Тяга к странствиям
Шрифт:
— Залив Балифор. Это возле Кендермора, моей родины. Я пересекал его в начале своего путешествия.
Тут же развернулась вторая карта, намного больше.
— Вот, Смеющиеся Земли. Они тоже недалеко от Кендермора. Смотрите, на севере есть еще Полые Земли и Мрачное Побережье, которое выглядит именно так, как называется. А этот залив здесь — Глотка, рядом река Петлянка и Ломаный Переход между ними. Я сам нарисовал эту карту.
— Это очень хорошо, Тассельхоф, но нам более интересны места поближе к Утехе, — сказал Танис.
— Конечно, — согласился кендер, — у меня есть карты всех мест, где я был, а здесь я был точно.
Он продолжал перебирать кипу бумаг, присматриваясь к каждому листу и иногда подолгу вглядываясь в какой-либо из них.
— Вот… нет, это не совсем то. Вот секретная пещера возле Блотена… ах, нет, это путь через Новое Море. А это что? Остров Шелси, мы уже подобрались ближе к цели. А это карта Эргота. Как она попала сюда? Она должна лежать на самом дне…
— Посмотрите на это! Это на самом деле не карта. Это локон волос графини Дарбианы. Я встретил ее на западном краю Сильванести. Она бежала от группы преступников — ну, тех, которых объявили вне закона. Они на самом деле были мятежниками, но их было недостаточно много, чтобы поднять восстание. И таким образом они занимались тем, что грабили людей и вообще доставляли большие неприятности. Эти преступники преследовали графиню, потому что хотели похитить ее и как-то использовать в политических целях. По крайней мере графиня сказала мне именно так.
Тассельхоф снова склонился над картами и продолжил перебирать их.
Через несколько минут Флинт отодвинул свою шляпу с глаз и, перегнувшись через стол поднял локон волос.
— И?
Тас поднял голову.
— Что «и»? — спросил он, не глядя перетасовывая карты.
— Что случилось с графиней Дарбиалой, дверная ручка?
— Дарбианой?… Бандиты схватил ее. Все что мне удалось, это сбежать самому. Несколько дней спустя я встретил военный патруль и офицер сказал мне, что они выследили, заманили банду в засаду и перебили их всех. Но они так и не нашли следов Дарбианы. Это очень грустно, если задуматься об этом.
— Какая ужасная история, — подытожил Флинт.
Тассельхоф защищался, как только мог защищаться кендер.
— Я не говорил, что это хорошая история. Ты сам попросил меня рассказать, помнишь? — Тас схватил локон волос и положил в мешок. — Если ты не хочешь слышать грустные истории, не проси меня рассказывать их.
Флинт закатил глаза и сложил руки на груди.
Склонившись над картами, Танис тоже попытался рассмотреть в них что-либо полезное. Он взял один из кусков коры, чтобы разглядеть поближе. Кора не была похожа на карту, вместо этого она была покрыта странными изогнутыми царапинами.
— Что это?
Тассельхоф придвинулся ближе и искоса посмотрел на загогулины, пытаясь прочесть их.
— Это — спасательное сообщение, — заявил он. — Написанный на подлинном закарском.
— Я могу рискнуть спросить что в нем? — пробормотал Флинт в усы.
— Не грустное, если ты это имеешь в виду. Меня заточили в башне чародея…
— Без сомнения, после того, как ты влез туда, — прервал Флинт.
— Нет, я не влезал туда. Я просто вошел.
— Тебя пригласили?
— Нет, но никто не приказал мне держаться от дверей подальше. Если бы этот маг так боялся за свою личную жизнь, он должен был бы запереть вход. Итак, я вошел, чтобы осмотреть все вокруг, так как никогда еще не был в башне мага. И эта старая сухая палка, которая называла себя человеком, вдруг очень забеспокоился и позвал стражников, которые были самыми уродливыми существами каких я только видел. Стражники заперли меня в клетке. Я оставался там в течение нескольких дней, думая, что маг остынет и отпустит меня, но он явно был не из тех, кто привык прощать. И я нацарапал это спасательное сообщение на куске коры, думая, что я смогу подсунуть ее одному из местных и тем самым спасти себя.
— Хорошая мысль, — сказал Танис. — Вероятно это сработало?
Тас покачал головой. — Никаких местных никогда не было в башне. Я должен был найти другой выход.
— Однажды маг пришел, чтобы проведать меня. Ему было нужно небольшое количество топленого сала хобгоблина, но всякий раз ему было нелегко доставать его. Я подозреваю, что он хотел проверить, не будет ли кендерское сало работать так же хорошо. Но он так и не узнал этого, так как я решил не оказывать ему такую любезность. И я убедил его, что знаю, где можно взять немного сала хобгоблина. Он позволил мне уйти при условии, что я вернусь с салом как можно скорее. Я думаю, он попытался наложить на меня какое-то заклятие, чтобы гарантировать мое возвращение. Но оно не сработало.
— Вот что напоминает мне об этом, — добавил он, доставая маленький синеватый стеклянный пузырек, заткнутый пробкой, — никогда не открывайте это в закрытом помещении. Оно ужасно пахнет.
Танис и Флинт снова обменялись взглядами, и гном заказал еще эля.
— Вот она! — объявил Тас. Он торжествующе развернул изодранный клок пергамента, изношенный по краям и запятнанный в середине. — Боюсь, когда я рисовал ее, то был еще не очень силен в картографии. Однако карта вполне читабельна.
Танис посмотрел на карту, затем немного повернул ее. Затем он повернул ее еще больше. Наконец он полностью перевернул ее вверх ногами, но все еще не мог ничего понять.
— Не хочу показаться невеждой, Тассельхоф, но что это?
— Это Абанасиния. — Тас невозмутимо взмахнул руками. Танис все еще не мог разобраться. Кендер схватил карту и перевернул ее приблизительно раз семьдесят. — Видишь? Это горы Восточной Стены.
Танис поскреб голову.
— А вот побережье. Тут, на севере, проливы Шелси. На востоке — Новое Море.
Наконец Танис вроде бы разобрался.
— О, я вижу. Вот береговая линия. Я думал, это просто брак пергамента.
— Это и есть брак пергамента, — поправил его Тас, указывая тонким пальцем, — а вот это — побережье.
— Точно, — сказал Танис, — теперь я вижу.
— Я говорил тебе, что от этого будут только проблемы и ничего больше, — проворчал Флинт.
Танис проигнорировал гнома, продолжая вглядываться в карту, иногда отрываясь от нее для того, чтобы сделать глоток из своей кружки. Тассельхоф спокойно сидел, ожидая слова признательности и восхищения. Он сидел не двигаясь столько, сколько мог, а это значило — около пятнадцати секунд. Когда тишина стала невыносимой, он произнес:
— Разве Танталас не эльфийское имя?
— Правильно, — сказал Танис, все еще изучая карту.
— Но ты же не эльф?
Танис медленно поднял глаза.
— Это длинная история.
Но Тассельхофа не так-то просто было смутить. Он выжидательно скрестил руки на груди.
— Я не спешу.
— Лучше расскажи ему, — сказал Флинт, — потому что он все равно не отстанет от тебя, пока не вытащит все.
Тассельхоф ерзал на краешке стула, пока Танис делал большой глоток эля.