Ты умрешь следующей
Шрифт:
Мария-Луиза не могла вспомнить, впрочем, это не имело ни малейшего значения. Ее огорчало то, что отдых был испорчен, а она так ждала его! Ей никогда до этого не доводилось уезжать без сопровождения своей оравы домочадцев, к тому же было бы неправильно оставлять их одних. Но она была в таком восторге, предвкушала каждую минуту этого уик-энда, поэтому решила, что ничто — ни плохое настроение, ни отсутствие большого энтузиазма Дэды — не испортит ей праздник, а вместо этого…
Вместо этого оказалось достаточно какой-то малости.
Несколько
Да как же она допустила, чтобы ее жизнь и настроение продолжали крутиться вокруг все того же «солнца»? Дэда там, Дэда сям, невозможно освободиться от нее! Никогда, даже если прожить семь жизней?
Но в общем речь шла не только о ней.
Эта омерзительная и кровавая история, рассказанная Амандой. Джованна — такая ненавистная и распущенная. Благонамеренная навязчивость Тутти. И Лючия, как всегда, слишком умненькая. И Пьера — блистающая в своем отсутствии.
У нее в печенке сидели все эти подруги, хотя она так была счастлива, мечтая встретиться с ними.
А может, она сама во всем виновата? Обычная история. Она слишком открыто проявляла свои чувства, не умела лгать, а поэтому оказалась уязвима для критики и бесцеремонного обращения с собой.
В какой-то момент, когда она находилась в саду с Амандой, у нее возникло желание уйти подальше от стен, покрытых вьющимися растениями, и идти до тех пор, пока не исчезнет с поля зрения этот бассейн с его голубой водой и башня с голубятней и мансардой.
Но она этого не сделала. Мария-Луиза прислонилась лбом к холодному стеклу окна и посмотрела в вечернюю темноту.
Она разглядела более темные тени, возможно, от крон деревьев, а между ними искрящуюся воду бассейна. А за этим темнота и тишина.
Вздрогнув, она отошла от окна. Ей хотелось выйти на улицу, уйти подальше от огней и тепла этого дома.
И куда бы она пошла, если, находясь одна вне дома, не выдержала бы и часа после того жуткого рассказа Аманды?
Какая тишина. Не слышно ни малейшего звука. Неужели все уже спустились на ужин?
Мария-Луиза открыла дверь.
Выключатель был расположен чуть поодаль от двери.
Тишина. Все уже собрались внизу.
Она добежала до выключателя, нажала на него и, только когда включился свет, поняла, что у нее перехватило дыхание. Она вернулась, выключила в комнате свет, закрыла дверь и побежала по лестнице вниз. Туда, где голоса, свет, тепло, ее подруги.
— Э-эй, хитрюги, неужели вы начали ужинать без меня?
Какое утешение — ее подруги.
Дом, узкие коридоры, все двери закрыты.
Это была идея Аманды — выпить аперитив, сидя около бассейна.
Славная она все-таки.
Джованна вытянула ноги и поудобней устроилась
Можно было расслабиться, не следить за выражением лица, ехидно ухмыляться или морщиться — никто бы ничего не заметил. Можно сидеть с закрытыми глазами, а потом открыть их, наклониться к столу, чтобы взять оливку или горсточку орешков, качать головой, улыбаться, участвовать в разговоре. Темнота — великая вещь.
— Эти оливки великолепны, правда?
— Я думаю, что это оливы из Гаэты.
— Не стану возражать, но оливки из Гаэты меньше по размеру, приятнее на вкус, а эти черные оливки из Греции.
— Если это говоришь ты, Аманда, значит, это и вправду так.
— Ради бога, я тоже могу ошибаться, но…
— Ты окончила курсы, мы это знаем.
— Не знаю почему, Лючия, но у меня ощущение, что ты хочешь посмеяться надо мной, — сказала Аманда и, мило улыбаясь, принялась в деталях рассказывать о достоинствах и недостатках различных сортов оливок, произрастающих в бассейне Средиземного моря.
Джованна, как ни странно, наслаждалась болтовней с подругами. Не хватало только Дэды, жаль. Весь день она время от времени вспоминала о ней и тосковала, как ей это казалось, а может, и нет.
Она почувствовала какое-то движение. Это встала Тутти.
— Пойду посмотрю, что там у нас происходит на кухне. Как только будет готов ужин, я вас позову.
Молодчина Тутти, хотя есть Джованне совсем не хотелось. Она бы сидела здесь весь вечер, но только не в одиночестве.
На стул рядом с ней присела Мария-Луиза:
— Джованна, ты не спишь? Послушай, я хотела извиниться за свое поведение днем, ты же знаешь, я такая трусиха. Та история со служанками мне сегодня всю ночь будет сниться, но мне жаль, что я очень некрасиво повела себя.
— Да, брось ты, это скорее мне нужно просить у тебя прощения. Я тебе так невежливо ответила.
— Даже и не говори ничего об этом. Я заслужила, такая назойливая.
— Да прекрати, ты не такая, ты — веселая всегда.
— Какая же ты милая…
И так далее и тому подобное. Джованна была готова застрелиться от такой скуки. Но что сделано, то сделано, и нужно было восстанавливать дружеские взаимоотношения.
Когда Тутти позвала их за стол, оливки и орешки были съедены, мартини выпито. Джованна уже не чувствовала необходимости прятаться в темноте, ей было весело, так весело, что у нее появилось желание задать вопрос, который навязчиво крутился у нее в голове почти час, а может, несколько часов.