Тяжкие телесные
Шрифт:
Навстречу нам бегут серые роты русских. Они выходят на нас из деревни, защищают её руины. Напрасно. Уничтожив их, мы всё равно её сожжём. «Сжечь деревню!» – с этим кличем я бросаюсь на врага. Атака на встречных курсах. Редкое явление на фронте. Они и мы, одновременно покинув укрытия, пошли в атаку. Пушки замолчали, смолкли пулемёты, слышны только стрекочущие автоматные очереди, хлёсткие винтовочные выстрелы, а чуть погодя – хлопки от взрывов ручных гранат. Я уже вижу их перекошенные звероподобные лица, сейчас они у меня получат…
– Эй, Вась!
– Ау!? Чего?
– Иди
– Ну, чего ещё я там у них не видел?
– Какой расписной.
Лежащий на истоптанной солдатскими сапогами траве у ног двух красноармейцев маленький чернявый немец собрал на своём мундире отличительные значки, казалось, всех на свете действующих на фронте подразделений войск СС. Это бы выглядело бы круто, если бы не было таким откровенным идиотизмом. Глубоко в тылу, чтобы пугать женщин и детей, годилось, а здесь на фронте могло вызвать лишь презрительную усмешку.
– Сраное пугало, – сплюнув в сторону, сказал Вася.
– Да. Дерьмо, – согласился с Васей первый русский солдат.
Дело №23
На поляне, густо заросшей большими фиолетовыми непонятного вида цветами, покачивающими своими тяжелыми головками в так порывам ветра на коротких чешуйчатых жёстких шеях-стержнях, лежала мёртвая девушка. На месте происшествия работала бригада с Петровки в составе экспертов, следователя ГУВД и оперативников.
Труп сильно изуродовали. Старшая в группе экспертов – Зинаида Дибрит, много всякого повидала за годы службы, но такое имела несчастье наблюдать впервые. Её состояние легко можно было бы назвать шоковым, если бы она не умела держать себя в руках, как настоящий профессионал своего дела. В последние годы количество совершаемых тяжких преступлений в стране стремительно росло. Причём пугало то, что убийства совершались с необычайной жестокостью. Многие преступления вообще совершались, на первый взгляд, без мотива. Градус остервенелости в стране возрастал не по дням, а по часам. Не жалели ни женщин, ни детей. Откуда в спокойной мирной стране в одночасье взялось столько извергов? Расположение ран на женском трупе указывало на сексуальный мотив преступления. Раскрывать такие убийства, как правило, – не легкая задача.
Павел Павлович Флагманский на следующее утро в своём кабинете опрашивал мать убитой девушки. Тяжёлый, но необходимый для следствия разговор. Следователь искал в окружении Оли Сенявиной, так звали потерпевшую, связи, которые могли вывести его на преступника. Мать Оли – Зоя Петровна, этого не понимала, воспринимая расспросы Флагманского, как личную обиду.
– Зоя Петровна, я ни в коем случае не хотел вас обидеть, – убеждал убитую горем мать Пал Палыч. – Следствию важно знать, с кем общалась Оля, где бывала, круг общения. Скажите, у неё были друзья, подруги?
– Конечно. Ну что вы спрашиваете? – нервничала Зоя Петровна. Промокнув вновь выступившие слезы носовым платком, она объяснила: – Они у всех нормальных людях есть. А моя девочка была очень общительной.
– С кем она общалась последнее время?
– С Ниной Кулдаковой, Валей Гарбуз, Лёшей Фомкиным. Это её самые близкие друзья. Были и другие.
– О
– Да нет. Вроде бы нет.
– Вы не спешите, подумайте.
– Нечего мне думать. Чего вы жилы из меня тянете? Всё равно никого не найдёте.
– Успокойтесь, пожалуйста. Воды?
Зоя Петровна отрицательно мотнула головой и уткнулась лицом в носовой платок.
– Так. Чем Оля увлекалась?
– Многим. На бальные танцы ходила, кататься на коньках любила. В последнее время стала секцию моделирования посещать. Они там модели самолётов делали и потом их запускали на стадионе.
Флагманский, удивившись, спросил:
– Девочка – и вдруг радиоуправляемые модели?
– Да, мне тоже сначала странным показалось. Большинство её друзей туда ещё в прошлом году записались. Не знаю интересовалась ли она самолётиками этими по-настоящему. Скорее, она пошла туда за Лёшей. Хороший мальчик. Оля с ним дружила с младших классов. – Зоя Петровна прервалась, чтобы высморкаться. – Микрорайон у нас новый. Мы четыре года назад сюда переехали. Так получилось, что и Фомкиным в этом микрорайоне квартиру дали.
– Зоя Петровна постарайтесь вспомнить, что позавчера делала ваша дочь. Желательно поминутно.
– Суббота была, она мне по дому до вечера помогала. Около семи ей Лёша позвонил, и они вместе в клуб пошли.
– В какой клуб?
– В секцию их – моделирования. Я вам уже рассказывала, к мастеру.
– Так. Потом?
– Потом она позвонила из клуба и сказала, что идёт домой.
– Одна?
– Не знаю, но думаю – да. Ребята обычно с мастером допоздна сидели, а она мне в восемь звонила.
– Раз обычно они допоздна сидели, почему она тогда так быстро ушла из клуба?
– Не знаю.
Друзей Оли Сенявиной Флагманский повестками вызывать не стал. Они хоть и перешли в десятый выпускной класс и через две недели должны были начать преодолевать последний отрезок школьного пути перед выходом во взрослый мир, по советским представлениям считались подростками, а значит, полувзрослыми-полудетьми. Знаменский пошёл по адресам сам. Общался с ребятами в привычной для них домашней обстановке.
Нина Кулдакова стала первой, к кому заглянул следователь. Родители были на работе, общение происходило в присутствии старшей сестры, студентки четвёртого курса пединститута, Олеси. Она спокойно сидела в уголке на стульчике, практически не участвуя в беседе. Она слушала, затаив дыхание, любопытствовала. Не каждый день знакомую тебе девочку находят в разобранном виде, в километре от их многоэтажки.
– Нина, когда ты последний раз видела Ольгу?
– М-м. В субботу, в клубе.
– Расскажи подробнее, что в тот вечер произошло.
– Произошло? – Нина сделала свои круглые карие глаза большими, как у совы. Очень она удивилась вопросу Пал Палыча. – Ничего не произошло. – Нина нервничала. Знаменский объяснил себе это её понятным волнением, связанным с его посещением и ужасной смертью подруги.
– Ольга в какое время в клуб пришла?
– Не помню. Кажется, около восьми. Мы как раз уходить собирались.