Ты за моей спиной
Шрифт:
Тщетно. Я смиряюсь с тем, что уткнусь носом в живую изгородь.
Однако крепкие руки подхватывают меня, почти отрывают от земли.
Белый смотрит на меня. Я замираю, потому что мне страшно. Но глаз не отвести. Он держит меня, изучает, рассматривает. Этот мужчина пугает меня до дрожи. Молчание затягивается. Нужно что-то сказать. Но я не могу. Язык точно прилипает к небу.
– Надия... Мухтаровна, вы обронили, – слышу его голос, меня словно парализовало страхом.
Вижу его кривую усмешку. Мужчина тянет
Его руки все еще удерживают меня. Горячие пальцы твердо лежат на пояснице. Кожа горит от этого касания.
И глаза. Они тоже обжигают. Но всего секунду. А после в потемневшем взгляде невозмутимость и лед.
Какой ты настоящий, Белый? Это маска? А что под ней?
Тяну руку к лицу. Вижу, как Федор дергается назад, уходит от контакта.
Но мне интересно. Любопытно. Колючий ли подбородок? Щетины не видно. Но Федор смуглый от рождения, даже после бритья подбородок будет колоться.
У отца так. В детстве мне нравилось, когда папа щекотал меня щетиной. Я смеялась.
Сейчас – не до смеха.
Мои пальцы скользят по твердому подбородку. Сжатым губам.
Белый перехватывает мое запястье. Сжимает.
– Не нужно, – цедит он.
Рывком убираю пальцы дальше. Сжимаю ладонь в кулак. Кончики покалывает от ощущения прикосновения к горячей коже.
Я с трудом отвожу взгляд. Хочется плакать. Потому что кажется, будто Белый меня сейчас ненавидит. Почему? Я ведь ничего не сделала!
– Пустите! – шепчу я. Он послушно разжимает руки.
Вижу, как он уходит, чеканя шаг. Отворачиваюсь. Прячусь в огромном доме. В своей комнате. Родные меня поймут. Сегодня был сложный день. Все устали. И я устала.
Глава 3
Белый смотрит в окно. Какая сигарета по счету? Сбился.
Тачка припаркована у входа, но так, чтобы не попадаться на глаза. Через окно-витрину четко просматриваются столики. На улице уже стемнело. В зале ресторана – яркий свет. Федя может торчать здесь вечность, или столько времени, сколько понадобится.
Девочка поправляет очки. Хмурится. Смотрит на экран ноутбука.
Федя устраивается удобнее, упирается затылком в подголовник.
Глаз не отвести, какая эта девочка красивая.
А он – ебаный сталкер, иначе не скажешь.
Уже две недели Федя мотается по городу. У него отпуск. Можно взять, да свалить на острова, на море, да даже к матушке в деревню. Но нет, Белый таскается за девочкой, как ударенный кирпичом по затылку.
Он знает ее расписание. Знает, с кем, где и во сколько встречается. Знает, что заказывает на обед. Во сколько просыпается. Знает, что спит она одна.
Так бы Федю унесло в край, окажись у Надии какой-нибудь хахаль. Ноги бы вырвал и в жопу вставил.
Надо что-то решать. Думать надо.
Отпустить.
Федя мотает головой. Отвинчивает крышку с бутылки с водой. Пару глотков, крышку на место, а прохладное стекло прижимает ко лбу.
Черт! Ему же тридцать четыре. Сколько у него баб было? Всех не упомнить. В молодости накуралесил так, что вспомнить тошно. Чего ж его так повернуло на девочке?
Переломным моментом в своей биографии Белый считает ту ночь, когда Слава забрал пьяную Полину из ночного клуба. Тогда отношения друга с Полиной Владиславовной только набирали обороты, не все было гладко. И Архипова вырубилась еще в заведении. Пьяные подружки тоже особо ничего не понимали. Феде пришлось развозить девчонок по домам. Вернее, Алину Мухтаровну он перепоручил парням. А вот Надию повез сам.
Сейчас все кажется Феде понятным. А тогда, сидя в машине и рассматривая девочку, Белый был не готов к такому повороту.
Вздыхая, Федя ловит в памяти ту ночь. Девочка смешно сопит, уронив руки на колени. Очки в тонкой оправе сползают на самый кончик носа. Кажется, вот-вот упадут.
Федя перехватывает их, снимает, попутно случайно касаясь щеки.
Белого сражает этот контраст: ощущение бархата кожи под грубыми пальцами. Он не верит, что такое вообще бывает. Странное ощущение.
Наверное, просто кажется.
И Федя уже чуть настойчивее гладит девочку костяшками пальцев по щеке. Легко скользит к подбородку, по тонкой шейке, тормозит у ворота блузки, над верхней пуговицей.
Взгляд жадно прилипает к полупрозрачной ткани. Там, под ней, Федя умудряется рассмотреть кружево белья. Кажется, даже острый соблазнительный сосок виден.
Федя трясет головой, точно пес. Наваждение какое-то, млять. Он заводится на полную, касаясь малышки всего лишь раз.
Он же сорвется сейчас!
Потому Белый не рискует. Вызванивает пацанов. Велит доставить девочку к отцу. Сам не едет. Списывает инцидент на усталость, и всю задницу, что творится сейчас с делами Барновского. Ведь сам Белый принимает крайне активное участие в них.
Как же! Усталость, млять! Он хочет еще разок увидеть Надию Варгинову. И это желание, как цунами, неостановимо.
Федя вздыхает. Возвращается из мыслей в настоящее, переводит взгляд на окна ресторана.
– Твою ж мать! – рычит и срывается с места
***
Мы с девочками с потока договариваемся встретиться в уютном ресторанчике. Прихожу раньше всех. И ведь настроение совсем не праздничное. Но дома торчать уже надоедает.
Достаю ноутбук из рюкзака. Другого. Тот, розовый с конспектами Белый мне так и не возвращает. И плевать! Сессия закончилась. Тетрадки уже не нужны.