Тяга к свершениям
Шрифт:
Друзья разделись и первым делом прошли в зал. Поздоровавшись там с присутствующими и обменявшись дежурными фразами, они направились мыть руки на кухню, где находилась сейчас одна Марина, ожидавшая, пока разогреется курица.
– На работе как, нормально посидели? – спросила она у мужа, который, подойдя к раковине, принялся тщательно намыливать руки.
– Хорошо. Выпили чуть-чуть, посмеялись… Дворник-то у нас что, уже не работает?
– Не знаю. Я его, наверное, уже с месяц не видела. А что ты спрашиваешь?
– С крыши все кусками
– Надо в домоуправление сходить! – беспокойно сказала Марина. – Сейчас страшно будет с Алиной гулять выйти. Пусть нового тогда нанимают, но крышу-то надо очистить.
– Обязательно схожу в ближайшие дни, – заверил ее Роман. Он закончил мыть руки и отошел от раковины.
– Как, Артем, у тебя дела? – спросила Марина, и тут же вспомнив про аварию, сходу добавила с участливым видом: – Машину сильно разбил?
– Не-е-ет. По машине-то там мелочи…
– Как бизнес?
– Тьфу, тьфу, тьфу – хоть бы не сглазить, – ответил Дульцов, символично плюнув три раза через левое плечо.
– Я-ясно… Давайте, приходите скорее.
Сказав это, Марина улыбнулась, взяла блюдо с разделенной на куски курицей и выложенной вокруг вареной картошкой и вышла из кухни.
– Да, повезло тебе конечно с женой. Она замечательная девушка, – добродушно произнес Дульцов. – Если я когда-нибудь решу жениться, то лучшего варианта для себя и желать бы не мог.
Роман слушал его, молча улыбаясь: он прекрасно знал, что это было чистейшей правдой и ему льстили искренние слова друга.
Дульцов помыл руки и, осмотревшись по сторонам, в поисках чего-нибудь, чем он мог бы сейчас их вытереть, увидел на стене два полотенца, висевших на крючках, приделанных к резной деревянной досточке. Полотенца были красивые: совсем новые, белоснежные, тщательно выглаженные, с рисунком, имитирующим старинную русскую вышивку. Дульцов хотел уже было взять одно из них, но почему-то остановился.
– Я вытру руки? – спросил он, обращаясь к Роману.
Роман вопросительно, как-бы не понимая, о чем его спрашивает Дульцов, посмотрел сначала на друга, а потом на полотенца.
– Конечно.
Дульцов взял одно из них и принялся тщательно вытирать руки.
– Я в гостях так же однажды взял полотенце на кухне, – начал он с усмешкой. – Меня остановили в панике: «Ты что делаешь?!». «Что такое?» – спрашиваю я, а мне говорят: «Это декоративное полотенце. Для красоты висит», – вытерев руки, Дульцов положил полотенце на стол. – Нет, ну ты мне скажи, зачем вешать на кухне полотенце, которым нельзя вытирать руки? Чтобы потом каждого гостя, пожелавшего им воспользоваться, одергивать и предупреждать, что «этими полотенцами нельзя вытираться»? – вопрошал он, смотря на Романа, который слушал его с внимательным видом и улыбкой на лице.
В этот момент дверь на кухню открылась и в комнату зашла Юлия Романовна.
– Я за холодцом, – зачем-то объяснила
Дульцов совершенно опешил. Он взглянул на Юлию Романовну, но увидев ее строгий укоризненный взгляд, не решился признаться и вопросительно посмотрел на Романа. Роман, в это время еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться; заметив же, что Дульцов уставился на него с растерянной миной, спохватился и, постаравшись изобразить серьезное выражение лица, обратился к матери:
– Мама извини, совсем забыл.
Юлия Романовна недовольно глянула на сына, который безуспешно пытался погасить в себе чрезмерную веселость, и ничего не сказав, вышла из кухни.
– Зачем ты это сделал? – негодующе спросил Дульцов, подождав, пока уйдет Юлия Романовна.
– Что именно?
– Зачем ты сказал, что полотенцами можно вытереться?
– А что мне надо было тебя одернуть и сказать: «Нет, Артем, не смей вытирать руки этими полотенцами – они висят здесь для красоты»?
– Да! Именно это тебе и надо было сказать! – с укором произнес Дульцов.
– Ладно, успокойся! Ты же все равно тут ни при чем оказался… Иди, наверное, за стол, а я сначала пойду переоденусь, – сказал Роман, который все еще стоял в рубашке, галстуке и рабочих брюках.
Выйдя из кухни, он направился в спальню, а Дульцов прошел сразу в зал и сел в свободное кресло прямо напротив Юлии Романовны. Напитки к этому времени уже были разлиты и все успели наложить себе на тарелки салаты и нарезку, но никто еще не ел.
Майский с серьезным видом рассказывал что-то присутствующим.
– …Всегда покупаю Щ-ские, – говорил он. – Они держат марку.
– Да, мы тоже всегда эти семечки берем, – согласилась с ним Марина. – Действительно самые вкусные.
– И вот я взял упаковку, пришел домой, попробовал – а их щелкать невозможно; вкус и запах такой слежавшийся, затхлый. Я тогда еще про себя удивился: «Это же Щ-ские. Совсем на них не похоже, никогда раньше у них плохих семечек не было». Семечки я выкинул, а на следующий день в машине услышал по радио объявление: «Внимание! Производитель семечек Щ-ские предупреждает – на рынке появилась подделка!».
– Это что получается – семечки подделали? – удивился Леонид Федорович, как бы усомнившись в услышанном.
– Почему нет? Марка пользуется популярностью – их в киосках раскупают, а семечки других производителей никто не берет. Может даже это конкуренты и сделали, – ответил Майский, несколько раздраженный тем недоверием к его словам, которое он уловил в голосе отца.
– Да ну. Разве так можно? – засомневалась Марина.
– А в чем сложность? Нанес на упаковку такой же рисунок и развез по павильонам. Проще простого!