Ты прекрасный друг
Шрифт:
Из колонок доносился голос Виктора Цоя:
Нам с тобой: голубых небес навес.
Нам с тобой: станет лес глухой стеной.
Нам с тобой: из заплеванных колодцев не пить.
План такой – нам с тобой...
Черная ночь да в реке вода – нам с тобой.
И беда станет не беда. Уезжай!..
Эх, была не была,
План такой – нам с тобой...
***
Дома вкусно пахло жульеном. В прихожей я обнаружила кроссовки Саши. Доносился мамин звонкий смех. Она всегда смеется над шутками друга. Смотрите, кто обо мне вспомнил. Точно, мама приготовила любимое блюдо этого предателя, позвонила ему, а он не смог отказать.
Я быстро сбросила ботфорты, шубу и прошла на кухню. Сашка сидел спиной и уминал мамину стряпню.
– Ты чего тут расселся? – простодушно поинтересовалась я у родной и дорогой спины. Вообще, как уже повелось в последнее время, я была обижена на друга. Обещал ведь навестить раненого товарища! Но после ужина с папой я отчего-то прибывала в приподнятом настроении. Помню, мама что-то говорила о чувстве облегчения. Это оно?
Сашка обернулся и уставился на меня. Затем с нескрываемым интересом оглядел с головы до ног. Меня бросило в жар от смущения. Я ладошкой смяла и одернула край юбки-колокольчика. Почему он молчит? Почему мама молчит? Господи, какая неудобная ситуация, кажется, они сейчас заметят, как пылают мои уши. Черт, так и знала! От этих платьев-локонов-женственности одни неудобства. Будь все это проклято. Джинсы и кеды, аминь.
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем мама, наконец, проговорила. К моему облегчению.
– Ну, что там с твоим свиданием? Я Саше, кстати, все рассказала.
Теперь Сашка как-то выжидающе и напряженно на меня смотрел.
– Тайным покло... – хрипло начала я, а затем, откашлявшись, продолжила, – Тайным поклонником оказался папа.
– Что? То есть как? – вытянулось лицо у мамы.
– А вот так, мамочка! Ты ведь хотела, чтобы мы помирились?
Мама присела на стоящий рядом с ней табурет и схватилась за голову.
– Так, Инн, а теперь поподробнее!
Я рассказала о нашем с отцом ужине, разумеется, опустив ту часть, что касается встречи с Кораблевым. И о «устрицах скалистых гор» говорить не стала. А то Саша меня потом изведет своими подколами.
Мама сидела задумчивая. Видимо, такого поворота событий она не ожидала ещё больше, чем я.
– Ты что, не рада? – спросила я у нее.
– Рада, – тихо ответила мама. – Просто так быстро все произошло. Даже до сих пор не верится…
– Ну вот и отличненько. Пойду прилягу! – буркнула я. – Мне кажется, у меня опять температура подскочила.
Я оставила маму с Сашей на кухне, а сама зашла в свою комнату. Свет зажигать не хотелось, за окном розовел потрясающий закат. Таких давно не наблюдала. Вообще, чем больше
Я, наконец, до конца раздвинула шторы, включила небольшой светильник на письменном столе и, не снимая платья, завалилась на кровать. Конечно, зайди в комнату в эту минуту мама, она бы быстро отчитала меня, что настоящие девочки так не делают. Нужно переодеться, платье – на вешалку, иначе помнётся. Но мне было все равно. Отец подарил его мне, что хочу, то и ворочу. И вообще, вряд ли я его второй раз надену.
Моя кровать стояла напротив окна, поэтому в него я уставилась, словно в телевизор. Розоватый свет гипнотизировал.
Раздался стук, а ещё через секунду в комнату просунулась Сашкина голова:
– Разрешишь войти?
– Валяй! – махнула я. Вспомнив, как сильно смутилась двадцать минут назад из-за взглядов Саши, сильно разозлилась сама на себя. С каких пор мне стало не все равно, что он обо мне думает? Раньше с ним было комфортнее всего на свете, я не парилась насчёт того, как выгляжу, что говорю... Этим мне и нравилась дружба с ним. А в последнее время творится какая-то ерунда. Может, из-за того, что теперь мы редко видимся, и я от него отвыкла?
– Ты прости, что раньше не зашёл проведать, – начал Саша. Руки он держал за спиной.
– В универе дела? Или с Лизой что?
– И то, и другое. Мы опять ездили на склон кататься на сноубордах, если хочешь, можешь присоединиться, как до конца поправишься! Там есть трасса для горных лыж...
– Мне это неинтересно! – чересчур резко прервала я его.
– Так, понятно. Кто-то не дождался мандаринов и обиделся. Прости, их в этот раз в нашем магазине не было, так что...
Саша протянул из-за спины сетку с апельсинами:
– Хочешь сладких апельсинов? – примирительно поинтересовался он.
– Лучше убей соседей, что мешают спать, – посоветовала я и вновь уставилась в окно.
Саша, немного подумав, лёг рядом со мной и тоже стал смотреть на закат. Укладываясь, своим крепким плечом друг задел мой локоть. В полутьме комнаты у меня обострились все органы чувств. Я слышала мерное спокойное дыхание Саши и, кажется, даже стук его сердца. От Сашки вкусно пахло мятной жвачкой, табаком и цитрусами.
– Мы потому и любим закат, что он бывает только один раз в день, – прервал звенящую тишину Сашка.
Я непонимающе уставилась на него.
– Рэй Брэдбери, «Вино из одуванчиков», – пояснил Саша.
– Не читала.
– Не удивлен.
Я отмахнулась.
– Значит, ты помирилась с отцом?
– Ну, ты ж не глухой. Все слышал.
– И как впечатления?
Я задумалась.
– Впечатления? Будто на Новый год подарили то, что я совсем не заказывала у деда мороза. По идее, нужно изобразить счастье, принять этот подарок... А я не могу. Так привыкла жить без отца, а как дальше проживать жизнь с ним – не представляю!