогулку.
Лейси с облегчением вздохнула и, не удержавшись, хихикнула. А мистер Уайлдер продолжал:
– Мне кажется, мальчик уже достаточно взрослый, чтобы понимать такие вещи. – Он подбоченился и взглянул на Генри. – Надо только правильно объяснить, вот и все.
– Да, конечно. – Лейси кивнула. – Я справлюсь. – Она пока не знала, как именно, но понимала, что это – ее долг.
Немного помедлив, Бо достал из рюкзачка бумажник и извлек оттуда две новенькие стодолларовые купюры.
– Купите, пожалуйста, продуктов.
Лейси молча уставилась на деньги. Как же они прекрасны!
– Возьмите, мисс Кларк. Я не буду есть здесь часто, но всегда пью очень много молока и люблю разные снэки, особенно – крекеры с сыром. И арахисовое масло. Да, чуть не забыл… – Он достал еще одну сотню и протянул ей. – Если сможете найти скромную кофеварку, кофемолку и немного кофе в зернах. Тем самым вы спасете мою жизнь.
Лейси взяла деньги и проговорила:
– Я не очень-то хорошая хозяйка, но это сделаю.
– Понадобится побольше денег – дам побольше, – продолжал Бо. – Если честно, ненавижу пустые ящики в кухне.
– Буду иметь в виду. – Лейси старалась говорить спокойно, деловым тоном – так же она говорила, когда работала ассистенткой у Моник. Но ей не терпелось добраться до магазина и купить цыплят, бобы, коричневый рис, овощи, бананы…
Какое-то время они стояли молча. Стояли, внимательно глядя друг на друга. И наконец он едва заметно улыбнулся и сказал:
– Впредь называйте меня Бо. А я буду звать вас Лейси. Мисс Кларк – длинно и скучно.
Она молча кивнула. А он тотчас удалился. Удалился бегом. Генри с восторогом смотрел,
Хотя следовало отдать должное мистеру Уайлдеру – выглядел он на все сто. Держал себя в отличной спортивной форме. Был ловкий, сильный и решительный – как тот морской пехотинец, которого он сыграл несколько лет назад. К тому же он когда-то чудесно озвучил собаку в известном мультфильме. А теперь играл главную роль в ленте «Цветы от сердца». Хм… странно… Что же он делал в фильме с таким названием?
Моник не могла дождаться, когда начнет сниматься в этой мелодраме. А Каллум получил роль второго плана только благодаря ей, Лейси. Она три месяца убеждала Моник, что он очарователен и талантлив и что необходимо замолвить за него словечко режиссеру.
Но случилось так, что Моник и Каллум сбежали в Италию, чтобы сниматься в другом фильме. И пока ничто не указывало на их намерение вернуться. В газетах же напечатали их фотографии в международном аэропорту Лос-Анджелеса и в Риме.
Но ведь все это неправильно! Несправедливо! Почему так часто испорченные люди получают все, что хотят, а другие работают день и ночь – и все зря?
И самое интересное: что же Бо Уайлдер делал в такой слащавой мыльной опере? Лейси умирала от желания спросить его об этом.
– Генри, давай осмотрим Индиго-бич. – Она больше не станет терять время, размышляя о Бо, своей бывшей работодательнице, бывшем любовнике и отсутствии каких-либо перспектив в данный момент. Подобные размышления ни к чему хорошему не приведут. Если она чему-то и научилась у Шины, то лишь одному: делай то, что должна делать, – и будь, что будет. А пока следовало побыстрее почистить зубы и заправить постели.
Через двадцать минут после ухода Бо Лейси с сыном уже ехали в Индиго-бич на бело-оранжевом «кадиллаке» 1977 года – санитарной машине, которую она позаимствовала у своего друга Патрика. Да, это был странный вид транспорта, но колеса у него имелись, и он исправно ездил. Патрик, реставрировавший транспортные средства для киносъемок уже сорок лет, обещал забрать машину через несколько месяцев. К тому времени ей придется обзавестись собственной машиной.
«Что ж, нет проблем», – подумала Лейси и жизнерадостно улыбнулась, вернее – попыталась. На самом же деле она была испугана. По-настоящему испугана. И не желала, чтобы Генри об этом догадался.
Они въехали на Герон-авеню. Слева от них тянулся длинный ряд трехэтажных домов, построенных в самых разных – порой причудливых – стилях. Все они были обращены фасадами к океану. Справа тоже стояли дома, и почти все имели «вдовьи площадки» – огороженные места на крышах, откуда обитатели могли полюбоваться океаном.
Лейси, конечно, привыкла к виду богатства в Голливуде, но здесь было нечто иное. Здесь чувствовалась основательность. В этих местах зарабатывали деньги физическим трудом, особенно в летние месяцы.