Тысяча Граней 2. Турнир Пяти Башен
Шрифт:
Только вот девушка перехватила меня, преградив путь и положив ладошку мне на грудь.
– Останься, – она подарила очаровательную улыбку и потянулась губами к моим.
– Прости, милая, но нет, – я отстранился и улыбнулся в ответ. – К моему другу иди, он ждёт.
Я поспешил через зал к лестнице, ведущей на второй этаж. Уж там отосплюсь – договариваясь с хозяином, снял для себя комнату на ночь, заплатив пять мисанов11. Так, потороплюсь, пока меня какая-нибудь одурманенная девка не увлекла – уже тянутся ко мне гибкие и цепкие пальцы полуобнажённых танцовщиц. Нет уж, обломитесь… Найдутся
«Какой догадливый», – Вахираз хихикает.
Покачав головой, отправляюсь к себе.
Открыв нужную дверь – тут в узком полутёмном коридоре их шесть – захожу в комнату, задвигаю засов, чтоб не беспокоили, и осматриваюсь. Обычное маленькое помещение два на три метра, как и многие другие, в которых мне довелось ночевать. Ну а зачем мне ВИП-номер? Чай, не сыночек олигарха, обычный гладиатор – всего лишь. Роскошные апартаменты стоят дороже… Да и никогда не знаешь, что в этом не очень-то и гостеприимном мире может произойти. Деньги надо беречь, пригодятся в более важные и ответственные моменты. А поспать можно и в маленькой комнатушке. Кровать есть, оконце с видом на улицу есть, небольшой столик со стулом есть. Чего ещё желать?
«А ведь есть, чего желать», – усмехается демон.
Да заткнись ты!
Завтра второй день турнира. Насчёт возвращения на арену я не беспокоился – всех гладиаторов перенесёт телепортационное заклинание, связанное с нашими кольцами. Сделано это специально, чтобы никто из нас не сбежал, приди кому в голову подобная мысль.
Я стянул с себя куртку, перекинул через спинку стула. Туда же отправился снятый с плеча рюкзак. Сняв сапоги, поставил рядом с кроватью. Облегчённо вздохнув, завалился спать.
* * *
Белоснежные крылья бережно укрывали спящего гладиатора. Обнажённая Найрин всем телом прижималась к спине Шаина. Нежные пальцы ханиры гладили землянина по волосам. Но на большее верная слуга не рассчитывала – её дерзость и так пересекла границы дозволенного. Если Шаин не хочет принять её любовь, она не станет навязываться. И уж тем более, пока он спит, укрытый её аурой света, делать нечто непозволительное она не будет. Конечно, от кошмаров защита ханиры не спасёт – уже пробовала. И тут же возвращалась на место, превратившись в татуировку каргана на предплечье господина, стоило почувствовать, что он близок к пробуждению из-за очередного страшного сна.
– Но хотя бы так я буду оберегать тебя, пока ты спишь, – прошептала Найрин, уткнувшись носом в чёрные волосы землянина.
– Лицемерка, – усмехнулась стоящая у изножья кровати тёмная фигура. Её силуэт скрывался в полумраке комнаты, почти сливаясь с тенью. – Ты ведь удовольствие получаешь от такой близости.
– Даже если так, Садара, что с того? – обидчиво прозвучал голос ханиры. – Завидуешь, плётка потаскушная?
Фигура двинулась вокруг кровати. Три изогнутых рога, венчающие голову викары чёрной короной, матово блеснули в бледном свете луны.
– Честно? Да, завидую, – Садара осторожно подошла к окну. Скрываясь за стеной, глянула через пыльное стекло на улицу – снаружи тихо. Только ветер чуть подвывает, гоня по ночному небу кляксы облаков. – Но я не могу укрывать его вместо тебя, сучка пернатая. Моя тёмная аура сделает его кошмары ещё страшнее. А твоя… хотя бы смягчает.
Садара вздохнула, развернулась, качнув водопадом чёрных волос. Янтарные змеиные глаза демоницы уставились на обнимающую господина ханиру.
– Я люблю его не меньше тебя, Найрин. Но нам обеим надеяться не на что. Он любит других. Мы для него всего лишь оружие, инструмент для достижения цели.
– Я в это не верю, – ханира зажмурилась, сильнее сжимая объятия. – Ты знаешь, как он к нам относится. С уважением и почтением, даже несмотря на то, что мы его слуги.
– Мне этого мало… – раздвоенный чёрный язык викары высунулся наружу, задрожал; лизнув воздух, втянулся обратно. – И тебе тоже, Найрин.
– Он эту Фахису… – ханира обречённо вздохнула. – Я даже на такое согласна.
– А ещё говорит, что я потаскушка, – Садара усмехнулась, в глазах блеснули хищные огоньки.
– Будто ты такого бы не хотела, если господин взял бы тебя так же, как и Фахису.
Улыбка тут же исчезла с губ Садары – в щель между полом и дверью юркнула чёрная тень.
– Я услышала моё имя, – прошептала из тёмного угла Фахиса. – Не смогла устоять перед соблазном узнать, кто же меня вспоминает. А тут…
Демоница картинно покачала головой.
– Совсем не ожидала увидеть тут подобное, – она ухмыльнулась, глядя на ханиру, ангельские крылья плотнее укрыли спящего господина.
– Уходи! Он наш! – огрызнулась Найрин.
– Поэтому он предпочитает трахать меня, а не вас? – Фахиса зашагала к кровати.
У Садары дёрнулось веко.
– Не зли меня, пиявка! Иначе отхлестаю так, что вовек не забудешь! – возникший в руках Садары кнут налился злобным багрянцем, готовый вспыхнуть яростным огнём.
Фахиса замерла в нерешительности в двух шагах от цели, но всего лишь на миг. Улыбка вновь заиграла на её лице.
– Не станешь. Ты ведь не будешь вредить господину, зная, что я важна для него. Пострадаю я – пострадают и пленницы госпожи Нунарти. Вахираз очень разозлится, если это произойдёт.
Викара убрала кнут, но взгляд её остался жёстким, полным гнева.
Тут янтарные глаза демоницы словно погасли. Садара покачнулась и упала на пол без сознания. Укрывавшее Шаина крыло ханиры безвольным веером свисало с кровати – Найрин тоже оказалась без сознания.
Фахиса с удивлением осмотрелась, в душе заворочался страх. Викара тенью юркнула за изнанку эфира.
* * *
Убийца усмехнулся – магическая шкатулка сновидений усыпила всех вокруг постоялого двора «Гибкие танцовщицы» на три сотни шагов. На владельца чёрной коробочки магия не действовала. Но вот на остальных… они даже не успевали понять, что происходит. Вливаясь в уши, беззвучная мелодия сковывала сознание, погружала разум во тьму – на достаточно долгое время, чтобы душегуб без труда добрался до цели. Да и вору с такой вещицей было бы где разгуляться. Проблема в том, что подобные артефакты встречались редко и стоили непомерных денег. В ордене «Кровавый кинжал», в котором и состоял убийца, таких шкатулок насчитывалось аж три штуки.