Ты свое получишь («Он свое получит» или «Возврата нет»)
Шрифт:
Взвизгнули шины – это тому, встречному, водителю просто чудом удалось избежать столкновения. А Гарри, скорчившись на сиденье и скрипя зубами от боли, все ехал и ехал дальше, пока перед ним не замигала красно-зеленым неоном вывеска над въездом в мотель.
По темной дорожке он медленно доехал до стоянки, выключил мотор, поставил машину на тормоз. Долго сидел неподвижно, со свистом втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Наконец, обрел способность двигаться, открыл дверцу и медленно выполз из машины.
Какое-то время стоял покачиваясь, опершись рукой о дверцу, собравшись с силами, побрел к коттеджу Борга.
Как ни странно, дверь оказалась незапертой. Гарри
Он взял его. По весу и твердости заключенного в нем предмета понял – это и есть вожделенный ключ, и рот его оскалился в болезненной усмешке.
«Ну вот, можно и дух перевести», – подумал он и облокотился о стол. Голова кружилась все сильнее, комната потемнела и завертелась перед глазами, и он закрыл их. Постоял так немного, пока дурнота не отступила.
«Теперь и к себе пора, приводить руку в порядок, а потом спать, спать… Даст Бог, к утру станет лучше, и я буду в состоянии двигаться дальше. Не стоит задерживаться в этом мотеле. Борга могут найти. Надо постараться убраться отсюда, пока этого не произошло».
Он побрел в ванную, наполнил раковину холодной водой, окунул в нее лицо. Это немного привело в чувство. Он вытер лицо полотенцем, налил в стакан воды и жадно выпил. Теперь у него хватит сил доползти до своего коттеджа. Выйдя в гостиную, взял пакет в коричневой бумаге, погасил свет и, распахнув дверь, шагнул в прохладную ночь. Затем постоял, прислонившись спиной к двери и разглядывая коттеджи, выстроившиеся полукругом на лужайке.
«Что-то неладно, – с тревогой подумал он вдруг. – Мотель как вымер. Никого. Ни одного освещенного окна. Ни звука. Словно все постояльцы выехали. А ведь когда я ехал на встречу с Боргом, здесь все светилось огнями, из коттеджей доносились громкие звуки радио и людские голоса. Теперь же лужайка погружена во тьму и не слышно ни звука».
Не будь он в полубессознательном состоянии, он, возможно, среагировал бы по-другому, но жгучая боль в руке притупила чувства. Шурша травой, он медленно зашагал к своему коттеджу. Остановился у двери, шаря в карманах в поисках ключа. Отпер дверь и вошел.
Потянувшись к выключателю, он вдруг почувствовал, что не один. В комнате присутствовал еще кто-то, затаившийся в темноте…
Гарри обуял тошнотворный, леденящий душу ужас. Он привалился к стене, сжав гаечный ключ, все еще обернутый в бумагу, на лбу выступил пот, рот короткими рывками ловил воздух. Затем, не выпуская ключа из руки, надавил пальцем на выключатель.
Вспыхнул свет, и одновременно сердце его остановилось – на кровати сидел крупный грузный мужчина и смотрел на него.
Несколько секунд Гарри его не узнавал, потом узнал. Во рту пересохло, ключ выпал из руки.
– Привет, Грин, – спокойно сказал детектив Хэммерсток. – Только не вздумай брыкаться. Все равно не уйдешь, – и он взял кольт 45-го калибра, что лежал рядом, на покрывале. Кольт целился в Гарри.
Дверь ванной отворилась, оттуда вышел еще один детектив в штатском, тоже с кольтом.
– Грин? – глупо переспросил Гарри. – Я Гриффин.
– Ты Гарри Грин, – сказал Хэммерсток и поднялся. – И спокойно. Оставаться на месте. Что у тебя с рукой?
– Поранился, – ответил Гарри.
