Ты родишь для меня
Шрифт:
— А я не работаю, Влад.
По расширившимся глазам понятно все. Теперь он опешил. Да-да, я не работаю. О чем, разумеется, прямо сейчас жалею, как никогда. И мне еще предстоит понять весь масштаб проблемы. Раньше я спорила, что работать буду в любом случае, что бы ни случилось. В другой жизни.
— Ой, как же хорошо, что мы все здесь собрались. Влад ведь только с месяц как вернулся, Вит. Все в Америке своей был, — Лилия Петровна умело меняет тему, доливает мне чай, пока я перевариваю информацию. Женщина говорит это и светится от счастья.
Я думала, что он там навсегда останется. Все-таки Влад укатил туда сразу после…всего что случилось. Агата высказывала мне позднее, что виновата я. Ну уж нет, виноват кто угодно, но не я. И нечего на меня спихивать ответственность за свои поступки, да и, судя по всему, не так важна я ему была на самом деле.
Так что прямо сейчас я уж точно не была готова к тому, что встречусь с Владом лицом к лицу на кухне Агаповых. Иначе…иначе я бы просто не зашла сюда. Есть люди, которых лучше не видеть. Груз прошлого с ними слишком сильно надавил тебе на плечи, оставив на коже безобразные борозды. Их ничем уже не смыть.
— И как тебе в Америке было?
Ответ я точно знаю.
— Спокойно. Опыта набрался, денег заработал. Сейчас филиал открыл у нас, буду внедряться сюда, нужно показать новый уровень юриспруденции, — Влад смотрит в упор на меня, отбивая фактами. Сухо, просто чтобы не молчать. Его взгляд падает на мою руку, сжимающую чашку, и я ощущаю на ней жар. Пальцы сводит, и я прячу ее под стол. Да, я сняла кольцо, а он, очевидно, заметил это. Зачем скрывать? Все равно я намерена разводиться.
— Ты молодец, Влад, я знала всегда, что у тебя все получится.
Как он и хотел. Стал тем, кем мечтал. Атмосфера сгущается, становится физически тяжело. Находиться здесь дальше не вижу смысла, так что я встаю из-за стола:
— Мне пора, спасибо большое, Лилия Петровна, было очень вкусно.
Влад встает вместе со мной, осматривая теперь еще и фигуру. Не такую идеальную, как была раньше.
— Виточка, а давай еще ватрушку, а? — Лилия Петровна пытается изменить мое решение уйти прямо сейчас, но увы.
— Нет, пойду. Мне правда нужно идти, — целую женщину в щеку и разворачиваюсь.
— Там чемодан тяжелый, Влад, — Лилия Петровна констатирует факт, явно намекая на помощь. Ну уж нет.
— Я и сам видел, пойдем, помогу.
Мне нужно от него отделаться, потому что я не хочу. Не хочу с ним общаться, видеть и быть рядом.
— Да все нормально, там нетяжело.
Но Лилия Петровна только закатывает глаза и делает вид, что не услышала.
Мы выходим из кухни вдвоем с Владом, а Агапова в это время моментально начинает говорить с кем-то по телефону. Гениальный стратег, да?
— Проблемы в раю? — скупо звучит со спины. Он намекает на нас с Германом? Руки почему-то холодеют.
Несмотря на тон, Влад скорее удивлен, чем злорадствует. Я прикусываю губу и решаю не отвечать. Это уже перебор.
— Я сама, Влад, спасибо. Он не тяжелый, — обуваюсь, хватаю верхнюю одежду и только думаю взяться за ручку чемодана, как Влад перехватывает ее, и наши руки касаются друг друга. Словно электрический разряд проходит. Я отскакиваю от мужчины, как будто он прокаженный.
— Ладно, не хочешь отвечать, не надо. Просто все мы несем ответственность за последствия своего выбора, — хлестко бьет меня словами. Я ухмыляюсь. Он смеет мне это говорить? Серьезно?
— И ты тоже несешь, да?
Поднимаю недовольный взгляд на Агапова, который сейчас сжал губы в прямую линию. Мы молчим. В маленьком коридоре знакомый запах одеколона вгрызается в меня сильнее, погружая в прошлое с большим напором. Он изменился, я изменилась, и сейчас, всматриваясь друг в друга, мы явно изучаем эти изменения.
— Да, несу, — хрипит в ответ, опуская глаза на мои губы.
Господи, надо поскорее убраться отсюда, а не переживать еще больший стресс, чем уже есть!
— Вит, это всего лишь чемодан, который я докачу до соседней квартиры. Не надумывай себе проблемы там, где их нет и не показывай характер, как ты это любишь делать.
Я в очередной раз прикусываю губу и молча выхожу на лестничную клетку, нащупываю ключ в кармане. Только с третьей попытки мне удается попасть в замочную скважину. Дыхание спирает и каждый проворот ключа как отсчет до точки невозврата.
Дверь отворяется, и я захожу внутрь. Этот запах…он тут, запах дома, родного и покинутого. Я блудная дочь, которая вернулась в свое бывшее место силы. Место, где была настоящая я, место, где была счастлива. И место, которое я бросила.
— Мне очень жаль твоих родителей, они были замечательными людьми. Для всех это был шок.
Внимательный взгляд скользит по стенам, затем по накрытой полиэтиленом мебели, а звук голоса Агапова доносится как будто издалека. Каждый вздох выжигает в грудине рану. Я зажмуриваюсь и ощущаю слезы на щеках.
Затем стираю их тыльной стороной ладони и поворачиваюсь к мужчине. Сейчас в нем нет того запала, что был пару минут назад. Сейчас передо мной прошлый Влад. Каким он был давным-давно.
— Спасибо.
Мы прощаемся, а когда дверь за Агаповым закрывается, я долго стою в коридоре, делая глубокие вдохи. Проходит много времени, прежде чем я решаюсь пройтись по комнатам и не задохнуться от очередной панической атаки.
5
Первая ночь проходит отвратительно, настолько отвратительно, что я не могу сомкнуть глаз, кутаясь в свое старое одеяло. Я так и не решилась зайти в комнату родителей, так что ночую у себя, где тоже все кричит о счастливом прошлом. В каждом уголке напоминание о маме с папой, прошлой жизни, даже о Владе. Тут хранятся живые воспоминание, будоражащие душевные раны.
Герман не приезжает ко мне выяснять отношения, он оставляет лишь сообщение:
«Я даю тебе пару дней, а затем разговор будет в другом русле».