Ты украл мою жизнь, предатель
Шрифт:
Арсен
Он стоял неподвижно, позволяя ветру обдувать лицо, практически не мигая смотрел на могилу. Арсен приходил сюда часто. Слишком часто.
Там похоронено чужое тело, но для него эта могила стала своеобразной точкой отсчета. Вместе с чужим телом он тут похоронил и свою семейную жизнь.
Когда тоска становилась невыносимой, он неизменно отправлялся на кладбище. Прокручивал в голове прошлое, вспоминал жизнь с Теоной и в тысяче первый раз убеждал себя, что иначе было поступить нельзя.
Он дал ей много денег.
А у него остался их сын. Его якорь в выгребной яме, именуемой жизнь.
Все идет по плану. Он движется к своим целям. Только отчего не ощущает триумфа?
Ведь об этом он так долго мечтал. Продумывал каждую мелочь. Не раз прокручивал в голове, как будет упиваться страданиями своих врагов.
Реальность оказалась слишком горькой. Где-то он потерял то немногое, что осталась в нем от человека.
У него сейчас есть все. Суммы денег, которые и его внукам не потратить. Власть. Уважение в обществе. Страдания его врагов. Так почему он ощущает себя проигравшим?
Нужны ли ему эти миллионы?
Нет.
Никогда не были нужны.
Но деньги — это власть. Без них возмездие невозможно.
Арсен вспоминает свое детство. Он был так счастлив, бегая с парнями по деревне, прыгая по лужам, и возвращаясь домой по колено в грязи.
Он родился в маленькой деревушке, с одним сельским магазином, с двумя улочкам с покосившимися домиками. До ближайшего города было очень далеко. Но именно там он чувствовал себя живым и любимым.
Ванька Петрушин… вспоминает свое имя… Это был другой человек. Открытый, добрый ребенок. Он не знал, насколько люди могут быть жестоки. Зло его еще не коснулось.
Своего отца он никогда не знал. Мать рассказывала, что он был археологом, и сгинул где-то в очередной командировке. Но даже его фотографии в доме не имелось.
Врала, конечно. Но это Арсен осознал гораздо позднее.
В деревне практически все дети росли без отцов. Многие воспитывались бабками и дедами. Молодежь всеми силами старалась вырваться из деревухи. Частенько девушки приезжали навестить своих стареющих родителей, и нередко подкидывали им детей. Обещали за ними скоро вернуться, но так и не возвращались.
А те парни, у которых все же имелся отец, были куда несчастней. Потому как самогон там лился рекой, и в пьяном угаре, нерадивые папаши часто колотили своих отпрысков.
Арсена же мать любила. Никогда не била. Она у него была красивая и добрая. Так ему тогда казалось. Другой жизни он себе не желал и до восьми лет был уверен, что родился под счастливой звездой.
Даже ежедневный полтора часовой путь в школу и обратно, вызывал в нем только положительные эмоции. С одноклассниками было весело, дорога проходила незаметно. Летом можно было покупаться на речке, а зимой поиграть в снежки.
Все оборвалось неожиданно, когда мать решила уехать.
— Ванечка, в этой дыре нам ничего не светит. Нам надо ехать в город. Я там найду работу, ты будешь ходить в нормальную школу, —
— Мам, у меня отличная школа. У меня тут друзья. Я не хочу уезжать! — слова матери напугали его.
Неизвестность. Город. Это значит отказаться от всего, что он тут любит? Ваня этого не хотел, уже тогда подсознательно противился.
— Ты не понимаешь! — выкрикнула мать, — Я молодая женщина тут загниваю! Тут дыра! Тут нет перспектив!
— Ты работаешь в сельсовете. Уважаемый человек, — работа матери была предметом его гордости.
— Бумажки туда-сюда перекладываю? — фыркнула мать. — Не смеши меня! И что я за это получаю? Копейки!
— Нам хватает, — серьезно ответил Ваня. — Свой огород есть. Все свежее, вкусное.
— Ой, Вань, — махнула рукой мать. — Ты просто настоящей жизни не видел.
Лучше бы и не видел, всегда думал он, вспоминая тот разговор с матерью. Лучше бы остался в той деревне навсегда.
Но мать решила иначе. Дождалась окончания учебного года. Собрала вещи, взяла сына и повезла в город.
Первое, что почувствовал Ваня, глядя на высоченные дома, на огромное количество людей, спешащих не пойми куда, на поток машин, летящих на бешеной скорости — это смрад.
Он не ошибся.
Глава 28
Мать верила, что в городе у нее все получится. Сняла маленькую комнатку на окраине у старушки и принялась искать работу.
Ваня, привыкший к природе, раздолью, чувствовал себя в этой квартире как в клетке. Ему не хватало воздуха. Он не знал, куда себя деть, чем заняться. Было лето, школа только с сентября и пока мать не спешила искать ему подходящее учебное заведение и подавать документы. Она с утра до ночи бегала по собеседованиям.
Ваня же надеялся, что она не найдет работу, у них закончатся деньги и они вернутся в деревню. Его мечтам не суждено было осуществиться.
Мать нашла работу домработницы в богатом доме. Зарплату обещали очень хорошую, плюс обеспечивали местом проживания на территории работодателя. Она когда рассказывала Ване эту новость, то светилась от счастья.
— Видишь, сынок, судьба нам улыбается.
— Мам, а может, ну эту работу, домой поедем, — несмело предложил.
— Не выдумывай! — даже ногой топнула. — Тебе там понравится, — сказала уже мягче. — Там не дом, а целый дворец и домики для прислуги такие уютные.
— Не нужны мне дворцы, — Ваня психанул, хлопнул дверью и убежал во двор.
Сидел под домом до темноты. Они жили в таком районе, что и со двора было выходить страшно. Он никого тут не знал. Безумно скучал за своими деревенскими друзьями. Безумно хотел к ним. Но у него была мать, которая пребывала в плену своих иллюзий.
На следующий день, собрав свои немногочисленные вещи, они отправились на место новой работы матери.
Дом действительно был огромный и территория, огороженная массивным металлическим забором. Но все это скорее пугало, чем радовало.