Внезапно комната завертелась, и он упал вперед, на четвереньки. В глазах потемнело. Он чувствовал: чьи-то руки поднимают его, ставят на ноги… Потом они опустили его на кровать, и ему все стало безразлично. Его затягивало в холодную пустынную тьму, против которой
Он не знал, сколько пролежал без сознания. Сквозь полуприкрытые веки сперва увидел слепящий свет лампы над головой, затем почувствовал, что его легонько трясет чья-то рука. Открыл глаза и тупо уставился на склонившегося над ним Хэммерстока.
– Проснись, эй, Грин! Машина скоро будет. Как самочувствие?
Гарри поднял голову. В комнате никого, кроме Хэммерстока. Он увидел, что лежит на постели и что рукава рубашки и пиджака отрезаны, а рука аккуратно и плотно перевязана. Он чувствовал только слабость и легкий жар, боль ушла.
– Я в порядке, – прошептал он. – Что вы здесь делаете?
Хэммерсток усмехнулся.
– Зарабатываю повышение, – ответил он. – Если за это дело меня не повысят, бросаю службу к чертовой бабушке и завожу ферму, – он достал пачку сигарет. – Закуривай!
– Нет, – сказал Гарри, холодея от страха при виде самоуверенной ухмылки на грубом лице Хэммерстока.
– Да, зарабатываю повышение, – повторил Хэммерсток и закурил сигарету. – Ты, кстати, должен мне пятьдесят долларов, да ладно, прощаю должок. Я б и больше отдал за то, чтоб припереть тебя к стенке. У моей сестрицы вовсе не такие уж куриные мозга, как я тебе тут расписывал. Если б не она, мне бы тебя не взять. Один из жильцов в домике по соседству вызвал ее и пожаловался, что вы тут орете друг на друга, как бешеные. Ну и она решила проверить, из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся. Зашла с тылу, потому что заметила: под окном у вас сидит какой-то толстяк и тоже подслушивает. А ты как раз вопил там, как резаный. Потом твоя подружка тоже подключилась. И сестрица слышала ее слова: «Мне плевать! Если даже я в тюрьму пойду, меня, в отличие от тебя, в камеру смертников не отправят!» Сестра вернулась в контору и пыталась мне дозвониться, но я, как назло, был на задании. Когда она меня, наконец, поймала, вы со своей подружкой уже собрали манатки и уехали. Я подумал, что стоит тебя допросить. Узнал, что ты вернулся, и рассказал байку про эти самые пятьдесят долларов. Вот смех, ей-Богу! Ты мою сестрицу не знаешь! В жизни ни на цент не обсчиталась. А у меня уже был наготове такой специально обработанный листок бумаги, его-то я тебе и подсунул, когда попросил расписку. И получил шикарный набор твоих пальчиков! Послал проверить и… догадайся что? Оказывается, ты и есть Гарри Гриффин, тот самый замечательный парень, что увел из самолета алмазы и которого, помимо всего прочего, разыскивают за убийство!
Гарри молчал. Он думал о Глории. Она изо всех сил старалась обезопасить его. И теперь он был рад, что она умерла. Ей, лучше не знать, что все их хитроумные планы провалились.
– Ну вот, такие дела, – сказал Хэммерсток и осторожно, двумя пальцами, приподнял со стола за самый кончик гаечный ключ с пятнами крови. – Кого убил? Ее?
– Нет, я ее не убивал, – ответил Гарри. – Этого ты мне не пришьешь.
Хэммерсток усмехнулся.
– Попробуем. Попытка не пытка, – он встал. – Похоже, машина подъехала. Давай, поднимайся. Нам с тобой предстоит серьезная работа.
Он открыл дверь на улицу. На него упал свет фар подъезжающего автомобиля. Он обернулся и взглянул на Гарри.
– А она, кстати, так и не доехала до Колльер-Сити. Сейчас мои ребята обшаривают пляж. Ведь ты ее там закопал, верно? Мы нашли лопату у тебя в багажнике. На ней песок.
– Я ее не убивал, – Гарри медленно поднялся. – Она… она была для меня все. Я никогда… Как я мог убить ее! Ведь я ее любил.
– Судя по тому, что говорила моя сестра, любил ты ее, как крыса любит яд.