Ты уволена! Целую, босс
Шрифт:
– Выясним, компенсируем, - коротко кивнул Семен.
Тут наш врач потерял терпение и выгнал всех с кухни.
– Да все со мной нормально, поесть, помыться, поспать...
– начала я и мгновенно стучневалась под строгим взглядом. Всегда побаивалась врачей.
А потом приехал папа... И я ему простила все, потому что впервые видела, чтобы мой отец плакал...
Через несколько дней вышла на новую работу, хотя отец и настаивал, чтобы я сидела дома, но я не могла. О Стрельникове не было никаких новостей, и я сходила с утла. Служба внутренней безопасности вычистила шпионов, но проверки продолжались, я не особо вникала, поняла
золотое правило - меньше знаешь, дольше живешь. Меня волновал только один вопрос, но на него Адам ответить не мог.
А потом позвонил Генрих и сообщил, что Герман Андреевич Стрельников прилетает в три часа дня. Братец смеясь мказал, что шефа выпустили после уплаты большого штрафа и попросили в течение ближайшего года не посещать Магадан. Генрих отчего то находил это весьма смешным.
– Я еду встречать шефа, могу взять тебя с собой, - скучающим тоном сообщил он в конце разговора.
Разве могла я пропустить это выдающиеся событие? Конечно, нет! Мне нужно было взглянуть в глаза наглому гаду, который посмел бросить девушку после умопомрачительной ночи!
Фух, остался только эпилог...
Окончание
– Ты знаешь, что было официальной причиной твоего перевода? Корпаративная этика - нельзя крутить роман с подчиненной. Стрельников молодец! Я, кстати, ухожу из фирмы и место помощника Стрельникова вновь свободно. Кадры уже открыли вакансию.
Вот как... Нужно срочно занести кадровикам презент, чтобы взяли только мужчину и только нормальной ориентации! Не то, чтобы я не доверяла Герману, но, как говорится лучше перестраховаться! Ато знаю я этих...гламурненьких! Но вслухя возмутилась таким предательством единственного брата:
– Что? Как уходишь?
Братец явно что-то замыслил! Вон какой серьезный взгляд, а это значит — строит планы и козни!
– Да так, - Генрих пожал плечами.
– Я женюсь и работать хочу все же по специальности. Открою свое дело, заказы уже есть. Отец не против.
Упс! Что-то я не поняла.
– Так, колись, давай! На ком жениться? Когда свадьба и откуда дети?
– На Катерине.
– На моей начальнице?
– у меня отвисла челюсть, и я быстренько поставила ее на место, чтобы возмутиться со всей искренностью, на которую была способна.
– Она старше тебя, у нее ребенок и она замужем!
– Старше всего на три года, сын у нее замечательный, а муж мудак. Она его не любит.
– Ога, - я цинично усмехнулась.
– А она знает чей ты сын?
– Нет. И надеюсь, не узнает, - Генрих повернул в мою сторону голову и очень многозначительно добавил, - Ольга, мне плевать на спор и на отцовское богатство. Я хочу эту женщин}’, и я ее получу. Ты поняла?
Ох... Я только раз видела Генриха таким, когда он сцепился с двумя пьяными парнями в ночном клубе, где мы что-то отмечали. Точно такой холодный и жесткий взгляд, сосредоточенность и решимость победить. Кстати, тогда в клубе он вырубил обоих за пять минут. Ну, я же говорила, что братец только выглядит интеллигентом-заморышем, а на самом деле за его плечами армия, дворовые драки и годы тренировок... тот еще загадочный властный пластелин.
– А Катерина знает, что ты намерен на ней жениться?
– продолжала я допрос.
Дело в том, что я начальниц}' еще не видела, она взяла отпуск сразу же после ухода Генриха, поговаривали, что у нее семейные проблемы. Так может это брат их организовал?
– Не знает пока. Но это не имеет значения.
– Ага, ради тебя она бросит мужа.
– Она сказала, чтобы он собирал вещи. В итоге он снял входные двери, сбил плитку в ванной и содрал унитаз, потому что это он покупал, - как-то очень зло произнес брат.
– Все сложно.
– Мудак!
– сделала я вывод.
– Как ее угораздило...
– Она его боится.
– Генри, - я тронула брата за руку.
– Можешь пока пожить у меня. Ты ведь перевез Катю к себе?
– Спасибо. Я купил путевку в Черногорию, она улетает через три дня, а я пока решу вопрос с бывшим.
– Э...
– Ольга, молчи! Я сам разберусь.
– ОК, - я подняла руки.
– Но если что ты знаешь, что я всегда помог}' тебе прятать труп в болоте.
Стрельникова я заметила первая. Он был осунувшийся, небрит, но вполне живой и такой же уверенный в себе. Мне хотелось побежать вперед и повиснуть у него на шее, но вместо этого я вдруг заробела и спряталась за спину Генриха.
– Что по делу «Рейма»?
– Герман пожал брат}' руку, а по мне скользнул спокойным взглядом и ничего не сказал.
– Документы о слиянии на столе, остальное здесь, - Генрих передал флешку Стрельникову.
– Машину завтра пригоните к офису. Пока, малая!
С этими словами он развернулся и исчез в толпе! Наглая рожа! А я, молча, стояла и смотрела в пол, не в силах поднять взгляд. Герман тоже молчал и эта тишина давила. Мне стало страшно. Зачем я приехала? Может быть, он не хотел меня видеть? Ведь ни разу не позвонил... Ох, какая ты дура,
Ольга, накрутила сама себя, придумала любовь, счастливое будущее и забыла спросить у мужчины, он то как на это будущее смотрит?
Никогда еще я не была так растеряна и не знала куда деваться. Едва придушила порыв развернуться и сбежать.
– Тебя подвести до города?
– прозвучало чуть хрипловато.
Что вот это только что было? Ни обнимашек, ни здравствуй, любовь моя, ни как поживаешь? А вот это?
Гад! Я тут ради него три платья сменила, белье новое надела, а он!
– Сама доберусь!
– разозлилась я.
Круто развернулась и... успела сделать только один шаг, как была схвачена за руку и прижата к груди.
– Отпусти!
– прошипела и замолчала, потому что ругаться, когда тебя так целуют просто невозможно, но я все же дернулась пару раз, чтобы не подумал, что я готова расплыться в его руках от первого же поцелуя. От первого не готова, а вот от второго ноги подкосились, и я устояла только потому что Герман меня держал.
– Ты была такая холодная и невозмутимая, что я испугался услышать: «Прощай Герман, нам с тобой не по пути», - пошутил Стрельников и, не убирая руку с моей талии, повел меня к выходу'.
– Стоял, наблюдал и не знал то ли кидаться тебя целовать, то ли заказывать себе черный костюм.