Тысяча и один день (сборник)
Шрифт:
– Учту.
На сборочной поляне было не протолкаться. Сюда собрались поголовно все рабочие с других полян, с женами и детьми, шептуны и морочники, носильщики руды, стрелки с ложной поляны, какие-то ненужные деды из близлежащих деревень… Многих Леон вообще видел в первый раз. Гам стоял невыносимый.
При виде Леона и Умнейшего все смолкло. Толпа расступилась, давая проход.
– Это что? – толчками выплевывал Леон, тараща воспаленные глаза. – Это кто разрешил? Это ты им разрешил? Почему не работают?
– Тише… Этот день – их… Они заслужили. Я тут еще пригласил кое-кого сверх, надеюсь, ты не возражаешь. Просто созвал, кого мог. Кстати, чем больше их сейчас здесь, тем лучше.
– А
– Приходится рискнуть.
Леон с недоумением взглянул на Умнейшего. Двинулись через толпу.
– Плечи расправь, – шептал Умнейший в ухо. – Ни о чем не спрашивай, потом спросишь. Не суетись и не спеши. Иди бодро. Улыбайся.
Вокруг танка образовалось свободное пространство поперечником шагов сорок. Теперь, когда стальная громадина вот-вот была готова ожить, люди боялись подходить ближе. Кто-то все же успел дать чудовищу название: «Разъяренный Дракон». Увидев испачканный надписью борт танка, Леон сжал кулаки. Умнейший заторопился, предупреждая вспышку:
– Пусть их. Хуже не будет. Дракон так дракон.
«Ладно… Пусть. Старик прав. Всегда прав он, а не я… Но ведь они смотрят на меня, вот в чем дело. Зря я оглянулся и увидел, как смотрят… как неотступно ведет меня тысячеглазая немая толпа, ведет и ждет… чуда».
Мурашки по коже.
– Экипаж? – шепнул Леон.
– Давно на местах.
Из люка левого борта спустили трап. Очень хорошо. Приблизиться не спеша. Ладонью с въевшимся в поры металлом похлопать по гулкой броне. Три раза – хватит. Не надо подсказывать, знаю сам. Обернуться и помахать людям. Влезть по трапу так, чтобы ни в коем случае не оступиться и чтобы не дрожали ноги. С нарочитым тяжелым лязгом захлопнуть за собой люк. Вытереть с лица пот. Что теперь? Занять место в командирской рубке – справа, рядом с водителем. Сдвинуть бронещиток, открывая обзор. Все.
– Заводи.
Оба мотора завелись сразу – не зря тратили топливо, гоняя их на стенде, и мудрили с чахоточным магнето. Крупной дрожью сотряслись бронелисты, закачались пулеметы в бойницах. Было видно, как толпа отшатнулась с единым выдохом.
Пока прогревали двигатели, Леон заставил артиллеристов поводить стволом орудия из стороны в сторону и вверх-вниз. Пусть там, вовне, не скучают. Умнейший, несомненно, одобряет. Вон он – показывает глазами, что все правильно.
– Помалу – вперед.
Команды трансмиссионщикам, треск моторов, скрежет шестерен в коробках передач, перепуганная толпа, валом валящая под защиту деревьев… Танк стрельнул глушителем, лязгнул и дернулся рывком. Стало слышно, как под боевым настилом плещется бензин в коробчатых баках. «Легче, легче!» – проорал Леон на ухо водителю, но тот уже справился, и танк, медленно, как зашептанный дракон, взял с места и, неторопливо наращивая скорость, пополз пока по прямой, раскачиваясь на неровностях, печатая в убитой тысячами ног земле четко вдавленные следы рукотворного железного зверя…
Глава 2
Все люди на Просторе делятся на две категории: те, кому везет, и те, кто везет других.
– Памфил, – приказал Леон, – стой!
Водитель крикнул трансмиссионщикам. «Разъяренный Дракон» прокатился еще немного по инерции и встал на тормоз. Пустошь была рядом, дышала в лицо зноем и смертью.
– Глуши.
