Ты студент, Гарри
Шрифт:
— Стёпа...
— Сейчас, мам, — произнёс парень и поставил пакеты на пол небольшой пятнадцатиметровой комнатушки.
Парень разулся и зашёл внутрь. Подойдя к двухъярусной кровати, на первом ярусе которого лежала худая истощенная женщина с пластиковой трубкой, торчащей из трахеи, он поднёс чашку с соломинкой и приподнял женщину.
Та сделала пару глотков и едва слышно просипела:
— Спасибо... как ты?
— Нормально. Пошабашил немного, — кивнул парень и оглядел женщину. —
Та отрицательно помотала головой и, прислонив руку к трубке и перекрыв выход воздуха, спросила хриплым басовитым голосом:
— Сессию... закрыл?
— Закрыл, мам. Практику зачли. Всё. Я на четвертом курсе, — улыбнулся Сидоров и погладил по лицу мать, которая тоже расплылась в улыбке. — Трояков нет. С сентября будет стипендия. Не ахти, но всяко лучше, чем ничего.
— Ты у меня молодец... — погладила по щеке парня женщина.
— Да. Я тут коммуналку оплатил. Продуктов взял и лекарства... — поднялся парень и пошёл к пакетам у порога.
Мать проводила обречённым взглядом сына, но ничего не сказала по поводу лекарств. Сил спорить не было никаких.
Парень достал коробки и положил их на небольшой столик, на котором же стояла пара тарелок и ещё пара чашек. Из одной торчали вилки и ложки. Тут же стояла небольшая электрическая плитка.
— Я тебе что сказал, сучка тупая? — раздался голос из соседней комнаты, а затем послышался звук удара по телу. — Я, твою мать, для кого говорил?!!
Степан, почти выложивший продукты в старенький дрожащий холодильник, спокойно спросил мать:
— Колька когда вернулся?
Мать неохотно прикрыла трубку и пробасила:
— Вчера вечером. Пока на смене... был...
Сидоров кивнул, закончив с выкладкой продуктов, закрыл холодильник и поднялся. Подойдя к шкафу, он приоткрыл дверцу и достал оттуда свинцовый «палец», обмотанный синей изолентой.
— Стёпа... Стёпа, не надо, — нашла сила приподняться больная мать. — Его жизнь научит...
— Всё хорошо, мам, — ответил парень, сжал увесистую свинцовую поделку в кулаке и вышел из комнаты.
Подойдя к открытой комнате в длинном коридоре коммуналки, он остановился на входе и уставился на мужика в майке, тапках и домашних трениках, склонившегося над лежащей женщиной.
— Привет, Коль, — произнёс Сидоров.
Мужчина вздрогнул, отпустил волосы скулящей на полу женщины и разогнулся. Медленно повернувшись, он замер, смотря на соседа по общежитию.
— Стёпа... а ты чего тут? — спросил он, сглотнув. — Ты же, вроде, на смене должен быть...
Парень оглядел огромный синяк под левой скулой у мужика и резко без замаха врезал по правой.
— Выходной у меня, Колян.
«Колян» рухнул на пол, рядом с женщиной.
Степан же помог подняться пострадавшей, указал ей на диван, а затем пару раз пнул в голову соседа, после чего вытащил его в коридор и прикрыл дверь соседки.
— Коля, ты ведь снова хочешь погулять, правда? — спросил он, нагнувшись.
Мгновенно протрезвевший мужик, закрывавший голову руками, судорожно закивал.
— Ну, так иди. Гуляй, только теперь гуляй из нашего района. Увижу здесь, снова голова болеть будет. Понял?
— П-п-понял... все понял, Стёп.
Сидоров тяжело взглянул на дверь, нагнулся и пошарил по карманам мужика в поисках ключей. Не обнаружив их, он приоткрыл дверь и громко произнёс:
— Теть Тань, вы дверку прикройте. Сквозняки же, окна старые.
Успокоившаяся женщина тут же подскочила к двери и закрыла на все три замка, а парень направился домой, но не успел он открыть свою дверь, как услышал стук от соседской двери и оглянулся.
— Коля...
— Стёп, так я в тапках же...
— Коля, а ты в тапках любишь гулять. Понял?
Соседский алкаш, державшийся за подбитый глаз, посмотрел на свою обувь, а потом на Сидорова.
— П-п-понял.
— Так ты иди, если понял.
Сосед быстро направился прочь по коридору, а парень зашёл домой, закрыл за собой дверь и присел у небольшой коробки, которую прятал в шкафу. Открыв её, оглядел кастеты, пару ножей-бабочек и пороховой самодельный пистолет на один выстрел. Положив палец обратно, он закрыл коробку и убрал в шкаф, после чего взглянул на мать, что осуждающе посмотрела на него.
— Его жизнь учит, — буркнул парень, поднимаясь к столу и достал видавшую лучшие времена сковородку. — Всё, что вокруг нас — это жизнь. Ты часть моей жизни. Так сложилось, что я часть его жизни. Я его учу.
Парень поставил на плиту сковородку и включил плитку. Достал масла, ливанул, а затем полез в холодильник за яйцами.
— Если все будут думать, что научит кто-то другой, то в итоге никто учить не будет. А он когда-нибудь точно тетю Таню прирежет.
— А если он на тебя с ножом... — прохрипела женщина.
Сын вздохнул и взглянул на растекающуюся лужицу масла на сковородке, после чего обернулся и взглянул на мать.
— Думаешь, в первый раз будет?
Женщина помрачнела.
— Я пока яйца пожарю, тебе белок нужен. Завтра должна быть шабашка, я тебе белковую смесь возьму, — пробормотал парень, взял коробку с таблетками и отщелкнул пару таблеток в ладонь.
После этого он перебрал еще пару коробок и потянулся за пластиковой баночкой, в которой находились самые дорогие пилюли с добавлением магии, которые парень растягивал как мог. Открыв крышку,, он заглянул внутрь и обнаружил последнюю пилюлю.