Тысяча и один день (сборник)
Шрифт:
Леон отдернул руку. Вдруг стало страшно, что ОНО проснется от неловкого движения. Видно, не зря Кларисса не хотела сюда пускать. А что еще скажет местная Хранительница?..
– Назад!
Голос из темноты. Мужской, надтреснутый. «Зад… зад… зад…» – эхо.
Не Хранительница. Хранитель.
Леон замер. Было слышно, как по ту сторону неживого Зла один из подростков уронил духовую трубку.
– Руки за голову! Отойти от машины!
Кто-то из мальчишек громко икнул.
– Вот как? Сей момент. А на сколько шагов?
Ответная реплика прозвучала неуместно глумливо. Леон не сразу понял, что вопрос этот задал Умнейший.
– Так на сколько же?
– Стрелять буду, – предупредил голос.
Леон скосил глаза. Умнейший, прячась за постаментом, делал понятные знаки: сожмись, не высовывай кочан раньше времени. Затем согнутым пальцем постучал по шкуре чудовища. Раздался гулкий звук.
– Ты будешь стрелять в любом случае, разве нет? Попробуй сейчас – вдруг зацепишь не только нас?
Грохнуло так, будто над самым ухом выстрелила деревянная пушка, только резче и короче. Что-то, взвизгнув, ударило по камню рядом с Леоном. Брызнула каменная крошка, загуляло эхо.
– Навинти глушитель или брось валять дурака, – подал голос Умнейший, ковыряя в ухе. – Чего доброго, сорвется сталактит, да тебе же по маковке…
Грохот. Вспышка во тьме коридора. Эхо.
– Попадешь в машину – мы тебе ее чинить не будем. Сам чини.
Новый грохот. Визг, удар по камню.
– Когда ты в последний раз практиковался в стрельбе по цели?
Рычание во тьме. Грохот. Шляпа Умнейшего, поднятая над спиной неживого чудовища, вспорхнула птицей и улетела в сторону. Одно из светящихся щупалец выкинуло фонтан искр и погасло.
Леон нащупал оперение стрелки, вставил в трубку. Стрелка была не отравленная – он не взял с собой отравленных. Неужели придется стрелять в человека?.. Пусть даже местный Хранитель хочет убить непрошеных гостей… кстати, почему он хочет убить? За что? Наверно, он такой же сумасшедший, как тот давний убийца, несчастный человек, от которого отступились лучшие шептуны…
– Эй, Хранитель, выходи. Познакомимся.
Рычание перешло в надрывный кашель. Из темноты коридора появился человек.
К удивлению Леона, это был древний старик, выбеленный старостью, совсем древний, – наверно, вдвое старше Умнейшего и втрое – Париса. В сравнении с ним Умнейший выглядел просто юношей.
В руках старик сжимал что-то, отдаленно похожее на железную духовую трубку, только очень короткую.
– Где вы? Я вас не вижу.
Умнейший не спеша вышел из укрытия, показывая пустые ладони.
– Поговорим, нет? Выстрелить еще успеешь.
Из странной трубки вылетело грохочущее пламя. Умнейший, казалось бы, и не отскакивал в сторону, а – Леон даже не заметил, как это произошло, – только что стоял тут – и вот уже в трех шагах от этого места.
– Попробуй еще раз.
Хранитель раскашлялся и кашлял долго. Опасная трубка в его руках ходила ходуном.
– Шел бы ты в долину лечить туберкулез, – пожелал ему Умнейший.
– Вы все умрете, – пролаял старик. – Никому не дозволено знать путь в Столицу, кроме ее Хранителя.
– И нескольких окружных Хранительниц…
Старик расхохотался.
– Пять поколений назад некий глупый охотник захотел осмотреть пещеру. Можешь полюбоваться на его кости.
– Это так интересно? Кстати, как насчет соблюдения Хранителями законов Простора?
Снова смех.
– Запомни, пока еще жив: у Хранителей свои высшие законы. Никто не вправе подвергать бедствиям весь Простор ради ничтожной жизни нескольких человек.
Выстрел. Прыжок Умнейшего.
– Вот как раз о бедствиях я и хотел с тобой поговорить…
Прыжок. Выстрел. Еще прыжок.
– Может быть, ты позволишь мне высказаться, не перебивая?
Хранитель не ответил, что-то делая со своей железной трубкой. Леон услышал лязг и противный скрежет.
– Огнестрельное оружие полезно время от времени смазывать, – сказал Умнейший.
Ударом трясущейся ладони Хранитель забил какую-то деталь.
– Я узнал тебя, Зигмунд. Давненько мы не виделись. Помнишь нашу последнюю встречу? Я тогда еще в учениках ходил, а ты и вовсе был чужим сопляком. К сожалению, я слишком поздно понял, что наступит время, когда ты явишься вновь сюда. Тебя надо было убить сразу, как только ты явился на Простор. О Столице тебе выболтала, конечно, Кларисса?
– Не поминай Клариссу, – попросил Умнейший. – Она умерла.
– Как?
– Сгорела.
– Она выбрала не самую легкую смерть, – продребезжал Хранитель. – Твоя смерть будет легче.
Выстрел. Прыжок.
– А знаешь, это начинает мне надоедать, – задумчиво сказал Умнейший.
Выстрел. Умнейший охнул и медленно повалился набок.
– Нет! – заорав, Леон выскочил из укрытия.
– Этому – вторая! – крикнул Хранитель.
Не сознавая, что делает, Леон вскинул духовую трубку.
– Не ты! – неожиданно крикнул Умнейший. Только что убитый или опасно раненный, он был уже на ногах, в стремительном броске между Леоном и Хранителем. В ту же секунду Хранитель захрипел и стал оседать. Сразу пять стрелок торчали из его горла.
Над темной тушей неживого чудовища показались головы мальчишек. Отваленные челюсти, безумные глаза… Умнейший шипел, осторожно вытаскивая из предплечья стрелку Леона.
– Торопишься очень…
«Основа Основ» выплюнул Й-Фрона наподобие вишневой косточки. Если быть точнее, корабль плюнул им в планету.
Когда перед ограниченно ценным расступился слой брони и воздух, вырвавшийся из отсека, выдул его в черноту пространства, единственное, что мог сделать ограниченно ценный, – это попытаться увернуться от заблаговременно выращенной лидер-корветом ноги, и Й-Фрон попытался. С таким же успехом плавающий в воде микроб мог бы попытаться покинуть чайник, где ему суждено свариться вкрутую.