Леон выбрался на крышу танка. Над дорогой низко нависали ветви. Одна, согнутая командирской рубкой в дугу, готова была или сломаться, или согнуться еще сильнее, чтобы хлестко распрямиться, пропустив танк. Лес был как лес, да не такой. Ни звука, ни шелеста… Передний край пограничья везде одинаков – это не лес уже, а покорная жертва, с молчаливым терпением ждущая гибели. Или, скажем, с немой укоризной… Леон заскрипел зубами. Эти деревья, эта согнутая ветка погибнут уже сегодня, – один проход зауряд-очистителя освобождает от леса и жизни полосу шириной в двести шагов. Будут корчиться без огня, распадаясь в пепел… В пыль. В ничто.
Хитрит Умнейший, сразу видно, что хитрит, а не просто осторожничает. Бросает намеки, никогда не объясняя до конца, что задумал. Что-то у него пошло не по резьбе, и он занервничал. До сих пор, правда, ни разу не ошибся по-крупному, но разумно ли и дальше безоглядно вверять ему себя? Гм. Хороши такие вопросы, в которых уже содержится ответ. И между прочим, боекомплект так и не удалось пополнить, несмотря на клятвенные заверения старика.
На мгновение Леона охватило чувство – нет, почти уверенность в том, что все это – и устрашающий чешуйчатый танк, и высунувшийся из люка, утирающий пот Памфил, и он сам – только ничтожные атомы, горсть пыли, разменные фишки в какой-то непонятной, сложной и страшной игре, стоящие тем меньше, чем больше у игрока фишек, – но тут из-за поворота дороги бесшумно выскользнула цепочка спешащих рысцой стрелков, и пронзительная ясность понимания, мгновенно вспыхнув, как падающая в Простор звезда, так же мгновенно и погасла. Нет ничего – ни фишек, ни атомов. И не было. Есть танк, грохот его механизмов, Памфил, лучший из отобранных водителей. Только это реально, и реален враг.
– По местам! – скомандовал Леон. – Пулеметы, пушку проверить, зарядить. Носильщикам – долить баки.
Залязгало. Запах топленого драконьего жира, сразу усилившись, смешался с бензиновой вонью. Палкой выпихнули тряпичный ком, оберегавший канал орудийного ствола от лесного сора. Скупо клацнул затвор, пропуская в казенник картечный заряд. В стволах пулеметов заходили шомполы, обернутые промасленной ветошью. Снаряженные диски валялись в корзинах и на полу как попало.
Недодумали, с огорчением отметил Леон. Он мысленно внес поправку в сборочный чертеж. Вот так надо, проще простого. Все под рукой, и не надо нагибаться за каждым диском, теряя цель. Опять же под ногами не мешаются…
Вернемся – доделаем.
Если вернемся.
Страха почему-то не было.
– Готовы?
– Почти… Теперь готовы.
– Надо отвечать «так точно».
– Так точно!.. Что делать теперь?
– Не болтать попусту. Носильщикам – оттянуться в лес. Дозорного – на высокое дерево, на самое высокое, какое сыщется. Двух шептунов для связи, одного – к дозорному в пару, другого – сюда. На пустошь не соваться. Все.
Ждать пришлось недолго. Вскоре шептун доложил, что приближается зауряд – шептун назвал его по-старому детенышем. Всматриваясь в редкие просветы между кронами, Леон так и не заметил скользящего по воздуху диска, но видел остановившимся взглядом, как впереди мгновенно чернели и рассыпались деревья, и это зрелище лучше всяких слов заставило признать, зауряд все-таки был. Теперь танк стоял почти на опушке.
– Великий Нимб! – проронил потрясенный Памфил. – Как это мы… Возьми он чуть шире…
– Кому сказано – зря не болтать!
План Леона был прост: дождаться следующего зауряда и выскочить на пустошь прямо из-под его носа. Кормовые пулеметы должны сделать свое дело. На пушку Леон с самого начала не очень-то надеялся – даже если цель появится в секторе обстрела, поди еще успей поймать в прицел… Разве что зауряд сам сдуру сунется под выстрел.
В полной тишине шло время. От напряжения Памфил начал зевать с прискуливанием, как перегревшийся на солнце пес. В ответ на бешеный взгляд Леона только развел руками: борюсь, мол, с собой и терплю конфузию.