Тяжело быть злодеем третьесортного романа
Шрифт:
Уже перестав испытывать первобытный ужас и осознавая, что худшего избежать удалось, выключил биологическую тревогу, ожидая развития событий. Женщина ещё какое-то время что-то напевала, пока не удостоверилась, что больше я плакать не собираюсь, и положила обратно в кроватку. С неизменно холодным, отчуждённым лицом окончательно сбросила с себя верх, потратив, на самом-то деле, немало времени на то, чтобы снять бинты со своей груди — они, пожалуй, излишне плотно её обволакивали. Понятно, что зачем-то скрывала свой пол, но всё равно полезного мало.
К тому моменту я уже понял, что она собирается делать, поэтому больше
Во время процесса взгляд красноволосой женщины был сосредоточен на моём лице, что, если честно, немного напрягало. После кормёжки красноволосая ещё какое-то время на меня смотрела, словно пытаясь что-то разглядеть, но вскоре сдалась и вернула в кроватку, замаскировалась под мужика и молча вышла.
В таком формате и проходили мои дни: ко мне регулярно приходили уборщицы, меня регулярно кормили (к счастью или сожалению, кормилица больше не менялась), вывозили на прогулку, иногда (всё та же старушка) мыли, но на том и всё. Ах да. Иногда приходила злая пыль и что-то проверяла — раз в неделю-две. Постепенно злой дедуган приходил всё реже, пока совсем не перестал, видимо, удостоверившись, что помирать я не собираюсь и всё «идёт как надо».
Наверное, самое тёплое отношение ко мне проявляла дама со странными наклонностями, с каждым днём относясь к моей персоне всё мягче и как-то… домашнее — стало даже казаться, что она меня начала считать собственным сыном: во время кормёжки всё чаще напевала самые разные песни, рассказывала что-то, находила время, чтобы поиграть — руками пускала энергетических зайчиков, натурально левитировала меня по детской и по мелочи — вон, меч свой показывала, один раз пополам разрубила им пролетавшую мимо муху, на что я реагировал восторженным смехом, что определённо нравилось красноволосой. Как она мне принесла неожиданное чудо, так и я ей приносил, пусть и больше непроизвольно.
Но поворотным моментом, всё же, были не эти мелочи. Они тоже важны, но выступают скорее кирпичами будущего дома, а не им самим.
В какой-то момент, спустя где-то месяца три, если не все четыре, красноволосая протянула палец к моим ладошкам и начала чего-то ждать. Ждала упёрто, и по её лицу я видел, что от меня какие-то действия просто жизненно необходимы.
Я, не особо понимая, чего она хочет, рефлекторно ухватился своей ладошкой за её палец, наверное, вообще впервые увидев на её лице искреннюю, широкую улыбку. Эм, кажется, немного безумную, но от этого не менее печальную. Как же ярко здесь местные умеют проявлять эмоции, никак не могу привыкнуть. Особенно оно контрастировало с её лицом-кирпичом.
— Вы ****** молодец, ******* ******, — чмокнула меня в лоб женщина. На секунду ставший тёплый, по-настоящему материнский взгляд, вновь стал холодным и отчуждённым. — ******** наследник, ********* глава…
Язык я учил аномально быстро. В моих перекошенных пространством-временем энергетических и не совсем мозгах явно происходило что-то безумно странное, потому что запоминал и понимал всё я как бы не на порядок лучше и легче, чем это было до смерти. Осознание смысла звука, доносившегося изо рта моей кормилицы, приходило, конечно, не мгновенно, но было достаточно всего пары повторений, чтобы примерно понять, что имела в виду женщина. Это пугало, если честно. Я не мог объяснить, как и почему это работало, что мне подсознательно ломало картину мира, всё больше
Ну, к счастью, сравнительно легко забил, начав пользоваться своими возможностями на полную.
Не буду врать, я уже и не верил, что что-то в моей повседневной жизни поменяется: слишком привык. Привык наблюдать за энергией внутри себя, привык к тому, что не знаю собственного имени, привык к своим новым энергетическим мозгам, привык к красноволосой, привык к мастерицам-уборщицам, привык даже к старухе. Уже начал верить, что так будет всегда. Видимо, у этого поехавшего и крайне странного мира было другое мнение, потому что в один день меня самым наглым образом похитили, и не абы кто, а добрые ребята! Да ещё и не без помощи той, кто должен был следить за тем, чтобы ничего не произошло!
Наверное, тогда у меня и возникли первые сомнения в адекватности окружающей реальности, а вместе с сомнениями уверенность в том, что здесь творится какая-то…
Ядрёная дичь.
Глава 3
Понимание, что сегодня может произойти какая-то задница, ко мне пришло в тот момент, когда пришла моя кормилица. Она мне прямо ничего не говорила (да и смысл?), вроде бы даже вела себя так же, как и до этого, напевая и левитируя настоящим телекинезом, аки ситх, моей тушкой по комнате, но…
Ох уж это «но», как много оно в себе таит.
Скажем так, я явно стал более внимательным к мелочам. В состоянии внетелесности умудрялся замечать больше деталей, чем если бы просто находился в теле. Я видел в глазах своей красноволосой крупной фетишистки лёгкое беспокойство и напряжение. Тот случай, когда даже не видел, а почти что физически чувствовал. Словно натянутая струна. Обычно у кормилицы лицо было такое, словно она сейчас кого-то жестоко порешает, либо, что бывает безумно редко, нежное и по-настоящему материнское. Здесь же состояние какое-то странное, пограничное — словно и порешает, а вроде это и не что-то обычное.
…шикарные сравнения, ничего не скажешь.
Подтвердиться мои мысли смогли только ночью. Сон я, в силу физиологических моментов, не пропускаю, но тяжело не проснуться, когда тебя кто-то берёт на руки и начинает укутывать в какое-то тряпье. Честно говоря, для меня это было всё равно, что ведро холодной воды — я открыл глаза и едва не заорал, увидев какого-то стрёмного мужика в костюме ниндзя, закрывающего лицо. Если бы моя кормилица уже привычно мне не запела, и у меня не было подсознательного понимания, что что-то грядёт, мог и на самом деле заорать.
Зачем постоянно орать? Ну, опуская момент неожиданности, чтобы в случае чего подгадить возможному убийце. Вдруг на защиту придут. Гадкой душонке уже проще будет, хе-хе-хе.
Удостоверившись, что я не планирую включать тревогу, красноволосая женщина (она, кстати, перекрасила волосы в чёрный, не став стричь), как мне показалось, едва заметно улыбнулась.
— ********* глава ******.
Кажется, она это произнесла с уважением и какой-то гордостью. Словно мать, сын которой получил первую хорошую оценку в школе. Ну, спасибо, наверное. Интересно, стала бы она меня усыплять, если бы я таки заорал? Вопрос скорее в том, каким образом.