Ты родишь для меня
Шрифт:
— Слушаю, — шепчу вымученным голосом.
— Вита? — в трубке слышится утробный голос, мертвецкий какой-то. Я замираю, не зная как даже реагировать на такое.
Снегопад усиливается, колкий порыв ветра режет кожу лица.
— Да, это кто?
— Михаил Иванович. Слушай внимательно, у меня мало времени.
— Я пыталась вам дозв…
Но не успеваю даже и фразу закончить, как меня перебивают.
— Это сейчас неважно. Я не смогу тебе помочь, потому что ситуация складывается таким образом, что я под колпаком. Но я в долгу перед твоим отцом, так что хотя бы на словах передать информацию обязан…
У меня моментально начинает шуметь в ушах, мысли расползаются,
— Что? Что происходит?
Связь обрывается, а затем восстанавливается. За эти секунды у меня сердце примерно так же останавливается, а затем несется вскачь.
— У Германа все козыри, и он свихнулся на деньгах окончательно. Компания и все, что у тебя было, теперь принадлежит ему. Не знаю, как так вышло, но я собственными глазами видел документы, Вит. Я бы помог как-то поспособствовать тебе, честно, если бы дело касалось только меня. Но я не могу ставить под угрозу своих детей и внуков. Найди адвоката. Такого, чтобы играл грязно, потому что Герман затеял большую игру. И тебя он так просто не отпустит. Будь осторожна и не пытайся общаться с ним один на один. Все может быть позднее использовано против тебя.
Слова набатом долбят в уши, пока я продолжаю сжимать телефон и осознавать эту нереальность. Что? Как? Слезы начинают градом литься по щекам, я встаю со скамьи и замираю. Люди вокруг веселятся и радуются, а я распадаюсь на части внутри. На смену страху приходит еще большая боль, обида. Герман, человек, которому я доверилась целиком и полностью, оказался волком в овечьей шкуре.
Дура ты, Вита. И ничего уже с этим не сделаешь. Промозглый ветер продувает спину, а изнутри я покрываюсь коркой льда.
Боже. Папочка, ты был прав. Неужели ты был прав насчет всего?
— Прости меня, девочка, — слышится в конце, а затем связь обрывается.
Я стою посреди сугробов и не верю происходящему. Вокруг сплошная пустота, несмотря на то, что везде люди. Можно быть бесконечно одиноким в толпе, где тебя скорее затопчут, чем протянут руку помощи.
В голове одна мысль: "Что делать?". Без денег я никто и звать меня никак. Деньги. Адвокат. Грязная игра. Все это мелькает стоп-кадрами.
Иду домой пешком, не смогу сейчас сесть за руль. И даже больше — не хочу. Взгляд отрывисто скачет по вывескам, по утопающим в снегах магазинам и барам, а в голове ноль идей. Вся надежда была на друга отца, но и она развеялась пеплом по остаткам моей жизни. Мне нужен тот, кому я смогу доверять. Полностью.
И тут я цепляюсь за буквы, которые очень медленно собираются в слова.
«Требуется обслуживающий персонал».
Я толкаю стеклянную дверь, увешанную искусственными снежинками, и попадаю в теплое пространство ресторана. Терять мне в общем-то уже нечего.
9
Закон Подлости, или ДАВНО НЕ ВИДЕЛИСЬ
Меня взяли на работу мгновенно, потому что новую официантку не могли найти не первую неделю. Причина в моем скором найме тоже очень прозаическая. И что самое смешное, тут меня тоже преследует беременность. Прошлая официантка ушла в декрет, и человек нужен, что называется, еще вчера. Правду говорят, что когда ты на чем-то заостришь внимание, позже везде будешь видеть отголоски этой проблемы. Даже если смотреть на мир с закрытыми глазами, тебе в уши вливать будут. Закон Мерфи во всей красе.
— Ты с ума сошла, Вита! Да какая официантка вообще, мне стоило на пару дней утонуть в работе, как ты рада стараться творить всякую бредятину! — Алиска разошлась не на шутку, приехав ко мне вечером того же дня. Я рассказал ей обо всем, включая крестного, но последней каплей стала новость о работе.
— Не понимаю твоего негодования.
— Серьезно? Да с таким же успехом могла бы пойти уборщицей. Что дальше? Дворник? У тебя высшее образование, мать!
— Я не белоручка, — злобно вперилась в подругу, наблюдая за ее бездумными расхаживаниями по кухне.
— Да что б ты была здорова и не чихала, не кашляла! Кто тебя назвал белоручкой?! — подруга уселась за стол и тяжело выдохнула, рыжая кудрявая прядь взметнулась в воздух.— У тебя талант, а ты его зарываешь вот так. И давай будем честными, той зарплаты не хватит, чтобы покрыть расходы даже на самого дешёвого адвоката.
В этом, однозначно, она была права, но другого быстрого решения в голову мне не пришло.
— Я буду еще принимать заказы по телефону, это тоже дополнительная зарплата.
От этой фразы Алиска зашлась в нервном хохоте.
— Не смеши мои чулки, ладно? На двести рублей больше получать будешь? Давай я поговорю со своим …чудиком, может хоть секретарем устрою. Там часто меняются люди.
Ага, и все растянется на еще большее время, деньги мне будет давать Алиса или ломбард, но в любом случае, это не то.
— И сколько я буду проходить собеседования? Если пройду? А тут готовая работа, — прошептала подруге.
Алиса сощурилась, сжимая в руках чашку с давно остывшим зеленым чаем «от нервов». У меня были сомнения в его эффективности, но подруга почти каждый день вливала его в себя, приговаривая, что иначе ей не выжить в мире, где ее босс Феклисов Евгений Сергеевич.
— Так, я пока закину удочку по поводу работы у своего, а ты временно, — девушка пригрозила мне пальцем, — временно поработаешь тут, пусть я и не в восторге. И да, я поговорила с другом из органов и нашла тебе адвоката, как знала, что нельзя полагаться на друга отца, чуйка, чтоб ее! Там баба — каток, от Германа не оставит и мокрого места, будь уверена. Прилетела из-за бугра, ненавидит весь мужской род, так что…как бы прискорбно это ни было, но нам нужны деньги, очень много денег, Витка, чтобы превратить твоего муженька в размазанные на заборе сопли.
Внутренности сжались тугим узлом, а в мозг быстрым потоком хлынула кровь. Деньги я найду, все найду, но грядущая война меня пугала.
— Алиск, ты знаешь, что ты чудо?— я сорвалась с места, заключая подругу в крепкие объятия. В носу защипало, сразу стало как-то радостно-грустно, и легким шлейфом печали меня накрыло со спины.
— Да, знаю! И кому такое чудо достанется? Но вообще я не понимаю, почему тебя не взяли по твоему диплому. Ты же просо талант, — девушка замерла, а затем провопила не своим голосом. — Да я знаю, где собака порылась! Герман, вот зуб тебе даю. Он точно поучаствовал тут, — подруга стукнула рукой по столу.